Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны

— Теперь за это будешь отвечать ты, Хилари, — распорядился Миллер. — Дейзи — твоя забота. Берегись, если с ней что–нибудь произойдет. Кто знает, может, для нее отыщется бык.

После завтрака мужчины снова отправились на поиски выживших, на сей раз ограничившись участком между Сомарез–Роуд и прибрежными скалами. Они так никого и не нашли, зато в одном месте, где четыре дома обрушились на маленький дворик, на незаваленном участке скреблись куры, разбрасывая нагретую солнцем пыль. В одном углу была обнаружена кладка из трех яиц, в другом — из двух. Миллер велел Эштону присматривать за яйцами, пригрозив ему страшными карами, если хоть одно яичко расколется или потеряется. Кур они поймали и скрутили им лапы проволокой.

— Отнеси их в лагерь, Хилари, — распорядился Миллер. Однако, глядя, как Де–Порто зажимает кур под мышками, он изменил решение. — Нет, передумал. Берите–ка их вы, Гарри. Эштон пойдет с вами и отдаст яйца женщинам. Встретимся наверху, у форта Джордж.

Даже после взбучки, которая на первый взгляд должна была образумить обоих, Миллер не хотел допустить, чтобы Де–Порто оказался рядом с Ширли в его отсутствие. Миллер понимал, что целомудрия тут можно добиться только ценой неусыпного надзора. Ширли чисто инстинктивно опрокидывалась на спину при появлении рядом с ней любого мужчины, Де–Порто же, как он подозревал, прирожденный развратник.

Вскоре поисковой группе попался давешний сумасшедший. Как видно, он ограничил свои скитания небольшим пятачком, где ему случилось столкнуться с Метью и Билли. На сей раз он соблюдал дистанцию, довольствуясь апокалиптическими завываниями. Миллер ответил ему цветистым и энергичным ругательством, но тоже не пошел на сближение.

— Не заглянуть ли нам в Вард? Полагаю, там все столь же безнадежно, как и здесь, но приглядеться не помешает.

Каждый нес на спине мешок, в который складывалось все мало–мальски пригодное. Метью, не пренебрегая любым добром, особенно интересовался одеждой и обувью для себя и для Билли. Пока в их племени заведется собственный сапожник, пройдет немало времени. Он с радостью подобрал две пары обуви — одну в самый раз для Билли, другую ему же на вырост. Нашлись башмаки и для него самого. Кроме того, попался один тяжелый туристский ботинок, размера на два больше, чем нужно; немного поразмыслив, Метью прихватил и его. Несмотря на его тяжесть и полную непригодность в единственном числе, Метью надеялся отыскать для него пару. Что касается размера, то это и вовсе не беда: всегда можно надеть лишние носки.

Однако наиболее ценная находка ждала среди руин большого дома неподалеку от Варда. Метью отошел ярдов на двадцать — тридцать от остальных, шаря в россыпи книг в кожаных переплетах, расколоченного хрусталя, всевозможных щепок и кирпичной крошки. Внезапно ему на глаза попался уголок какой–то коробки. Он поспешил откопать ее и, еще не видя этикетки, понял, что попало ему в руки: эту темную маслянистую коробку трудно было с чем–то спутать. Восьмой калибр. Две дюжины патронов!

Метью опасливо оглянулся. Никто из его товарищей не наблюдал за ним; Миллер делал призывные жесты Де–Порто и Эштону. Надо было решаться. Миллер не претендовал на ружье: в стволе оставался всего один патрон, и он не считал разумным вступать из–за такой безделицы в конфликт с человеком, чью поддержку считал необходимой. Однако при появлении боеприпасов… С другой стороны, размышлял Метью, так ли это существенно? Ведь он и не помышляет бросать Миллеру вызов, будь то в роли лидера или любой другой. Раз так, можно без всякого риска передать двустволку вместе с амуницией… До его слуха донесся голос Миллера: «Пошевеливайтесь, лентяи! Целый день шляетесь без толку!» В небе уже появились облака, но солнце сияло по–прежнему. Было тепло, в воздухе разливался сладковатый запах гниения.

Метью запустил руку в мешок и вытянул оттуда подобранный раньше прорезиненный плащ. Потом тщательно завернул коробку в плащ, в два слоя для пущей сохранности, оглянувшись, чтобы удостовериться, что за ним не подсматривают, вырыл в мусоре ямку и положил в нее свою находку. Напоследок он постарался получше запомнить место, отметив его для верности разбитым графином.

В лагере их ждал обед. Насытившись, Миллер объявил, что поиски надо продолжить в верхней части Сент–Питер–Порта, куда не докатилась чудовищная волна. Эштон возмутился: его ноги не годятся для таких забегов, кроме того, ему пока не попалась обувь, в которой он мог бы не чувствовать себя калекой.

— Ты тем более не найдешь ничего подходящего, если будешь сидеть сиднем, — бросил Миллер. — Впрочем, можешь оставаться. Только не бездельничать: займешься птичьим двором. Вот тебе сетка из скобяной лавки. Вернусь — проверю.

Прежде чем отряд покинул лагерь, Эштон отозвал Метью в сторонку. Его физиономия, и так изможденная и вялая, выглядела еще хуже от покрывавшей ее двухдневной щетины. Впрочем, спохватился Метью, сам он, наверное, выглядит не лучше.

— Не присмотрите ли и для меня пару обуви, Метью? Размер десять с половиной, большая полнота.

Из–за его жалобного тона, а также из–за двух последних словечек Метью с трудом удержался, чтобы не уточнить: «Спортивные или замшевые?» Вместо этого он пообещал:

— Сделаю, что смогу. Хотя у вас не самый распространенный размер.

— Я вечно мучился с ногами, — мрачно пояснил Эштон. — Даже в детстве.

Чудовищная волна прокатилась и по руслу речки Шаротри. Ее подсыхающее дно было усеяно ставшим уже привычным хламом, а также раздувшимися трупами людей и домашних животных, быстро разлагающимися на жаре. С прибрежного холма тоже открывалась картина опустошения, но все же не такая удручающая. Идти было нелегко: мелкие обломки осыпались под ногами, как щебенка. Люди отчаянно потели и то и дело бранились, съезжая вниз. Наконец они достигли ровной поверхности и ускорили шаг. Солнце палило теперь нещадно, и запах смерти заставлял зажимать нос.

Довершением испытаний стал новый подземный толчок. Он продолжался секунд десять. К их ужасу, россыпь кирпичей прямо перед ними рухнула куда–то вниз, оставив после себя зияющий провал, из которого, подобно дыму, повалила пыль. Колебание почвы прекратилось, однако отряд прирос к месту, боясь покидать более или менее безопасный участок. Метью не знал, сковал ли его собственный страх или ему передался ужас, охвативший остальных, однако он не мог заставить себя сделать и шага, словно его разбил паралич. Мускулы заныли от вынужденной неподвижности.

Миллер нарушил затянувшееся молчание.

— Кажется, все успокоилось, — проговорил он. — Можем идти дальше.

Однако Де–Порто и Гарри не согласились.

— Если я куда–то и пойду, то только назад! — выпалил первый. — Хватит поисков. В живых все равно больше никого не осталось. Мясорубка какая–то!.. Мы напрасно теряем время.