Франсин Тун - Дочь ведьмы [litres]

Пыль щекочет ноздри, она выскальзывает из-под кровати и начинает чихать. Потом заново осматривает кровать. В комнате слишком темно, поэтому она достает из шкафа в прихожей черный фонарик с прорезиненной ручкой. Он сильно выручает ее, когда вдруг отключают свет.

Снова заглянув под кровать, она замечает косметичку. У самой стены. Когда она пытается снова забраться под кровать, фонарик выскальзывает и катится по полу. Посветив фонариком, она обнаруживает под кроватью пару мусорных мешков, в них грязная отцовская обувь и спортивные штаны. Она вытаскивает потрепанную коробку из-под обуви, а в ней – целый ворох бумаг: счета за электричество, банковские выписки. Ее отец сошел бы с ума, если бы узнал, что она роется в его вещах…

Когда она пытается повернуться, луч фонарика падает на спинку кровати. Деревянные рейки прямо над косметичкой помечены крошечными рисунками. Присмотревшись, она видит идеальной формы звездочки, линии и круглые символы. Лорен проводит пальцем по шероховатой поверхности одной из реек. Она не может понять, нанесены ли символы чернилами или выжжены на дереве…

Лорен толкает косметичку, и та выныривает из-под кровати с противоположного края. Она перелезает через потрепанный матрас. Торопливо открывает блестящий замочек на пластиковой коробке. Ей нужна красная помада, которая лежит в верхнем ящичке, – та, которой она красила губы на Хеллоуин, – но ее почему-то нет на месте. Вместо нее лежит гладкий черный камень в форме крошечного обелиска. Она роется дальше и обнаруживает разные камни: флюорит, розовый кварц, лабрадорит. В конце концов губную помаду она все-таки находит, но только она другого цвета, бледно-розовая в золотисто-розовом футляре, а не темно-красная, которой Лорен красилась на Хеллоуин. Она выбирает маленькую палетку серебряных теней для век и красит их вокруг глаз, становясь похожей на девушку из будущего. Она притворяется, что может читать мысли…

Снизу доносятся звуки рок-музыки семидесятых годов. Спустившись, она видит, что стол уже накрыт. Лорен задергивает за собой бархатную занавеску в прихожей, но Джеймсон, шмыгая носом, проскальзывает внутрь и садится под стул. Ему обычно такое не разрешается, но Лорен не хочет прогонять собаку.

– Почти готово, – кричит отец из кухни.

Она приоткрывает окно перегородки и шмыгает носом.

– А что у нас сегодня?

– Пирог.

– Сегодня что, разве какой-то особенный день?

Она гадает, не пьян ли он, как в то лето, когда в четыре часа утра ему взбрело в голову испечь блинчики.

– Да нет, не волнуйся! – отзывается Найл.

Пританцовывая, она бросается назад в главную комнату. Она чувствует запах чего-то кислого, но это явно не отцовская стряпня. Запах такой же, как и в тот вечер, когда к ней приходила Анн-Мари. Она продолжает танцевать. Пахнет протухшим мясом, застрявшей в стене дохлой мышью, чем-то похожим. Через пару минут она понимает, что отец с зардевшимся лицом наблюдает за ее танцем из-за кухонной перегородки.

– Знаешь, – говорит он, – мне нужно показать, как это делается. Думаю, ты бы быстро научилась.

– Нет, не смогу!

Найл исчезает, и Лорен слышит доносящийся из кухни звон тарелок и столовых приборов. Она перестает танцевать. Внезапный сквозняк приносит в комнату морозный воздух с улицы, который неприятно щиплет ее кожу. Правда, огонь в очаге не гаснет, а наоборот, набирает силу. Из-под занавески, словно набегающий на берег прилив, тянутся причудливые тени. На секунду ей кажется, что она видит тень человека за занавеской, но затем та исчезает.

Лорен вздрагивает и зажигает остаток свечи в осколке резного оленьего рога. Она слышит, как под шум на кухне в подсобке методично капает вода…

Найл торжественно вносит в комнату гигантский пирог, на коричневых краях которого пузырится пропитка.

– Вот и мы! Прямо как у Отчаянного Дэна, правда? Но это кролик, а не говядина. – Он поднимает брови, глядя на горящую свечу. – Захотела придать немного антуража, малыш? – В свете свечей каждое движение Лорен и ее отца проецируется на стену, и со стороны кажется, будто это какая-то театральная пантомима. Кислый запах усиливается, и Лорен хмурится, не понимая, чувствует ли ее отец то же самое.

Она морщит нос и с помощью кистей рук изображает на стене тени животных: кролика, собаку, птицу… Ее крылья заканчиваются огромными перьями, похожими на растопыренные пальцы.

– Ах да! Я ведь забыл приготовить гарнир, овощи или что-то в этом духе, – говорит Найл.

– Ничего страшного. А что это за запах?

– Какой еще запах? Твои пальцы похожи на перья! – говорит он, указывая на тень на стене. – Ну вот. Сколько тебе положить?

– Не важно. Сколько положишь. – Лорен прожевывает кусок мяса. – Папа?

– Да?

Она проглатывает, и мясо застревает в горле.

– Действительно вкусно.

Если бы еще не странный запах…

– Спасибо, любовь моя. – Он засовывает салфетку за воротник и задумчиво откусывает кусочек. – И в самом деле недурно!

– Джеймсону тоже наверняка захочется.

– Ну, всем хочется! – Он разводит руками.

Раздвижные двери напротив стола теперь превратились в черный прямоугольник. В комнате необычно сыро. Найл улыбается и качает головой.

– Ну что, много уроков задали на завтра?

Она собирается съесть еще один кусок пирога, но отцовский вопрос останавливает ее.

– Папа… ты сейчас говоришь совсем как наша учительница.

– Ну я же могу иногда быть серьезным. – Он поглядывает вниз, на тарелку с собственной стряпней.

В этот момент раздается негромкий стук в дверь. Лорен съеживается и шепчет:

– Папа…

Запах просто невыносим. Их головы разом поворачиваются к раздвижным дверям. Из темноты появляется худое лицо и заглядывает внутрь. Лорен вскрикивает от ужаса, откидываясь на спинку стула. Фигура приближается к ним из темноты, и вскоре они видят женщину в халате. К горлу Лорен подкатывает комок, ее начинает тошнить. Найл прикладывает палец к губам и медленно встает из-за стола. Женщина делает шаг назад, у нее пустое, ничего не выражающее лицо. Лорен отчаянно держится за край своего стула.

– Папа? – испуганно шепчет она. – Не открывай!

Прежде чем она успевает ему помешать, Найл осторожно поворачивает ключ в двери, прикладывая палец к губам:

– Тс-с-с…

Женщина протягивает вперед руки и берет его лицо в свои тонкие ладони. Он смотрит на нее сверху вниз с таким же любопытством, как и тогда, на дороге.

Она поднимает голову, ее огромные глаза устремлены на Лорен. У Лорен закрадывается тревожная мысль о том, что, может быть, незнакомка чем-то больна. Рот ее приоткрыт, кожа плотно обтягивает череп. Из сада за домом тянет ледяной сквозняк. Женщина садится за освещенный свечами стол, и Лорен ошарашенно смотрит на отца, который закрывает дверь. Когда она пытается что-то сказать, Джеймсон поднимает вой. Потом, вбежав в комнату, начинает лаять, снова выбегает и мчится по лестнице наверх.