Ширли Джексон - Птичье гнездо [litres]

Она лежала и думала. Согревшись, Лиззи заворочалась, и Бетси пришлось петь ей колыбельную:

Было бы у нее кольцо с бриллиантом, подумала Бетси, когда Лиззи угомонилась, она бы сказала им, что обручена. И они не смогли бы ее увезти – муж бы им не позволил. Он мог бы жениться на маме, они бы спрятались втроем и жили счастливо. Ее зовут Бетси Ричмонд. Ее маму зовут Элизабет Ричмонд, Элизабет Джонс до замужества Бетси. Пусть он зовет ее Лисбет, как маму, потому что Бетси – ее золотце…

«Глупышка», – сказала ей мама. «Но я хочу, чтобы Робин и меня звал Лисбет. Пусть зовет нас одинаково». «Бетси, – засмеялся Робин. – Бетси, Бетси, Бетси».

Пока Элизабет летала и падала во сне, Бетси думала насчет одежды: может, она купит новую уже сегодня, если получится сразу найти магазин «У Эбигейл». А вдруг магазин каким-то образом приведет ее к маме. А вдруг – Бетси тихонько засмеялась и заерзала под одеялом, – вдруг она откроет дверь, а мама уже там, стоит перед зеркалом, любуясь платьем в блестках и украшениями. «Бетси, Бетси! – воскликнет мама, распахнув объятья. – Где же ты пропадала? Я все ждала, и ждала, и ждала».

Бетси помечтала о новых вещах, постояла немного у окна (правда, человек с карниза больше не появлялся), оделась и вдруг поняла, что проголодалась. Она ведь еще не завтракала сегодня, вспомнила Бетси. С тетей Морген они в это время уже обедали: суп, или макароны, или вафли, или сэндвичи с салатом и майонезом, молоко, горячий какао, кексы, печенье, пудинг, ананасы и пикули…

Бетси остановилась в дверях и оглянулась. Все было аккуратно убрано, никаких следов ее пребывания здесь, и если они вдруг будут ее искать, то не узнают ни где она, ни куда собирается. Она осторожно заперла дверь и положила ключ в сумочку Элизабет (другой у нее было). В сумочке лежали помада, которой Элизабет слегка подкрашивала губы, неизменный носовой платок, записная книжка, карандаш и жестяная коробочка с аспирином. Бетси ухмыльнулась: интересно, как этот ключ от непонятного номера в отеле объяснит благопристойному носовому платку свое появление в сумочке Элизабет? И она зашагала к лифту, радуясь тому, что наконец-то выбралась из номера.

Самое важное, что Бетси усвоила – не так уж и мало спустя всего полдня в Нью-Йорке: вовсе не обязательно постоянно притворяться, будто все знаешь и умеешь или чувствуешь себя как дома в непривычной обстановке. Другие люди, как выяснилось, часто испытывали неловкость, сомневались, терялись сами или теряли деньги, нервничали, имея дело с незнакомцами, и настороженно относились к тем, кто был наделен какой-либо властью. Жизнь сразу стала значительно проще. Бетси могла подойти к служащей отеля и, не боясь показаться странной, спросить, как пройти в ресторан. Она очень надеялась, что с едой это тоже сработает, – главное не заказывать ничего с французскими названиями и внимательно наблюдать за окружающими: как они садятся, как передвигают тарелки, как подзывают официанта. После атласного покрывала в номере огромный ресторан с белоснежными скатертями уже не внушал ей трепета, а все столы казались одинаково непривычными по сравнению со столом на тетиной кухне. Бетси села, и ей в голову пришла забавная мысль: если бы она сейчас наступила официанту на ногу, или выронила сумочку, или промахнулась мимо стула, можно было бы тихонько улизнуть, свалив все на Лиззи. Она развернула салфетку, посмотрела по сторонам и, в чудесном расположении духа, откинулась на мягкую спинку стула. Этот мир нравился ей все больше.

С огромным удовольствием, как будто желая поиздеваться над тетей Морген, Бетси заказала бокал шерри. Она не заметила мелькнувшего в глазах официанта сомнения: ей столько, на сколько она выглядит, и значит, он должен принести шерри, или же столько, на сколько себя ведет, и тогда нужно отказать? Философски заключив, что внешность женщины говорит о ее возрасте лучше, чем поведение, официант все-таки выполнил заказ, и Бетси принялась элегантно – не хуже самой тети Морген, которой в этом деле не было равных, – потягивать шерри. А раз в этом чудесном мире никто не сочтет ее поведение неправильным или странным… Бетси подняла глаза на первого же проходившего мимо мужчину и сказала:

– Добрый день.

– Добрый день, – удивленно ответил мужчина и в нерешительности остановился.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – вежливо предложила Бетси.

Мужчина сделал круглые глаза, поглядел на свободный стол, за который хотел присесть, и рассмеялся.

– Ну, раз вы приглашаете.

– Мне не по себе одной, – пояснила Бетси. – Не с кем поговорить, да и вообще. Дома всегда была тетя Морген. Даже когда она молчала, я, во всяком случае, могла на кого-то посмотреть. На кого-то знакомого, я имею в виду.

– Конечно, – сказал мужчина, присаживаясь. – Вы давно здесь? – Он взял со стола салфетку.

– Я только утром приехала, и водитель автобуса велел мне быть осторожной, не доверять незнакомцам – я и не доверяю, но подумала, что с вами заговорить можно.

Мужчина выглядел весьма прилично – не такой старый, как доктор Ронг, но старше, чем Робин, – и не испытывал ни малейшей неловкости, разговаривая с Бетси, которую видел впервые в жизни.

– Это не вас я сегодня видела из окна? – спросила вдруг Бетси. – На карнизе?

Мужчина изумленно помотал головой.

– Я недостаточно ловкий для того, чтобы лазить по карнизам.

– А вот я могла бы. У Лиззи кружится голова, у меня – никогда.

– Кто такая Лиззи?

– Лиззи Ричмонд. Я привезла ее с собой, она хочет выбраться, но не может. – Бетси замолчала и недоверчиво посмотрела на мужчину. – Я не собиралась никому рассказывать про Лиззи.

– Ничего, я вас не выдам.

– Мама все равно бросит Лиззи, Лиззи нам не нужна. Мы с таким трудом избавились от Робина и всех остальных.

– Вы будете обедать? – Мужчина взял у официанта меню и улыбнулся Бетси.

– Я впервые в ресторане, – радостно хихикнула Бетси. – И страшно голодна.

– Тогда это должен быть особенный обед. Мне выбрать за вас? – Он протянул Бетси меню. – Или хотите заказать сами?

Бетси взяла меню, бегло просмотрела его и отдала обратно.

– Лиззи знает французский, а я так и не выучила, поэтому выбирайте лучше вы. Только побольше, пожалуйста. И чтобы все интересное. – Она замялась. – Никаких там… макарон, сэндвичей, пикулей. Того, что обычно готовит тетя Морген.

– Что ж, посмотрим. – Мужчина принялся с серьезным видом изучать меню. – Никаких пикулей, никаких сэндвичей…

Официант стоял рядом, и они оба одобрительно кивали. Мужчина без труда выбрал за Бетси, как будто каждый день кормил обедами юных девушек, которым хотелось интересного и не хотелось пикулей. Бетси слушала красивые названия блюд, до того диковинные, что она даже не знала, в каком порядке их будут подавать, слушала музыку, доносящуюся из дальнего угла ресторана, слушала мелодичный перезвон ножей и вилок, которому вторило постукивание чашек о блюдца, – и говорила себе, что теперь так будет всегда.