Валерий Роньшин - Девочка с косой и другие ужасные истории [litres]

– Ну а дальше? – теребил поэта майор.

Афонькин снова лоб наморщил.

– Вроде какие-то раки.

– А не рики-таки? – спросил Горохов, тоже смутно припоминая считалку.

– Верно! – вскричал поэт. – Рики-таки!

– Эни-бени-рики-таки, – повторил первую строчку Кипятков.

– Тай-бары-барыки-смаки, – тотчас вспомнила Любка вторую строчку.

– Эн-бен-турумбен! – восторженно завопил Генка.

– Бакс! – выкрикнул Макс.

Майор Гвоздь подкрутил усы.

– Как говорится: и на старуху бывает проруха. Курочкина, конечно, сильная тварь, но не всемогущая. И на нее нашлось заклинание.

– А вдруг не подействует, товарищ майор? – засомневался Кипятков.

– Отставить сомнения, Жора, – приказал Гвоздь.

– Есть, отставить сомнения!

– В общем, так, орлы. Дело за малым. Нужно найти эту красавицу.

– А где ж ее искать-то? – задали риторический вопрос ребята.

Вместо ответа Гвоздь опустился на четвереньки и принюхался… Короче, повел себя, как собака.

Все с изумлением наблюдали за действиями бравого майора.

– Вот так номер, чтоб я помер, – сказал Гвоздь, становясь опять на ноги и отряхивая брюки. – Оказывается, эта тварь следы оставила.

Кипятков схватился за мобильник.

– Я сейчас служебно-розыскную собаку вызову!

– Отставить, капитан! Я сам пойду по следу.

– Вы?! – удивились все.

– Так точно. Я ведь в одной из своих прошлых жизней был ищейкой. И звали меня тогда – Рекс!

С этими словами майор пошел по следу. А все остальные пошли за майором.

И пришли туда, откуда ушли. На Лиговку. К Генкиному дому. Мало того, след привел их к дверям Генкиной квартиры.

– Ни фига ж себе, – изумился Самокатов.

– Вот так фишечка, – присвистнул Горохов.

– Похоже, Гена, Курочкина тебе ловушку устроила, – подкрутил усы Гвоздь.

– Но мы же сорвали все ее планы, – недоумевал Самокатов. – И с Нестеровой, и с Рукой Смерти.

– Значит, она придумала что-то новенькое. Ну что ж, будем действовать так, будто мы ничего не подозреваем. Звони.

Генка нажал кнопку. Дзинь-дзинь-дзинь… – зазвонил звонок. В прихожей раздались шаги.

Все затаили дыхание.

Дверь открылась.

– Мама?.. – опешил Самокатов.

Да, на пороге стояла его мать.

– Ты прилетела? – растерянно моргал Генка.

– Как видишь. А ты почему так поздно домой являешься?

– Скорее рано, мадам, – поправил Гвоздь. – Сейчас пять утра.

– А вы кто? – холодно осведомилась у него Генкина мать.

– Госбезопасность. Хочу задать вам парочку вопросов.

– А в чем дело? Мой сын что-то натворил?

– Пройдемте в квартиру. Я вам там все объясню.

Все прошли в квартиру.

– А где папа? – спросил Генка, не увидев отца.

Мать замялась.

– Я тебе потом скажу… – Она обратилась к майору: – Слушаю вас.

Гвоздь пристально посмотрел в глаза Генкиной матери и раздельно произнес:

– Эни-бени-рики-таки…

– Заткнись, гад! – побледнев, взвизгнула Генкина мать.

И Самокатова тут же пронзила догадка: никакая это не его мать; это – Курочкина, которая прикидывается его матерью.

А в следующую секунду произошло то, чего Генке не снилось даже в самом кошмарном сне. Лже-мать начала раздуваться…

раздуваться…

раздуваться…

А потом ка-а-к лопнет!

И Курочкина предстала в своем истинном обличье.

Вид ее был настолько омерзителен, что даже самые отвратительные монстры из фильмов ужасов выглядели по сравнению с ней милыми симпатяшками. Это была уродина со множеством длинных змеевидных отростков-щупалец, огромной зубастой пастью и крохотным белесым глазом посреди мерзопакостной рожи.

Зрелище, надо признать, было не для слабонервных.

Афонькин – так тот сразу же бухнулся в обморок. А всех остальных – от висков и до носков – окатила ледяная волна страха.

Всех, кроме Гвоздя, разумеется. Бравый майор даже бровью не повел.

– А ну-ка, орлы, – приказал он, – давайте хором скажем заклинание.

Стальной голос Гвоздя вернул всем решимость.

– Эни-бени-рики-таки! – начали все, но в этот момент из единственного глаза чудовища полыхнул кроваво-красный свет – и звуки исчезли. Майор, капитан и ребята орали что есть мочи, но не слышали ни себя, ни друг друга.

Зато страшилище было слышно прекрасно.

– С-с-сейчас я-а выр-р-р-ву твое-о с-с-серде, – разом шипело, рычало и свистело оно, протягивая к Самокатову длинный щупалец с острым крюком на конце.

Ситуация сложилась просто-таки критическая. Заклинание вслух не произнести; серебряные пули страшилище не возьмут; и – главное – не убежать, потому что чудовище опутало своими щупальцами окна и двери… Словом, стой и жди, когда оно тебя сожрет.

И тут Любка – молодец! – нашла выход из положения. Выплюнув себе на ладонь ком жвачки, Крутая бесстрашно подскочила к гадине и залепила этой жвачкой ее глаз. Кроваво-красный свет сразу потух, и в комнате снова зазвучал стальной голос Гвоздя:

– Отлично, Любаша!.. Быстренько говорим заклинание!

И все хором отбарабанили:

И как только все сказали – бакс, мерзкое существо исторгло истошный вопль и начало таять прямо на глазах. За пару секунд оно полностью растаяло и растеклось по полу серо-буро-малиновой жижей.

– Есть контакт! – подкрутил усы майор.

– Ура-а! – победно закричали остальные.

От этого крика поэт Афонькин очнулся. Он с опаской обвел глазами комнату и спросил:

– Чудище убежало?

– Убежало, убежало, – успокоила его Любка, сунув в рот новую жвачку. – Все о’кей.

Но оказалось – не все о’кей. Из серо-буро-малиновой жижи взметнулось щупальце и, схватив Генку за ноги, с силой швырнуло его.

Самокатов, словно ракета, вылетел в прихожую, сшиб зеркало, протаранил дверь, влетел в свою комнату, треснулся о шкаф, проехался по столу, свалил кресло и грохнулся на кровать.

Следом прибежали Гвоздь, Горохов, Афонькин и Крутая (Кипятков, по приказу майора, остался наблюдать агонию чудовища).

– Ты в порядке, Самокат? – спросил у друга Макс.

– В порядке, – мужественно ответил Генка и потерял сознание.

Майор Гвоздь звякнул на Литейный.

– Врача! Быстро! – распорядился он. И назвал адрес.

Вскоре появились врач и медсестра. Они осмотрели Самокатова.

– Что скажете, док? – спросил у врача майор.

– Дело дрянь, – сказал врач. – Множественные ушибы во множественных местах. Нужна срочная операция.

В этот момент Генка открыл глаза.

– Тебе сколько лет? – наклонился к не- му врач.

– Четырнадцать.

– О, уже большой. Поэтому врать не стану. Плохи твои дела, парень.

– Но есть хотя бы один шанс? – с надеждой спросил Самокатов.

– Есть, – кивнул врач. – Один шанс из тысячи. – Он повернулся к медсестре. – Даша, готовь пациента к операции.