Франсин Тун - Дочь ведьмы [litres]

По телевизору показывают Диану. Она дает интервью, на ней теплая куртка с высоким воротничком, губы густо накрашены черной помадой. Мимо нее проходят люди в надвинутых на глаза теплых шапках и непродуваемых куртках, а она рассказывает о том, почему решила использовать социальные сети.

– Она моя лучшая подруга, – говорит Диана хриплым надломленным голосом. – Анн-Мари, если ты сейчас смотришь телевизор и видишь меня, прошу тебя, возвращайся поскорее домой! Или дай знать, что с тобой все в порядке. Ты нам нужна.

Родители Анн-Мари подходят к небольшой группе журналистов. Потрясенные и изможденные, они кивают в камеру, умоляя дочь вернуться домой. Лорен оглядывается в поисках отца, а потом вспоминает: он ведь написал, что уже находится где-то в лесу, в составе одной из поисковых групп…

– Ты в порядке, Лорен? – спрашивает Диана после съемки.

– Нет… В общем, не знаю, трудно сказать.

– О чем ты? Не переживай, она цела. Это точно. Она скоро вернется.

– Но ведь это неправда! Моя мама никогда не вернется.

– Ах, вот ты о чем… Бедная ты моя крошка! Сейчас все так запутанно… Но мы должны надеяться, что с Анн-Мари все будет хорошо. Понимаешь? – Диана говорит не очень убедительно. Лицо у нее бледное и встревоженное.

– Моя мама. – Перед глазами непроизвольно всплывают жуткие картины: раздавленные раковины улиток, прожилки в мясе, зубы вампира, набитая в рот земля… Она помнит, как весной одна из кур Анджелы высиживала цыплят, а когда они вылупились, к ним незаметно пробрался хорек и съел всех птенцов, в траве остались одни лишь головы. И никто не мог понять, как он туда попал…

– Полиция вернула мне мою машину, – говорит Диана. – И ключи тоже. Идем.

Они садятся в машину и едут прочь от толпы людей с собаками и хнычущими детьми в колясках. Диана везет ее по темной дороге к своему дому, торопливо объясняя:

– Люди думают, что я такая крутая, потому что у меня есть машина. Хотя ты, наверное, не в курсе… Конечно, нет. Ты еще слишком юная. Так вот, это машина моей мамы, и на ней я езжу за покупками. – Они проезжают мимо дома Лорен и сворачивают на проселочную дорогу. – Не возражаешь, если я закурю при твоем отце?

Не дожидаясь ответа, она резко останавливает машину на грязной дорожке у своего дома, в тени орешника и остролиста. И делает себе самокрутку.

– Я сейчас, наверное, курю слишком много, но только это мне и помогает. Сейчас, погоди минутку, скоро мы поедем, и я высажу тебя у поля.

Лорен знает, что Диана не зовет ее в гости, потому что ее мать больна. Болеет она давно. Большую часть своей жизни Диана ухаживала за матерью, а в последние годы работала посменно в «Черной лошади» и еще некоторое время подрабатывала уборщицей в отеле «Замок». Ей приходилось носить форму, черное платье и белый фартук, этот наряд она терпеть не могла. Лорен лишь несколько раз была дома у Дианы. И каждый раз ей становилось грустно. Грустно, потому что дом девушки захламлен ненужными подушками и какими-то старыми плюшевыми мишками… Там чувствуется упадок иного рода, не такой, как в доме у Найла, где вечно течет с потолка.

– Как хорошо, что в последнее время мы получше узнали друг друга, – хмуро говорит Диана, затягиваясь и стряхивая пепел в окошко. Лорен смотрит, как его подхватывает ветер. – Вот. Пожалуй, это единственное хорошее, что случилось за последнее время в моей жизни. А ночью меня так достают чертовы кошмары…

Она поглядывает на Лорен. Той уже не терпится вернуться домой.

– А ты не могла бы снова погадать на картах? Может, удалось бы узнать, вернется ли Анн-Мари? – Голос Дианы пропитан отчаянием. – Я, кажется, видела в машине колоду карт.

На заднем сиденье валяется одежда, обертки от еды и косметичка.

– Нет. – Лорен выпрямляется. Лицо ее становится задумчивым. – Моя мама больше никогда не вернется. – У нее ровный голос. – Я даже толком и не знала ее. – Эти слова постоянно крутились у нее в голове, пока наконец она не нашла силы произнести их вслух. Она вздыхает и смотрит на ногти Дианы, черно-фиолетовые, как ягоды.

Не говоря ни слова, Диана поднимает стекло и продолжает курить, выдыхая дым на ветровое стекло.

– Сейчас по радио только и разговоров что про нашу Анн-Мари, – говорит она, растягивая слова и убавляя звук. – Всякий раз, когда я включаю приемник, там только о ней и говорят. Я уже все рассказала полиции. Это самое малое, что я могла для нее сделать. Надеюсь, она скоро отыщется.

Она делает еще одну самокрутку. Лорен знает, что Диана что-то недоговаривает. Она чувствует сильный, острый запах ее самокруток. И невольно улыбается…

Диана говорит:

– Недавно смотрела один фильм под названием «Даркнет». Там какая-то девушка вступила в странное онлайн-сообщество, настоящий культ в интернете. И слушала подкасты, примерно по двадцать раз в день. Нет-нет, я не шучу. Потом она написала родителям письмо, в котором сообщила, что уезжает и что если ей когда-нибудь захочется снова их увидеть, то она обязательно с ними свяжется. – Она смеется высоким, заразительным смехом. – Как тебе такое? Черт побери! Ну уж нет, я никогда не брошу свою мамочку, как бы плохо ни было. Ну то есть… – Она делает паузу, то вздыхая, то выдыхая дым, который наполняет передние сиденья. – Прости, Лорен, но мне часто в голову лезут странные мысли. Иногда я смотрю на эту дорогу, ведущую через бескрайние поля, и мне кажется, будто из этого унылого водоворота не выбраться. Такая здесь жизнь, в этих краях…

– Иногда, – медленно произносит Лорен, – я думаю то же самое.

«А как же тот человек в подвале, неужели мы никогда не поговорим об этом?» – мелькает у нее в голове.

– О боже! – говорит Диана, глядя на свой телефон. – Боже мой! Совсем забыла про свой телефон! Как зовут ту девочку, которая к тебе пристает и которую ты терпеть не можешь? Ну, у кого есть ферма?

– Мэйзи?

– Ну да. Подружка только что написала мне, что эта девочка нашла шапочку Анн-Мари. Ту самую, черную. – Она смотрит прямо перед собой, затем читает еще одно сообщение, мелькнувшее на экране. – Все время плачет. Поговаривают, что она в шоке. Она пыталась перебраться через замерзшее озеро и провалилась. Ее успели спасти, это большое везение…

Лорен откидывает голову назад и грустно улыбается, наблюдая через люк на крыше за плывущими по небу белыми воздушными шарами…

Они замечают ее, когда возвращаются домой после очередных тщетных поисков. В зимнем свете деревья кажутся грубыми и высокими, они стоят рядами, совсем как люди. Они видят, как хрупкая фигурка, шатаясь, выходит на дорогу у подножия холма. Она сильно сутулится, крепко скрестив руки на груди. Солнце стоит низко между деревьями, но свет очень яркий; Найл щурится и сбавляет скорость, крепко сжимая руль. Он останавливает пикап у деревьев. Лорен открывает рот, в гробовой тишине с ее губ слетает лишь возглас. Она издает странный звук, тягучее «э-э-э».