Валерий Пушков - Кто сеет ветер

Эрна задумалась. В затемненном окне, пробиваясь сквозь тонкий шелк занавески, испуганной белой бабочкой трепыхался луч уличного прожектора. Мимо мчался автомобиль.

От Эрны барон Окура поехал домой, так как решил в этот вечер поговорить с зятем об одном важном семейном деле.

Исоко была в гостях у подруги. Майор Каваками, прежде чем подняться наверх, уже успел узнать от шофера, что барон ездил к своей бывшей учительнице и на обратной дороге приказал управляющему отеля «Тойо» приготовить на завтра ужин для двух человек в общем зале, но в совершенно обособленном уголке.

Отпустив шофера, майор озабоченно сморщил щеки и нос, сделавшись еще более похожим на хищную сильную птицу, готовую вонзить в жертву когти; потом прошелся в раздумье по комнате, переоделся в военный мундир и медленным твердым шагом поднялся по лестнице.

Поведение барона Окуры тревожило его все больше. Дело было, конечно, не только в этом нелепом и недостойном увлечении иностранкой. Главная опасность таилась в том, что Окура за последнее время заметно изменил свое отношение к задачам и целям их лиги, стремящейся какой угодно ценой ускорить разрыв с Советским Союзом.

Сегодня утром майору стало известно, что после поездки в Маньчжурию барон был дважды принят адмиралом Сайто, лордом, хранителем печати, одним из врагов их лиги, считавшим продвижение на юг, в сторону Центрального и Южного Китая, гораздо более верным и безопасным делом, чем наступление на Сибирь.

Окура ждал зятя у себя в кабинете. Интимная беседа по поводу ссоры барона с женой, уже год как уехавшей к своим родителям на остров Сикоку, закончилась мирно и быстро. Майора этот вопрос занимал очень мало.

— Хорошо, Кейси, — сказал он уступчиво. — Если ты этого требуешь, ни я, ни Исоко не будем вмешиваться в твои семейные неурядицы. Но я хочу предостеречь тебя от другого. Ходят слухи, что ты поддался влиянию этого старого бюрократа Сайто, который, не понимая нового духа армии, мешает ее единению с императором. Армии не нужны такие посредники. В них слишком сильна иностранная легкомысленная идеология. Ты знаешь сам, что мужики, пьющие водку, империи не опасны. Злую собаку можно купить куском мяса. Опаснее вражда в семье.

Барон Окура молча и проницательно на него посмотрел. Его зять считался многообещающим офицером. Наряду с обычным военным образованием он кончил военную инженерную школу и занимал в жандармерии совершенно особое место. Среди членов лиги майор Каваками пользовался почти таким же авторитетом как и барон. Они работали всегда рука об руку, но теперь их взгляды неожиданно разошлись. Трезвый ум барона Окуры не мог не учесть тех поражающих сдвигов в экономической и политической жи› ни Советского Союза, о которых красноречиво сообщали не только японские и иностранные газеты, но и секретные донесения посольства, военной миссии и шпионов. Мощь Красной Армии и ошеломляющий рост советского воздушного флота заставили барона пересмотреть свои взгляды на хитроумную политику гаймусэ [13] Гаймусэ — японское министерство иностранных дел. и во многом с ней согласиться.

— Война с Россией опасна, — ответил барон, рассеянно перебирая листы вечерних газет. — За последнее время положение в Советском Союзе столь изменилось, что нам приходится призадуматься. Старики правы: без предварительного захвата всего Китая, с его неисчислимыми людскими резервами и источниками сырья, начинать большую войну с советским гигантом не только бесцельно, но даже, может быть, гибельно. Одна решимость победы не делает.

— Вздор! — возразил Каваками. — Маньчжурия нами уже завоевана, а это главный плацдарм против красных. Весь остальной Китай мы завоюем руками самих же китайцев без всяких потерь и жертв. Желтые народы нам не опасны. В войне против, белой расы они всегда будут с нами.

— На это пока еще рано надеяться, — пробормотал барон.

— Перестаю тебя узнавать, Кейси, — сказал Каваками. — Нам, верящим в боевые японские традиции и великий дух самурайства, как будто не пристало бояться врага.

Окура спокойно возразил:

— В современной войне есть нечто более сильное, чем традиции и храбрость, — это военная техника. Тебе, как бывшему военному инженеру, вряд ли необходимо это напоминать… Прогресс Красной Армии совершенно феноменален. По количеству танков и самолетов Россия опередила нас на несколько лет. Темпы последних ее достижений превышают всякое воображение. Я изучил этот вопрос по самым точным документам.

— Самолеты и танки есть и у нас, — проговорил упрямо майор. — И я глубоко убежден, что Страна восходящего солнца сломит мощь Красной Армии в несколько месяцев. Бодрость и сильный дух в конечном счете решают все. Не забывай, что Япония с самого начала истории, в течение трех тысяч лет, всегда была государством военного искусства. Белые расы еще не знают всей нашей силы.

— Большевики тоже прославили себя силой духа. Надо быть справедливым. Недооценивать врага опаснее всего, — ответил барон.

— Да, но наши агенты сообщают, и я думаю…

— Знаю. Я прежде думал так же, как ты.

— А теперь?

— Факты переубедили меня. В Маньчжурии я разговаривал с генералом Сакая, только что возвратившимся из Европы через Россию. Он говорит, что страну не узнать. Население выглядит бодрым и сытым. Всюду идет колоссальное строительство. Московское метро поразило его своей красотой и простором.

Каваками с хмурой усмешкой достал папиросу и закурил.

— Серьезный политический деятель не должен так не критически воспринимать всякую болтовню, — процедил он сквозь зубы. — Я знаю одно: пока существует Советский Союз, Япония не может оставаться спокойной! Война неизбежна!

Спор продолжался долго, но не привел ни к чему…

Выйдя из кабинета шурина, майор Каваками, вместо того чтобы пройти в спальню к Исоко, которая уже давно вернулась домой и теперь поджидала в постели мужа, вызвал машину и поехал в кейсицйо.

Надо было немедленно действовать.

Сегодняшний разговор подтвердил худшие опасения майора: барон Окура был накануне того, чтобы перейти на сторону правительственной партии, настаивавшей на постепенном захвате всего Китая и избегавшей вооруженного столкновения с Советским Союзом. Это был путь «стариков», и его Каваками боялся больше всего.

В кейсицйо он вызвал к себе в кабинет Хаяси, который после вступления в «Кинрюкай» сделался его главным помощником во всех секретных делах неслужебного характера. Они совещались около часа. Потом майор возвратился домой, а Хаяси поехал в отель «Тойо».

На другой день, около шести часов вечера, Хаяси снова приехал в отель. Зал-ресторан открывался только после семи часов; эстрада оркестра была еще пуста, но метрдотель и официанты уже суетились. Тут же, в громадном безлюдном зале, с уютными уголками отдельных столов и кресел, играли в пинг-понг американец и англичанин. Оба были высокие, прямоносые, худощавые, в светло-серых в крупную клетку костюмах, но у первого лицо было гораздо моложе, красивее и добродушнее, чем у второго, и цвет волос чуть темнее.