Михаил Парфенов - Голоса из подвала [litres]

– Кого? – переспросила Диана.

– Я рассказывал. Они живут в нашем доме. Я назвал их вэйфэерами. А это специальный прибор, чтобы их видеть.

– Покажи, – велел Шмелев. Сын нехотя снял очки. На переносице краснел след от моста.

Очки были старомодными, с потертыми стеклами и покореженными заушниками.

– Вэйфэер, – прочитал Шмелев надпись на дужке.

– Это просто название очков, милый, – сказала Диана, – есть капли, есть авиаторы, а есть вэйфэеры.

– Пускай, – согласился Максим, – только верни мне их. Я должен знать, где они сидят.

Шмелев вспомнил, как в своем нищем перестроечном детстве волок в квартиру любой мусор. Конечно, у него, в отличие от Максима, не было радиоуправляемых вертолетов и прочей дорогущей ерунды.

Шмелев бросил очки сыну, и они заняли свое место на носу.

Максим побежал к дверям, замер, оглянулся. Скрытые стеклами глаза уставились на вентиляционную решетку под потолком. Мальчик скривил губы и выскочил из дома.

После полудня Диана отправилась к подруге, а Шмелев впервые за год поднялся на чердак. Выполненное в виде надстройки недоразвившегося третьего этажа, помещение тянулось метров на десять. Оно было общим для обоих хозяев, но, судя по завалам, использовалось Плаксиными чаще.

Лежали здесь и вещи предыдущих жильцов. Ничего ценного. Ничего такого, что Плаксин мог бы продать. Ценнее сейчас была прохлада, царившая на чердаке. Горбясь, чтобы не вписаться в балки, Шмелев бродил по чердаку.

– Куда же ты подевался, а?

Линза круглого окошка была закопчена, и он обрадовался, что прихватил фонарь. Луч плясал по хламу, предметы лили на стены гротескные тени. Под ноги попадались санки, сдувшиеся мячи, пустая клетка для грызунов.

– Ага! – Шмелев расчистил путь и вытащил из груды старья вентилятор. Смахнул с лопастей паутину. – Тебя-то я и искал.

Взгляд Шмелева задержался на щели в полу, хорошо различимой из-за проникающего снизу света. В потолке его спальни не было трещин, значит, это сторона Плаксиных. Повинуясь порыву, он встал на колени. Щека коснулась грязного пола. Выпученный глаз заглянул в щель.

Втайне он надеялся увидеть супругу Миши, полуголую, какой она изредка снилась ему. Сны его злили. Он не желал признавать, что завидует соседу.

Как выяснилось, пыли Шмелев наелся зря: внизу была детская и близнецы Плаксиных, по-турецки сидящие на кровати. Он собирался встать, но кое-что привлекло его внимание. Шмелев прижался к полу теснее: чем это занимаются детишки?

Близнецы душили друг друга. Ручки вцепились в напряженные шеи, ангельские личики посинели. От усердия они прикусили языки, и Шмелеву показалось, что в комнате есть кто-то третий, находящийся вне поля зрения. Узкая тень падала на задыхающихся близнецов.

Шмелев раскрыл рот и громко чихнул.

Тень исчезла.

Близнецы повалились на кровать, глотая воздух и кашляя.

«А я считал, что у Максима странные развлечения», – нахмурился озадаченный Шмелев.

В ржавой хомячьей клетке с тоскливым писком завертелось колесо.

Шмелев поспешил к выходу. Переступая через лыжную палку, он подумал, что было бы здорово взять ее и вонзить острый конец в глаз жене. Но, спускаясь по лестнице, он уже не помнил про это секундное озарение.

– Какого черта? – спросил он пробегающего Максима. Мальчик был завернут в теплое одеяло, очки съехали набок. – Ты замерз?

Сын помотал головой, разбрызгивая капли пота.

– Тогда зачем ты напялил одеяло в такую жару?

– Это защита, – пояснил мальчик. – Вэйфэеры не могут ее пробить.

– Тебе семь лет, – начал отец твердо. – В твоем возрасте я…

Договорить ему помешал звонок в дверь. На пороге он столкнулся с Мишей Плаксиным. Сосед тяжело дышал. Его физиономия была перепачкана в побелке.

– Вов, ты обязан это увидеть!

Шмелев понуро поплелся за соседом. Солнце плавило асфальт. Сохли на растрескавшейся земле вишни. Истошно лаял забившийся под забор дог.

– Ты не поверишь! – Плаксин захлебывался эмоциями.

У Шмелева чуть не вырвалось: «Неужели твои дети таки укокошили друг друга?»

«Господи, – осекся он, – это даже для меня чересчур жестоко».

Тем временем они дошли до боковой части дома, части, которая усилиями Плаксина превратилась в руины. За утро сосед успел основательно изуродовать здание: снял оконную раму и расширил проем. Повсюду валялись осколки кирпичей.

– Да в тебе умерли Равшан и Джамшут, – кисло сказал Шмелев. – Тебе не каж…

Он замолчал на полуслове. Из стены в сантиметре от подоконника торчал фрагмент лицевого бугра и верхнечелюстная кость. Скалился ряд зубов в кирпичной крошке. А был еще рог.

– Что-то такое я обнаружил неделю назад, демонтируя кладовку. Вроде кость, но она рассыпалась в руках, и я не был уверен. А сегодня я работал, и кусок побелки откололся. И оно было там. Это же череп, да?

Шмелев медленно кивнул. Втравленный в стену череп изучал мужчин чернотой глазницы. Чтобы замуровать его, строители сделали лакуну в кирпичной кладке.

– Да, – сказал Шмелев, – коровий череп.

– А это нормально?

– Без понятия.

Нутряная злоба вскипала в Шмелеве. Он раздраженно отмахнулся от мухи.

С подоконника сбежал таракан, похожий на блестящую арбузную косточку. Нырнул в коровью глазницу.

Дог хрипло лаял и зарывался в песок.

– Пригласи телевизионщиков, – посоветовал Шмелев зардевшемуся от гордости соседу, – им нравятся подобные штуки.

«И я не буду слушать твою дрель целый день», – добавил он про себя.

Он оставил Плаксина любоваться находкой и пошел по дорожке. Соседские двери были открыты настежь, он увидел Веру.

Как и во сне, она была обнажена. Лишь белые трусики контрастировали со смуглым телом. Женщина сидела на стуле вполоборота, и он мог различить капли пота на ее ребрах, на вершинах полных скользких грудей.

Она не замечала его. Сосредоточенная, Вера сдирала со своего загорелого живота частички отмершей кожи. Поддевала ногтями и тянула, сопя. Тонкая пленка дермы отскабливалась длинным лоскутом.

Шмелев следил за соседкой из-за кустов.

Скатав кожу в серый шарик, Вера отправила его себе в рот и принялась жевать. Остекленевшие зрачки женщины смотрели в пустоту.

Боясь быть застуканным, Шмелев зашагал к калитке, то и дело оборачиваясь. Ногти Веры уже поддевали новый клочок.

– Ну как? – спросила Диана, отвлекаясь от ноутбука. Шмелев положил в тумбочку смартфон сына, сел на кровать и помассировал виски. Сумерки не подарили прохладу, воздух был горячим и плотным, как вата.

– Отобрал у него телефон. Пригрозил: или вай-фай, или вэйфэеры. Не позволю сыну спать в бабских очках из мусорника.

– Не будь таким строгим. – Диана погладила мужа по запястью. – С ним все в порядке. Просто возраст.