Артуро Перес-Реверте - Клуб Дюма, или Тень Ришелье [litres]

Мои горькие стоны во сне. Мои кошмарные сны, которые ты не умел прогонять. Вот что ты станешь вспоминать, когда я уйду.

Он уткнулся лбом в белый кафель, усеянный водяными каплями, и подумал, что это влажное поле слишком похоже на один из кругов ада. Что ж, ни до Никон, ни после никто не вел его в душ, не намыливал ему осторожно и нежно спину. Никогда. Никто. Никогда.

Он вышел из ванной и лег в постель, прихватив «Мемориал Святой Елены». Но прочел лишь несколько строк:

Возвращаясь к воспоминаниям о войне, Наполеон заметил: «Испанцы в массе своей вели себя как люди чести…»

В ответ на похвалу Наполеона, сделанную два века тому назад, Корсо скорчил гримасу. И вспомнил слышанные в детстве слова — их произнес то ли один из его дедов, то ли отец: «Мы, испанцы, только в одном превосходим других: лучше всех получаемся на картинах Гойи»… «Люди чести», — сказал Наполеон. Корсо подумал о Варо Борхе с его чековой книжкой, о Флавио Ла Понте, о библиотеках, доставшихся в наследство вдовам и за бесценок скупленных букинистами-грабителями.

Подумал о призраке Никон, блуждающем в безлюдье белой пустыни. О себе самом, готовом служить сторожевым псом тому пастуху, который сильнее и лучше. Что ж, тогда просто были иные времена.

Он так и уснул — с отчаянной и горькой улыбкой на губах.

Первое, что он увидал, проснувшись, была предрассветная серая муть за окном. Слишком рано. Непослушной рукой он попытался нащупать часы на ночном столике, но тут до него дошло, что звонил не будильник, а телефон. Трубка дважды падала на пол, пока он пристраивал ее между ухом и подушкой.

— Слушаю.

— Это ваша вчерашняя знакомая. Помните? Ирэн Адлер. Я жду вас в вестибюле. Нам надо поговорить. Немедленно.

— Какого черта?..

Но она уже повесила трубку. Извергая проклятия, сонный и раздраженный, Корсо отыскал очки, откинул простыню, натянул брюки. Потом в припадке панического страха заглянул под кровать — сумка лежала там, в целости и сохранности. Он с трудом цеплялся взглядом то за один, то за другой предмет. В комнате сохранялся прежний порядок, а вот снаружи происходило что-то неладное. Он едва успел зайти в ванную и сполоснуть лицо, как в дверь постучали.

— Знаете, черт возьми, который час?

Девушка стояла на пороге — все в той же синей куртке, с рюкзаком на плече. Глаза ее были еще зеленее, чем прежде.

— Сейчас половина седьмого утра, — спокойно сообщила она. — И вам нужно как можно быстрее одеться.

— С ума вы, что ли, сошли?

— Нет. — Она без приглашения вошла в комнату и теперь неодобрительно поглядывала по сторонам. — У нас совсем мало времени.

— У нас?

— Да, у нас с вами. Ситуация внезапно осложнилась.

Корсо в бешенстве фыркнул:

— Для шуток можно было выбрать и другое время.

— Перестаньте валять дурака. — Девушка сердито сморщила нос. Она по-прежнему была похожа на мальчика, по-прежнему была юной, но что-то в ней переменилось: она выглядела взрослее и гораздо увереннее в себе. — Я говорю вполне серьезно.

Она кинула рюкзак на неубранную постель. Корсо подхватил его, сунул ей обратно в руки и указал на дверь:

— Убирайтесь вон!

Она не шелохнулась, только метнула на него колючий взгляд.

— Послушайте. — Светлые глаза приблизились; они походили на льдинки и ослепительно сверкали на загорелом лице. — Вы знаете, кто такой Виктор Фаргаш?

Поверх ее плеча, в зеркале, висящем над комодом, Корсо разглядел себя: лицо болвана, застывшего с открытым ртом.

— Разумеется, знаю, — наконец выдавил он.

Он все еще продолжал растерянно хлопать глазами. Девушка ждала, ничем не выдав удовольствия от полученного эффекта. Было ясно, что мысли ее заняты чем-то другим.

— Он умер, — ровно сказала она — так спокойно, будто сообщала, что выпила чашку кофе или сходила к дантисту.

Корсо глубоко вдохнул, пытаясь осмыслить услышанное.

— Не может быть! Вчера вечером я виделся с ним, и он чувствовал себя нормально.

— А теперь он больше не чувствует себя нормально. Вернее, он вообще никак себя не чувствует.

— Откуда вы знаете?

— Знаю.

Корсо недоверчиво дернул головой, потом отправился за сигаретой. На полпути увидел фляжку с джином и остановился, чтобы влить в себя глоток; от скользнувшего в пустой желудок джина у него по коже побежали мурашки. Потом он какое-то время запрещал себе смотреть на девушку — пока не сделал первую затяжку. Корсо совершенно не устраивала та роль, которую его только что заставили сыграть. Ему нужно было спокойно обмозговать все это.

— Кафе в Мадриде, поезд, вчерашний вечер и нынешнее утро здесь, в Синтре… — перечислял он, не вынимая сигареты изо рта, щуря глаза от дыма и загибая указательным пальцем правой руки пальцы на левой. — Четыре совпадения. Многовато, правда?

Она нетерпеливо тряхнула головой:

— Я считала вас умнее. Какие еще совпадения?

— Почему вы преследуете меня?

— Вы мне нравитесь.

Корсо было не до смеха — он лишь скривился:

— Не смешите меня.

Она устремила на него долгий задумчивый взгляд.

— Да, действительно смешно, — заключила она. — Тем более что особо привлекательным вас никак не назовешь. И этот вечный старый плащ… Очки…

— Ну и?..

— Ищите ответ сами — сгодится любой. А теперь одевайтесь побыстрее. Нам надо спешить на виллу Виктора Фаргаша.

— Нам?

— Нам с вами. Пока туда не явились полицейские.

Под их ногами шуршали сухие листья, когда они, открыв решетчатую калитку, шли по тропинке, петляющей меж разбитыми статуями и пустыми пьедесталами. Солнечные часы над каменной лестницей, как и вчера, времени не показывали — свинцовый утренний свет не мог подарить им нужной полоски тени. «Postuma necat», — снова прочел Корсо. Девушка проследила за его взглядом.

— Точнее не скажешь, — сказала она сухо и толкнула дверь, но та не поддалась.

— Попробуем обойти дом, — предложил Корсо.

Они миновали выложенный изразцами фонтан, где каменный ангелочек с пустыми глазницами и отрубленными руками по-прежнему тонкой струйкой лил воду в чашу бассейна. Девушка, Ирэн Адлер, или как там ее звали, шла впереди со своим рюкзачком за спиной. Она двигалась на удивление уверенно и спокойно. Ноги, обтянутые джинсами, ступали мягко, голова была упрямо наклонена вперед — так двигается человек, хорошо знающий, куда идет. Чего нельзя было сказать о Корсо. Он кое-как согнал в кучу разбегающиеся мысли, хотя ясности в них от этого не прибавилось, и, отложив все вопросы на потом, позволил девушке руководить им. Главное, в холщовой сумке лежало то, что он обязан был любой ценой уберечь, и потому в данный момент по-настоящему тревожили его только «Девять врат» — вернее, Второй экземпляр, собственность Виктора Фаргаша.