Михаил Парфенов - Голоса из подвала [litres]

Настёна спрыгнула с бордюра прямо перед ними.

– Ма-ма, – громко сказал пупс, бессмысленно таращась на взрослых круглыми зенками.

– Мой? Да нет же, сами смотрите, – Сатурова выхватила из рук девочки куклу и подняла, демонстрируя. – Она же совсем другая! Она больше, у нее волосы, а главное…

Сатурова резко сжала пупса, вдавив пальцы глубоко в игрушечное тело, почти пронзая бока куклы разукрашенными ногтями.

– Ма-ма! – жалобно пискнул пупс.

– Видите? Она мягкая! Потому что это винил, имитация кожи. А моя была из пластика… – Она стиснула куклу еще несколько раз.

– Ма-ма! Ма-ма!

Винил? Дима глазам своим не верил. Он готов был поклясться, что еще вчера пупс был отнюдь не мягким и мнущимся, а твердым на ощупь.

– Ма-ма!

– Тетя Наташа, отдай! Ты делаешь маленькой больно!

– Что? Да как ты…

Щека Сатуровой дернулась, как от пощечины. Искусственная улыбка начала таять, но Натали быстро пришла в себя и снова засверкала винирами:

– Конечно, солнышко, конечно… Держи скорей!

Настёна, прижав куклу к груди, медленно отступила от Сатуровой. Зашла за Диму и остановилась там, возле отцовской ноги.

– Ладно, Наташ, – смущенно улыбнулась Вера. – Мы, наверное, пойдем.

– Нет, погодите. – Дима, поддавшись труднообъяснимому внутреннему позыву, достал мобильник. – Давайте я вас всех сфотографирую, девушки. На память.

– Ах, Дмитрий, вы так милы, – Сатурова послала ему очередную улыбку и долгий теплый взгляд.

Может быть, чуть более долгий и чуть более теплый, чем следовало бы дарить женатому мужчине, но он сделал вид, что ничего не заметил.

Натали и Вера встали с двух сторон от Настёны. Та перебежала к матери, подняла куклу повыше, прижала круглую головку к щеке.

Дожидаясь, пока сработает автофокус, Дима смотрел на экран телефона и думал, что если бы эту компанию увидел кто-то со стороны, то запросто мог бы подумать, что это две матери и два ребенка. Две матери, две дочки. Две пары глаз, синих и зеленых.

– Скажите «сыр», что ли, – попросил он.

– Ма-ма, – с готовностью ответила кукла.

Ночью ему приснились усатые китайские драконы с покрытыми сине-зеленой шерстью хвостами и страшные клыкастые маски. В узких прорезях сверкали живые человеческие глаза.

Дима проснулся. Локтем почувствовал рядом Настёну – малышка устроилась между ним и Верой. Прядь золотистых волос, упав ему на плечо, щекотала кожу.

«Ей тоже снятся кошмарики», – вспомнил Дима и повернулся на бок, чтобы обнять ребенка.

– Какого хера?!

– Что случилось? – спросила Вера сквозь сон.

– Кукла! Что она делает в нашей постели?

Пупс лежал на спине под одеялом, снаружи оставалось лишь круглое лицо с прикрытыми веками – точь-в-точь как у Настёны, когда та забиралась спать к родителям.

– Наверное, Настя подложила…

Пришлось вставать и тащить куклу в детскую. Дочь сладко посапывала в своей кроватке. Установленный в углу комнаты ночник разбрасывал по стенам и потолку многоконечные звезды. Целые созвездия медленно кружили, плавно меняя цвет. Фиолетовый, синий, зеленый, желтый. Фиолетовый, синий, зеленый, желтый.

Подумав, Дима положил пупса рядом с Настёной. Какое-то время стоял в меняющем цвет полумраке, глядя на девочку и куклу. Они казались похожими друг на друга как сестры. Искусственный ребенок не сильно уступал живому в размерах.

Вот только раньше, думал Дима, кукла была не такой большой.

Утром они обнаружили куклу на кухонном столе. Привалившись спиной к хлебнице, пупс посматривал на людей блестящими глазами с расширенными, как у обдолбанного торчка, зрачками.

– Неужто ей наконец надоело с ним возиться? – проворчал Дима.

– Знаешь, мне начинает казаться, что у тебя пунктик насчет этой куклы, – сказала Вера.

– Да что ты говоришь, – не удержавшись, съязвил он.

– То и говорю, что не одна Настёна уделяет ей слишком много внимания. Ты и сам все время говоришь только о куклах. Мне уже можно начинать ревновать?

– Глупости. Я говорю о ней только потому, что она мне не нравится. Разве ты не видишь – дочь проводит с куклой больше времени, чем с нами.

– Что ж, – вздохнула Вера. – Теперь кукла валяется тут – может, период обожания закончился?

– Я бы мог отнести ее на свалку…

– Погоди. Все-таки Настя заметит, если она исчезнет вот так, внезапно.

– Тогда пусть привыкает без нее.

Дима взял пупса и отнес к шкафу в коридоре. Глянув на всякий случай в сторону детской, осторожно, чтобы не производить лишнего шума, сдвинул дверь. Устроил куклу на полке с ложками, бархотками для обуви и другими аксессуарами. Над полкой на вешалках болталась их с Верой зимняя одежда – пальто, куртки. Тень накрыла лицо куклы, и на мгновение Диме почудилось, что глаза пупса по-кошачьи блеснули в темноте зеленым.

– Попробуем так. Постепенно…

Он начал задвигать панель, но кукла вдруг завалилась вперед, в последний момент попав головой между створок. Маленький круглый череп смялся под давлением, золотистые пряди прилипли к дверному профилю.

– Ма-ма! – раздался жалобный писк.

Дима вздрогнул:

– Твою мать!

– Дим!.. – сердито воскликнула Вера.

– Ма-ма, – автоматически повторила Настёна, стоя на пороге детской.

Родители молча переглянулись. Дима сглотнул – в горле пересохло. Девочка медленно потянулась, зевнула и громко спросила уже своим обычным голосом:

– А что у нас сегодня на завтрак?

Днем, уложив дочку, Дима устроился в кровати с ноутбуком. Проверял аккаунты на биржах и в социальных сетях. Выругался про себя, обнаружив в «Одноклассниках» новое сообщение от пользователя по имени Наталья Сатурова.

«Оставь уже нас в покое».

Он собирался удалить послание Сатуровой не читая, но взгляд зацепил начало послания:

«Привет, Дмитрий. Это Серго, муж Наташки».

Дима прочитал сообщение полностью. Сатуров писал с ошибками – так, как, наверное, и должен был писать мужик без образования, в прямом смысле слова «сколотивший» состояние еще в лихие девяностые.

«…с ее стртаницы, она все равно забила на одноклассики, столет не заходит а у меня вообще ничего нет, не фейсбук4а, ничо

короч, надо поговорит. эт важно.

Жду

Приходи один. Когда можешь».

Подумав, Дима набрал ответ:

«Ок. В субботу Вера днем побудет с ребенком. Приеду».

Сатуров написал тут же:

«Наташку, я куда нибудь, сплавлю

этот вопрос нам следуеет абсудить, по-мужски. без баб.

Важно».

Краем глаза Дима уловил движение у открытой двери: тень змеисто скользнула по полу и скрылась за углом. Насторожившись, он снял с головы наушники и выключил ретро-синт. Прислушался. Показалось, или все-таки торопливое «топ-топ-топ» правда отметило путь невидимого гостя – от их с Верой спальни к детской?