Андрей Валентинов - Дезертир

Она быстро осмотрела мертвеца и вновь накрыла его простыней.

— Ну, здесь ничего интересного… Альфонс, бедняга, хотел набраться впечатлений. Я предложила ему ассистировать при вскрытии…

Она засмеялась, и я пожалел бедного индейца.

— Ладно, посмотрим, что тут…

Белая простыня вновь взлетела вверх. Девочка — лет десяти. Синеватые губы чуть раскрыты, на лице застыла гримаса боли. Я вздохнул. Похоже, мой вздох был услышан.

— Что, уже? Это вам не сказки сочинять об отрубленных головах, разговаривающих в корзине гражданина Сансона! Стойте!

Я замер. Девушка схватила зеркальце, приложила к губам несчастной, затем долго держала руку на запястье.

— Нет… Но что-то тут не так! Она подняла худую ручонку той, что лежала на страшном столе, подержала, затем осторожно опустила.

— Окоченения нет! Франсуа!

Я понял — и шагнул к ней. Юлия закусила губу, несколько мгновений размышляла, затем решительно кивнула:

— На стол! На тот, где батарея! Помогите! Я не колебался. Вдвоем мы подняли несчастную и осторожно перенесли в глубь часовни, уложив на большой деревянный стол, возле которого я заметил многочисленные провода и какие-то стальные предметы, похожие на большие гвозди.

— Вы сможете привести в действие батарею? Вопрос застал меня врасплох. Я покачал головой.

— Ну вас к черту! — Юлия застонала от нетерпения. — Какая от вас польза? Я что здесь, единственный мужчина?

— Сейчас — да, — согласился я. — Поэтому прежде всего сохраняйте спокойствие.

— И это вы мне говорите?!

Яростно блеснув стеклами очков, она направилась к батарее темных стеклянных сосудов и принялась быстро откручивать какие-то краны, подключать провода.

— Не понимаю! — она отступила на шаг, плечо дернулось. — Какого дьявола?!

— Не волнуйтесь, — повторил я. — Сейчас заработает…

Ее рука схватила лежавшие возле стола плоскогубцы, и мне показалась, что ими сейчас запустят прямо мне в голову. Но Юлия ограничилась тем, что топнула ногой и принялась возиться с каким-то хитрым переплетением проводов. Внезапно послышался негромкий низкий гул. Ударила искра — ив воздухе резко запахло озоном.

— А вот теперь действительно надо успокоиться.

Она повернулась ко мне и внезапно улыбнулась:

— Нужно несколько минут… Хотите расскажу, как все началось?

Я кивнул. Юлия оглянулась, взяла толстые резиновые перчатки и принялась неторопливо надевать.

— Отец хотел быть детским врачом. Но однажды — он тогда только начинал учиться в Королевской академии — ему пришлось нанести визит своему дядюшке. Тот был, представьте себе, епископом в Мо. Не бывали? Маленький такой городишко… В тамошнем соборе хранятся мощи святого Адильберта. Дядюшка, естественно, не утерпел и сводил туда моего отца. И представьте себе…

Батарея уже искрила вовсю. В воздухе стоял низкий ровный гул. Юлия быстро оглянулась:

— Уже скоро… Так вот, сей святой при жизни был величайшим грешником. Однако когда наконец упокоился в грехах и его принялись отпевать, то грешник внезапно поднялся во гробе и начал повторять слова литургии. Потом лег во гроб и оставался нетленен еще двадцать дней, пока его не похоронили в крипте собора…

— Беднягу похоронили заживо, — понял я.

— …И причислили к святым. Типичная каталепсия! Отец заинтересовался, ну и… Так что я имею полное право считать святого Адильберта своим покровителем… Ну, пора!

Она осторожно поправила какие-то проводки, затем взяла в руки то, что я принял за гвоздь, — острый стальной штырь, соединенный проводом с одной из лейденских банок. Внезапно я вспомнил то, что совсем недавно видел на сцене. Асклепий, сын Громовержца воскрешает Ипполита. Тогда тоже сверкали молнии…

Юлия поднесла стальное острие к груди той, что неподвижно распростерлась на деревянном столе. Удар! Из стального жала полыхнула белая искра, и в тот же миг тело вздрогнуло, словно марионетка, которую дернули сразу за все веревочки. Спина прогнулась, задрожали руки…

Юлия бросилась к телу, наклонилась…

— Нет… Еще!

Снова удар. Страшная нескладная марионетка, казалось, пытается подняться, встать. Но как только стальное жало оторвалось от груди, тело вновь замерло.

— Но почему? — Юлия поглядела на меня, словно надеясь найти помощь. Я заметил в ее глазах растерянность, даже отчаяние.

— Еще раз, — предложил я.

Она кивнула и вновь взялась за Асклепиев жезл. Удар! Голова девочки мотнулась в сторону, и внезапно синие губы дрогнули…

— Есть!

Юлия наклонилась над телом, затем облегченно вздохнула:

— Сердце… Кажется, получилось!

Она вновь склонилась над девочкой и принялась резкими движениями массировать грудь. Губы лежавшей на столе вновь шевельнулись, послышался тихий стон. Дрогнули веки…

Я стоял, не решаясь двинуться. То, что совсем недавно казалось нелепой сказкой, теперь происходило наяву. Курносая девушка в нелепых очках бросила вызов Смерти. Бросила — и… победила?..

— Помогите! — Юлия вытерла вспотевший лоб. — Надо продолжать массировать сердце.

Я сбросил оцепенение и подошел к столу. Когда я прикоснулся к груди той, что совсем недавно казалась трупом, то ощутил легкое тепло. Девочка жила!

— Сильнее! — Юлия нетерпеливо притопнула ногой. — Сильнее и резче! Вот так!

Через минуту девочка вновь застонала. Юлия провела рукой по ее лицу, приподняла веко…

— Что-то не так… Отойдите!

В ее голосе теперь слышалась тревога. Я повиновался, и девушка вновь склонилась над той, которую пыталась вырвать у Смерти. Прошла минута, другая…

— Нет… — Юлия растерянно взглянула на меня. — Сердце остановилось…

— Батарея! — напомнил я. — Скорее!

Она кивнула и вновь взялась за свой волшебный жезл. Удар! Еще! Белые искры били в недвижное тело, заставляя его дергаться на холодных деревянных досках, но я уже понял — чудо не свершилось. Смерть, на миг отпустившая свою жертву, вновь явилась, чтобы взять свое. Наконец Юлия отложила бесполезный жезл, долго слушала пульс и вдруг тихо застонала.

— Но почему? Почему! Я все делала правильно! Внезапно я понял, что она плачет. На миг это поразило меня даже больше, чем все виденное, но я тут же опомнился.

— Юлия, успокойтесь!

Я обнял ее, девушка вновь застонала, всхлипнула:

— Я все делала правильно! Почему? Господи, почему?!

Ответить было нечего. Вернее, у меня было, что сказать, но едва ли бы это помогло. Гальваническая батарея и стальной стержень — слабое орудие против Силы, которой Юлия попыталась бросить вызов.

— Вы сделали все, что могли… — начал я, но девушка резко мотнула головой:

— Нет. Я в чем-то ошиблась! Эта девочка могла бы жить! Понимаете? Жить!

— Понимаю.

— Ни черта вы не понимаете! — Юлия рванулась подбежала к батерее и резким движеним дернула какой-то рычаг. Гул стих, мелькнула последняя искра, и в часовне наступила тяжелая, вязкая тишина. Я подошел к мертвой девочке и укрыл тело простыней.