Михаил Парфенов - Голоса из подвала [litres]

«Так что же, – соображал Влад, поднимая гантели, – я превращаюсь в призрака? Но призраки не ломают кадыки кулаками. В зомби? Как для зомби, у меня чертовски хороший аппетит и стояк. Тогда, выходит, я каким-то способом материализую живого Климентова, чья душа заточена в этом подвале, исчезая сам, попадаю в его разум и руковожу им…»

Насчет «руковожу» у Влада были некоторые сомнения.

Но после часа тренировок тело послушно двинулось по институту, и встречные девушки хмыкали, озираясь.

Фурлетов ездил в свой район на пятом троллейбусе. Буха́л в гаражах с мужиками. Но домой шел сам, пошатываясь и матеря уличных котов. Маршрут пролегал через поросший кустарником стадион, такой изолированный, что впору было возомнить: Господь лично способствует мести.

Под трибунами гнила листва и попадались дохлые псы. Туда Влад сволок Фурлетова. Фонарь с Бэтменом на корпусе озарял тонким лучом белое лицо врага. Подонок все никак не очухивался, и Влад испугался, что удар пистолетной рукоятью в висок прикончил его. Но вот Бибоп шевельнулся, с трудом расклеил веки. Взор уперся в алчный глазок дула. Переместился на Влада.

– Ты кто?

– Минотавр.

Фурлетов, хоть и учился на историка, в греческой мифологии был профаном.

– Кто? Какого хера, брат? Че тебе надо?

– Мне нужна справедливость, – высокопарно ответил Влад.

– Ты вообще в курсе, кто мой отец?

– Ага. Тыловая крыса. Ссыкло из военкомата.

Фурлетов кашлянул и неожиданно согласился:

– Ну так и есть. Но мы-то не такие, а? Мы с тобой сумеем добазариться? Чего хочешь, скажи.

– Хочу, чтобы ты извинился.

– Я извиняюсь, конечно.

Фурлетов попытался встать. Влад рявкнул:

– Лежи! Извиняйся!

– Я извиняюсь… – залепетал амбал.

– Громче!

– Я прошу прощения.

– Проси прощения у Влада Кармаева.

Фурлетов прищурился. Закрыл и вновь открыл рот. И спросил, искренне удивленный:

– А это еще кто такой?

«Он не помнит моего имени», – ужаснулся Влад. Палец конвульсивно нажал на спусковой крючок. Хлопнуло, и над правым глазом Фурлетова появилась круглая дырочка с опаленными краями.

– Сука, – процедил Влад. А потом разделся, чтобы не запачкать одежду, и принялся бить покойника кулаками, уничтожая нахальное лицо.

Известие о смерти первокурсника разнеслось по всему вузу. Судачили, что Фурлетов и Чапов взяли в долг у каких-то бандюков, а возвращать бабки отказались.

«Проломили череп молотком, – говорили студенты. – Сняли брюки и…»

– Ну это уже полная чушь, – не сдержался Влад.

– Клянусь тебе, – настаивал Борька, – у Ларисы с третьей группы спроси, у нее брат – фельдшер, забирал Фуру из-под трибун.

– Трепло у Ларисы брат.

Влад осекся, приметил идущую по вестибюлю Диану Хобенскую. Девушка низко опустила голову, притиснула к груди папку.

– Я щас. – Он кинулся через столпотворение. – Диан!

Она замедлилась, мазнула безразличным взглядом.

– Чего?

– Прими мои соболезнования. Я представляю, каково тебе – лишиться друзей…

– Спасибо, – буркнула девушка и намеревалась уйти, но Влад взял ее под локоть.

Диана возмущенно отпрянула:

– Да кто ты такой, блин?

– Я, – Влад растерялся, – я Кармаев. Параллельная группа.

– И что ты хочешь, Кармаев?

«Хочу, чтобы ты извинилась», – шепнул внутренний голос.

– Хочу как-то тебя утешить, – зачастил Влад, – угостить мороженым. Давай вечером в «МакДак» сходим? Ты какое мороженое любишь?

Диана попятилась, чувственные губы ее искривились брезгливо.

– Псих, – сплюнула она и скрылась в толпе, оставив его сгорать от стыда.

«Мне необходимо потягать железо», – подумал Влад, топчась на месте.

В качалке гремел «Onix».

Зеркало на миг затянулось маревом, или это глаза Влада подернулись слезами. За дымкой сформировалось жестокое скуластое лицо, зеленые маяки запылали, разгоняя туман.

«Морок – это прошлая жизнь, – подумал Влад, трогая свои плечи, словно плечи возлюбленной, без стеснений поглаживая торс, упиваясь каждым сантиметром себя, – реальность – это мышцы, реальность – это железо».

Студенты глазели на него; ему было плевать. Влад схватил штангу, поднял, будто она ничего не весила.

«Повторяй за мной», – сказал голос.

Глаза в зеркале переливались.

«Я вертел этот мир на…»

Он повторял и жал, повторял и жал.

– И зачем ты надрываешься в качалке? – спросил Борька у валяющегося на неубранной постели Влада. – Все равно ты дрыщ и мускулы не нарастишь.

– Еще слово, – прошипел Влад, – и я удавлю тебя твоими же кишками.

Борька стушевался и обиженно уткнулся в учебник.

А к концу недели в качалку нагрянули милиционеры. Сухощавый следователь выключил магнитофон, спросил, снимая фуражку:

– Вам, мужики, знакома Яна Прокофьева?

Студенты оставили тренажеры, один Влад как ни в чем не бывало качал дельтовидную мышцу.

– Знакома, – сказал неформал, захлопывая комикс, – блондинка, да? Она часто здесь тренируется. А что?

– Да ничего. – Следователь почесал лысину. – И когда вы ее видели в последний раз?

– Позавчера, кажись. Точно. Позавчера.

– Во сколько она покинула зал? С кем?

– Так я раньше ушел.

– А парень здесь случайно не тренируется? Мускулистый такой шкаф. Бритый, темно-каштановые волосы.

Гиря выскользнула из пальцев Влада, хрястнула о настил. Следователь без интереса посмотрел в его сторону. Показалось, или чертов следак ухмыльнулся?

– Тренируется, – сказал проныра-неформал.

«Вырвать бы серьги из его мочек», – подумал Влад.

– Он и сегодня здесь был. Вечно исчезает и появляется из ниоткуда.

– Извините, – сказал Влад, проходя мимо следователя. Его не задерживали. Кому сдался тощий подросток?

Влад спешил по коридорам института, мысли путались.

«Блондинка мертва? Ее убил Минотавр?»

Ногти скоблили зудящие щеки.

«Чушь! Минотавр – это я. Мы с ним едины, он – мой зеленый Халк».

Влад свернул за угол.

«Тогда что ты делал вчера после тренировки?» – спросил глумливый голосок.

«Пошел в общежитие».

«Уверен?»

Он вылетел на парковку, побежал по кленовой аллее. Студенты удивленно оборачивались.

Почему перед его глазами стоят эти жуткие образы? Голая блондинка на забрызганной багровым постели? Скручена, словно кукла из веточек. Плечевые суставы выломаны. Скальп частично содран, ягодицы изжеваны и на левой недостает большого куска. И мускулистый великан в крови с головы до ног массирует свой вздыбленный член татуированной пятерней и усмехается в свете луны…

«Зачем?» – проскулил Влад.

«Потому что мог», – был ответ.

Влад ойкнул, заметив свою руку.

На мальчишеском запястье расцвел рогатый череп. Рука пощелкивала пальцами, жестами показывала. Общежитие. Пистолет.