Владимир Романовский - Польское Наследство

Гостемил подхватил два скаммеля и на бегу поочередно метнул их в неприятеля. Кто-то успел отскочить, кто-то упал. Гостемил выхватил сверд и, сопровождаемый ратниками, кинулся вперед. Началась хаотичная свалка, и все участники так увлеклись действием, что никто не заметил – Светозара, стоящего в проеме.

Второй отряд скоро прибыл из столовой, прикончив там всех пятерых хвестующих ростовчан, и двух, открывавших ворота ремесленнику, и чуть по ошибке не порубивших заодно и самого ремесленника – и потеряв двух из своих. Силы в гриднице оказались таким образом почти равны. Обе стороны ждали пополнения – гости из числа спящих в спальнях, ратники из числа действительно ушедших за свердами.

Гости оказались опытными воинами, и Гостемилу пришлось приходить на помощь то одному, то другому из своих. Появились раненные, полилась кровь.

Главного среди гостей Гостемил определил сразу, но не смог к нему пробиться в самом начале драки, а когда пробился, этот главный – не уступавший Гостемилу ни в росте, ни в телосложении, уже успел убить нескольких. Рядом с главным сражался его помощник (так подумал Гостемил) – ростом пониже, станом потоньше, но очень яростный.

– Прекратим кровопролитие! – крикнул Гостемил. – Мне нужен – вот этот!

И он коротко показал свердом на главного.

Главный что-то крикнул своим – очевидно, перевел. Такую речь и такие интонации Гостемил слышал раньше – в Киеве, в Константинополе, в Риме. Но здесь, на севере, звучали они совершенно неуместно.

– Мне тоже нужен именно ты! – сказал главный по-славянски, с едва заметным акцентом.

Резня приостановилась. Тяжело дыша, противники смотрели друг на друга. Очень устав, они боялись быть убитыми просто по оплошности, и были рады передышке.

– И мне! – прибавил помощник главного голосом, напоминающим низкий мальчишеский.

– Не мешай, – сказал главный помощнику.

Действительно ли сражался Мстислав с Редедей один на один или нет – Гостемил не знал, у самого Мстислава не спросил, ибо был тактичен, но сама идея ему нравилась.

– Если ты выйдешь победителем, – сказал он главному, – мы уйдем тихо. Если я – вы уйдете.

Помощник что-то злобно крикнул на своем языке.

– Что он сказал? – спросил Гостемил у главного.

– Смерть неверным, – перевел главный, презрительно кривя губы.

– Оригинальная мысль, – заметил Гостемил.

Клинки грохнули друг о друга, заскрежетали. Гостемил отскочил в сторону, парировал удар, нанес свой, снова отскочил. Враг был так же ловок и так же силен, как он сам, и это слегка обеспокоило Гостемила. Краем глаза он заметил, что помощник главного заходит ему за спину. Главный крикнул что-то помощнику, помощник огрызнулся и поднял клинок горизонтально.

Этого еще не хватало, подумал Гостемил.

– Это в ваших краях считается честным поединком? – спросил он у главного.

– Нет. Подожди.

И, опустив сверд, он закричал на помощника. Помощник стал кричать в ответ, и голос помощника стал совсем мальчишеский. Гостемил благоразумно отошел в сторону, чтобы не стоять между ними. Держа сверд горизонтально, помощник, выкрикнув что-то, кинулся на Гостемила. Гостемил принял удар, клинки скрестились, и он оказался с помощником – грудь в грудь. Снизу вверх – но не очень, помощник был рослый – на него смотрели два переполненных ненавистью глаза, и глаза эти были почему-то не черные, как у остальных, а серые. И что-то было в этой ненависти странное – слишком глубинное, слишком личное. Так ненавидят женщины, когда у них есть сомнения в собственной правоте. Гостемил отступил на полшага. Помощник потянул сверд назад, и в этот момент, как учил его когда-то Хелье, Гостемил, чуть отодвинув сверд, без замаха ударил клинком о клинок, и рукоять выскользнула из руки противника. И тогда противник кинулся на него с голыми руками, и они сомкнулись на шее Гостемила. Гостемил бросил сверд, отодрал противника от себя, швырнул его наземь, схватил за ногу, подтянул к себе, поймал и вторую ногу, и рявкнул, —

– Порву надвое, если будешь мешать! Понятно? Я спрашиваю, понятно?

И отпустил ноги противника. Противник вскочил и попытался подобрать сверд, но Гостемил наступил на него ногой.

Главный что-то рявкнул помощнику, помощник топнул, зашипел, и отошел в сторону, сжимая зубы и чуть не плача от ярости и обиды. Гостемил подобрал свой сверд и повернулся к главному. А тот, отдохнув тем временем, только этого и ждал.

Снова скрестились клинки, снова противники сошлись и разошлись, и отскочили, и сделали пробные выпады. Обманным движением Гостемил вывел сверд противника в нужную позицию и махнул своим свердом сверху вниз. Ударившись о клинок, сверд Гостемила сломался пополам. Противник улыбнулся радостно и зловеще. Поводя свердом, он начал наступать на Гостемила, а Гостемил, не отрывая взгляда от острия, бросил обломок на пол, пригнулся, и стал выжидать момент. Клинок главного, описав небольшой полукруг в воздухе, обрушился сверху, но Гостемил успел проскочить у противника под локтем и поймал запястье правой рукой. Противник метнулся боком на Гостемила, Гостемил оступился, и оба упали на пол. Противник не выпустил сверд, а Гостемил не выпустил запястье противника. Оба покатились по полу и наскочили на ховлебенк, и противник оказался сверху. Был он менее уставший, и Гостемил почувствовал, что хватка ослабевает. Он сжал зубы, зарычал, сделал попытку скинуть противника с себя, и в этот момент противник освободил запястье, а свободной рукой сжал Гостемилу горло. Клинок поднялся вверх, острие нацелилось Гостемилу в лицо.

– Как зовут тебя, неверный? – спросил противник.

– Хых, – ответил Гостемил.

– Как зовут тебя?

– Гостемил, из рода Моровичей.

Показалось ли это Гостемилу, или нет – но, вроде бы, лицо противника осветилось зловещей радостью и, вроде бы, темные глаза сверкнули. Темные ли? Светлее, чем глаза остальных. А радоваться в схватке опасно – рассеивается внимание.

Противник приподнялся, чтобы нанести удар, и в этот момент Гостемил рванулся вбок всем телом. Острие вонзилось в пол рядом с его головой. Главный потерял на мгновение баланс, и Гостемил, крикнув басом, приподнял торс, свалил противника, навалился на него сверху, и сомкнул руки на его шее. Противник попытался достать его кулаком, но Гостемил увернулся. Тогда главный схватил запястья Гостемила и стал отдирать их от своей шеи.

– Признай себя побежденным, – прохрипел Гостемил и ударил противника затылком в пол. – Признай, хорла! Признай!

Противник начал ослабевать. Гостемил, не ослабляя хватку, крикнул —

– Эй, вы там! Бросайте сверды! Сдавайтесь! Я не убью его, если вы сдадитесь!

И услышал через паузу голос помощника, переводящий требование.