В. Бирюк - Не-Русь

Всевышний также сказал:

«Если бы ты видел, как ангелы успокаивают неверных и бьют их по лицу и ниже спины [со словами] «Вкусите наказание огненное за то, что сотворили ваши десницы! Аллах никогда не притесняет своих рабов».

Так чего ему, Салману, волноваться? Что «конец всех удовольствий — смерть» — общеизвестно. А ангельский мордобой и огненная порка — ему не грозят. «Аллах никогда не притесняет своих рабов».

Ребятишки выволакивали из подземелья гарем и прислугу покойного владетеля. Терентий, поставленный на «сбор урожая» раздражённо повторял, несколько только что выученных фраз по-тюркски:

— Тум реддедер. Мусевхерат — сол, гюим — догру. (Снимай с себя всё. Украшения — влево, одежду — вправо).

Женщин заставляли распускать косы и приседать, расставив ноги. Находили не только нитки жемчуга, драгоценные камни, золотые вещи, но и оружие. Потом кидали им что-то из снятого с убитых во дворе тряпья — прикрыть наготу. Хотя — не всем. Трёх-четырёх — у стенки поставили. Пейзаж для релаксации…

Из подземелья периодически доносились восторженный вопли Николашки: он добрался до казны. И прочего барахла.

Накапливающийся вокруг нас разно-хоругвенный народ начал волноваться. И по теме — «бабы», и по теме — «барахло». Но тут из лагеря ребята принесли Марану. И все поняли, что «глухая исповедь» — самое актуальное изобретение человечества. В смысле: у каждого есть возможность сдохнуть. Не сопровождая это ненужными звуками.

Марана сходу заняла аналог местной поварни — хоть воду можно подогреть. Развернула там лазарет. Как не крути, хоть и куда меньше, чем в Бряхимовском бою, но потери у меня есть. Туда же отволокли и этого… Джафара.

По нормам 21 века — педофилия в особо жестокой форме. Но здесь… Это даже не «Святая Русь» — на Востоке мальчик в 10 лет может быть военачальником. Может требовать «припадания к земле пред моим сапогом» от взрослых, умудрённых, опытных воинов. Может быть женат, может предавать казни людей и целые города. Имеет право свершать деяния. Значит — должен отвечать за содеянное. В такой же мере, как и совершать.

Ни Салман, ни Джафар, ни остальные не воспринимают произошедшее, как сексуальное насилие взрослого над ребёнком. Для них это… социальная революция? «Верхи» — не смогли поддерживать свою «верхность», «низам» — надоела их «низость». Взбунтовавшийся раб сумел отомстить злому хозяину. «Восстание Спартака» в виде единичного «спартака» страхолюдного вида. Типа как у Твена о революциях: «Простолюдины взыскали полной мерой — по капле аристократической крови за каждую бочку пролитой своей».

Причём, судя по комментам шёпотом, народом отмечается гуманизм и человеколюбие Салмана:

— Мог ведь и ноги поломать, и глаза выдавить, и печень у живого вырвать, а так… владетель-то наш по-молоду и сам…

Меня от этого… передёргивает. «Они же дети»… Но «право» всегда сопровождается ответственностью за его применение. Иначе это безответственность. Самодурство. Следствием которого является бесправие. Ломать исконно-посконные обычаи сотен этносов, десятков поколений, сотен миллионов людей… просто потому, что я привык к иному… Я не настолько империалист.

А по христианству: «И воздам каждому по делам его» — с какого возраста — не указано.

Во дворе начался шум — пришлось выглянуть. Резан сцепился с какими-то… из Углича, кажется. Халат шёлковый на покойнике не поделили. Пришлось объяснить воинам, что когда мы тут кровь проливали и замок владетеля брали, они там, на пляжу, сидели да задницы свои берегли. Соратники обиделись, начали возражать, начали рукава засучивать.

Тут в ворота цитадели въехали конные. Князья заявились.

Боголюбский осмотрел ограниченное высокими стенами пространство, поморщился и выразился в смысле:

— Не подойдёт. Другое место надо найти.

А Живчик кинулся ко мне с восторгом:

— Ванька! Плешивый! Ну ты и молодец! Ну у тебя ума палата! Ну ты и зах…ячил со своей телегой! Мы ж на стену как по мостовой — бегом! Без заботы и несуразиц! Как к себе в терем!

И добавил, обращаясь к Боголюбскому:

— Ловок. Ой, ловок. Такую штуку уделал. И — храбр. Первым на стену заскочил. Как на совете и сказывал. И вон туда — на самую верхотуру — тоже первым.

Боголюбский был, явно, чем-то раздражён или встревожен. Это для меня, для остальных воинов — всё, победа. Можно покурить и оправится. А для него сегодняшняя удача — только шаг. На длинной дороге, которая называется «воинский поход».

Он, чуть повернувшись всем корпусом в сторону Володши, произнёс:

— За храбрость и смекалку — наградить.

К Живчику:

— Размещай людей. Смотри, чтобы без драк и пожаров.

И сыну:

— В другом углу, где владетеля добивали — дом гожий. Поехали.

Муромский Юрий-Живчик начал указывать — где каким отрядам становиться. Гридни его, естественно, заняли «полутороэтажное палаццо», начали костры жечь, мясо жарить, девок мять. Посторонних со двора — гнали за ворота, тащили и делили хабар и полон… Мастера! Всё-таки гридни — элита вооружённых сил «Святой Руси». Их с младенчества натаскивают. Когда 12-13-летний дружинный отрок чётко бьёт здорового мужика-булгарина ножнами меча между ног, так что тот всякое желание спорить по теме — куда это его жену тащат, мгновенно теряет… Выучка, однако. Навык, епрст.

Я уже объяснял, что мне здешние стандарты женской красоты… Фотографии любимых жен иранского шаха второй половины 19 века никогда на глаза не попадались? Очень был прогрессивный деятель. Съездил как-то в Россию, увидел там балет, привёз в Тагеран пачку балетных пачек. И фотографа. Которого заставлял делать фотографии своих жён. Даже не кастрировав! Я же говорю: шах был большой демократ. И — гуманист.

«Это не мужчины и не гермафродиты, как подумали многие, увидев эти фото. Нельзя сказать, что подобных обитателей в гареме не было. Но это были отдельные редкие случаи, которые держались в секрете, поскольку Коран… запрещает подобные вещи. В растительности на лице наложниц гарема нет ничего удивительного. Небольшие усики характерны для восточных женщин. А вот сросшиеся брови смело можно назвать элементом моды того времени. Что касается полноты обитательниц гарема, то и в 18 и 19 веке там было очень много упитанных женщин. Более того, полнота считалась признаком красоты. Женщин специально плотно кормили и практически не давали им двигаться, чтобы они становились такими же полными, как дамы на этих фотографиях».

Гарем у местного Абдуллы был немногочисленный, смотреть — не на что. Но я, всё-таки углядел молоденькую служанку. Которая ещё не успела подвергнуться влияниям здешней моды в полном объёме. В объёме моды, морды, бёдер и… и прочего.