Артуро Перес-Реверте - Клуб Дюма, или Тень Ришелье [litres]

— Я видела эту лавку. В двух кварталах отсюда.

Он надел очки и, ничего не ответив, воззрился на нее. Они вместе прибыли сюда из Лиссабона. Старик Дюма, возьмись он рассказывать, как они, покинув Синтру, ехали в аэропорт, написал бы, что они «мчались стрелой». Уже из аэропорта Корсо позвонил Алмикару Пинту, сообщил, чем закончился бурный жизненный путь библиофила Виктора Фаргаша, и, следовательно, отменил свое задание. Что касается обещанной платы, то договор остается в силе, и Пинту получит все сполна — за беспокойство. Португалец был удивлен — звонок разбудил его среди ночи, — однако новость воспринял нормально: не мое дело, Корсо, в какие игры ты играешь, но мы с тобой вчера вечером в Синтре не встречались, понял? — ни вчера, ни раньше, вообще никогда, слышишь? И все-таки он пообещал осторожно навести справки об обстоятельствах смерти Виктора Фаргаша. Только после того, как поступит официальное сообщение о случившемся; а пока он ничего, абсолютно ничего не знает и знать не желает. Будет, конечно, вскрытие, так вот, пусть Корсо молится, чтобы причиной смерти признали самоубийство. А если его еще интересует тип со шрамом, то нужные приметы придется запустить по соответствующим каналам, объявив того подозреваемым в каком-нибудь преступлении. Связь они будут поддерживать по телефону, но он искренне советует Корсо подольше не появляться в Португалии. Да, вот еще что, добавил Пинту, когда уже объявили посадку на самолет. В следующий раз, если он, Корсо, вздумает впутать друга в дела, где пахнет убийством, друг пошлет его к такой-то матери… Телефонный аппарат проглотил последний эскудо, и охотник за книгами постарался в двух-трех фразах доказать свою невиновность. Разумеется, ответил полицейский. Все так говорят.

Девушка ждала его в накопителе. К удивлению совершенно ошалевшего Корсо, чья способность связывать концы с концами в тот день никак не соответствовала количеству этих самых концов, которые торчали отовсюду и связываться не желали, она развила бурную деятельность, в результате чего они оба беспрепятственно поднялись на борт самолета.

— А я до сих пор считал тебя бедной студенткой, — сказал Корсо, наблюдая, как она расплачивается за оба билета.

— Я только что получила наследство, — буркнула она в ответ. Потом, за те два часа, что продолжался перелет из Лиссабона в Париж, она не ответила ни на один из вопросов, которые он не без труда сумел-таки сформулировать. — Всему свое время, — отрезала она, скользнув по нему пустым взглядом, а затем вновь погрузилась в свои мысли и вперила невидящий взор в облака: самолет оставлял их позади, под густой полосой холодного воздуха, выбрасываемого откуда-то из-под крыльев. Затем она уснула или притворилась спящей и опустила голову ему на плечо. По ритму ее дыхания Корсо определил, что она не спит; это был лишь удобный способ избежать вопросов, на которые она не желала — или не имела права — отвечать.

Любой другой на его месте стукнул бы кулаком и высказал все, что думает по этому поводу. Но он был волком терпеливым, хорошо вышколенным, с тренированными рефлексами и инстинктами охотника. В конце концов, девушка — единственное звено, соединяющее его с реальностью теперь, когда он попал в какие-то совсем уж романные, нелепые и немыслимые обстоятельства. Кроме того, на данном витке развития сценария он против воли, но взял-таки на себя роль и искушенного читателя, и главного героя — ту самую, что некто, собственно и плетущий интригу, подмигнув, предложил ему. Правда, Корсо не понял, что значило это подмигивание — издевку или приглашение к соавторству.

— Кто-то решил сыграть со мной злую шутку, — произнес Корсо вслух, когда они находились на высоте девять тысяч метров над Бискайским заливом. Потом искоса глянул на девушку, ожидая реакции, но ее не последовало; соседка даже не шевельнулась и продолжала размеренно дышать, то ли на самом деле заснув, то ли не расслышав реплики. Раздосадованный ее молчанием, он отдернул плечо, и голова спутницы на миг осталась без опоры. Затем девушка вздохнула и отыскала удобную позу — на сей раз она прислонила голову к иллюминатору.

— Конечно, с тобой играют злую шутку, — наконец пробормотала она сонно и презрительно, так и не разомкнув глаз. — Любой дурак уже давно догадался бы, что к чему.

— Что произошло с Фаргашем?

Она ответила не сразу. Краем глаза он увидел, как она заморгала, после чего уперла невидящий взгляд в спинку стоящего впереди кресла.

— Ты же сам знаешь. Он утонул.

— Кто это сделал?

Она медленно качнула головой — сначала в одну сторону, потом в другую. Ее левая рука, тонкая и смуглая, с короткими ногтями без лака медленно скользила по подлокотнику. Наконец замерла, точно пальцы наткнулись на незримое препятствие.

— Не важно.

Корсо скривился — казалось, он вот-вот расхохочется, но ему было не до смеха. Он лишь показал клык.

— А мне очень даже важно. Очень даже.

Девушка пожала плечами, что означало: нам с вами важными представляются совсем разные вещи. Корсо настаивал:

— Ну а какую роль во всей этой истории играешь ты?

— Я уже сказала — охраняю тебя.

Она повернулась к нему, и взгляд ее стал пронзительным, хотя всего секунду назад казался рассеянным. Она снова двинула руку по подлокотнику, словно пытаясь сократить расстояние, отделявшее ее от Корсо. И теперь рука была совсем близко, так что охотник за книгами невольно отпрянул — в некоторой досаде и даже смущении. В душе его, там, где оставила свою мету Никон, зашевелились какие-то смутные, забытые и очень тревожные чувства. Начала вкрадчиво наплывать былая боль — ощущение пустоты; а все оттого, что в глазах девушки, немых и беспамятных, отражались старые призраки, воскресшие из небытия.

— На кого ты работаешь?

Ресницы опустились, точно закрылась страница в книге. И сразу ничего не осталось — одна пустота. Девушка сердито наморщила нос:

— Как ты мне надоел, Корсо.

Она отвернулась к иллюминатору и уставилась наружу. Большое голубое пятно с вплетенными в него тончайшими белыми нитями упиралось вдалеке в охряную полосу. Уже показалась земля. Франция. Пункт назначения — Париж. Пункт назначения или следующая глава? Продолжение, обещанное в следующем номере. Поединок прерван, тайна не раскрыта — вот прием, обычный для романтического повествования с продолжением. Корсо подумал о вилле «Уединение», вспомнил фонтан, пруд, тело Фаргаша среди водорослей и осенних листьев. Его кинуло в жар, он вздрогнул. Сейчас он чувствовал себя — и с полным на то основанием — человеком, который вынужден спасаться бегством. Нелепость крылась в другом: он бежал не по собственной воле — его вынудили сделать это.