Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

На постаментах и полках трехмерные изображения того же самого. Большие и маленькие статуи и скульптуры существ с нимбами и без, с большими и маленькими крыльями и с разными выражениями лиц: от блаженного спокойствия до строгой бдительности.

Среди ангелов расставлено множество подсвечников и пара подставок для благовоний. Комната пропиталась приятным запахом сандалового дерева и мускуса. Посреди пола, словно в центральной точке, к которой обращены все ангелы, лежал коврик для йоги.

Томми медленно осмотрелся, останавливаясь взглядом на каждом предмете, и сказал:

– Вау.

– Наверное, ты ожидал совсем другого.

– Я ничего не ожидал. Очевидно, в отличие от тебя. Извини.

– Не знаю, чего я ожидаю, – сказала Анита. – Но я знаю то, что знаю. Как твои колени? Можешь сидеть на полу?

– Думаю, да. Встану ли я потом снова – это другой вопрос.

С помощью рук Томми сел, скрестив ноги, на коврик для йоги, а Анита зажгла свечи и опустилась перед ним на колени. Томми провел рукой по коврику и спросил:

– Ты медитируешь?

– Не знаю, – ответила Анита. – Думаю, я молюсь, но мой способ молиться похож на медитацию.

– Молишься ангелам?

Анита не ответила, а посмотрела на самое большое изображение ангела, и по движению ее губ Томми понял, что она принимает решение. Она отвела глаза, шлепнула руками по бедрам и сказала:

– Я расскажу тебе кое-что. Чего никому не говорила.

– Почему не говорила?

– Потому что… – Анита закрыла глаза. Если бы не нахмуренные брови, Томми решил бы, что она молится. Потом она сказала:

– Думаю, в моей профессии выживают те, кому удается сохранить что-то для себя. Нечто, не подлежащее обсуждению. Иначе ты просто становишься… – На ее губах появилась гримаса, состарившая ее лет на десять. – Я никогда не рассказывала, насколько я опустилась. И что произошло.

Анита вкратце рассказала о годах и событиях, предшествовавших озарению в парке. О своем паршивом состоянии, потерянной вьетнамке и, в заключение, об ангеле, который заставил ее по-новому взглянуть на свою жизнь. Томми слушал не перебивая. Когда она закончила, он спросил:

– И эта комната своего рода… благодарность?

– Может, и так, – сказала Анита. – Прежде всего, это способ не забывать. То, что с нами происходит, так легко превращается просто в историю. Но я поддерживаю в ней жизнь.

– И как, получается?

Анита покосилась на Томми, решила, что в вопросе нет издевки, и ответила:

– Неплохо. Не всегда, но часто я возвращаюсь туда. Вижу. Чувствую. Несу это в себе.

– Хорошо.

– Ты мне веришь? Что это действительно произошло?

– Верю я или нет, не имеет значения. На такой случай у меня есть девиз: каждый счастлив по-своему. Со мной ничего подобного не происходило, но это могло случиться с тобой. Так сойдет?

– Сойдет. – Анита медленно кивала, меланхолично осматривая комнату, а потом сказала:

– Вот что я думаю. Я перенесу часть этих вещей в спальню, устроюсь там в углу, положу коврик. А потом здесь будет твоя комната. Сможешь поставить сюда письменный стол, кровать, если думаешь, что иногда тебе захочется спать в одиночестве. Может, и корзину Хагге.

– Кажется, он прикипел к креслу.

– Ты понял мою мысль?

– Да. Спасибо. Почему ты раньше об этом не рассказывала?

– Не была уверена.

– А потом уверилась?

– Да. Когда пришел Хагге.

Теперь, когда комната принадлежала ему, Томми посмотрел на нее новыми глазами. Да, будет отлично. Письменный стол у окна и, может быть, маленькое кресло. О кровати он подумает потом. Когда он закончил рисовать в воображении картинку, у него все же вырвалось:

– Так идея в том, что я заменю твоих ангелов?

– Не шути так, – сказала Анита. – Это слишком похоже на правду.

Направляясь в гостиную, Томми прошел мимо чемоданов, и теперь они доверчиво глазели на него, кроткие как ягнята. Он и Анита расположились на диване, а Хагге бросил на них взгляд, остался доволен увиденным и снова задремал на своем новом месте. Томми отклонился назад и наконец смог осознать, что эта квартира будет его домом.

В отличие от тайной комнаты Аниты, остальные помещения в квартире были обставлены разборчиво. Молочно-белые стены в гостиной украшали лишь две картины в рамах: над диваном висела большая акварель Ларса Лерина [58] Ларс Лерин (р. 1954) – известный шведский художник и писатель, один из ведущих акварелистов Скандинавии. с пейзажем Лофотенских островов, которую Анита купила десять лет назад и которая с тех пор успела подорожать в четыре раза. На стене напротив, рядом с сорокасемидюймовым телевизором, – оригинальная афиша фильма «Дурная слава», на которой контуры ключа обрамляли обнимающихся Ингрид Бергман и Кэри Гранта. На потолке – хрустальная люстра простой модели. На полу – бежевый ковер с геометрическим узором, в углу мини-бар, мягкая мебель и стеклянный столик. Больше ничего. Томми кивнул сам себе, и Анита поинтересовалась, о чем он задумался.

– О том, что у тебя здесь красиво, – ответил он. – И почему у меня не так.

– Теперь и у тебя так.

– Да. Спасибо.

Томми сложил руки между ног, не зная, что сказать. Анита тоже ничего не говорила, они сидели молча и слушали сопение Хагге.

– Как это вообще делается? – в конце концов спросила Анита.

– Что – это?

– Вот это все. Совместная жизнь. Общение. Будни. Что делать со всем этим… временем?

– Не знаю, – ответил Томми. – У меня нет такого опыта, у тебя вроде тоже. Стоит задуматься об этом – и подступает паника.

– Может, дело в том, – предположила Анита, – чтобы не поддаваться панике, и в этом и есть секрет. Пусть все идет, как идет. Если станет невыносимо скучно, ну и пусть.

Томми кивнул и погладил ее по руке. Сказанное звучало разумно, но он все равно чувствовал приближение удушья. Не так сильно, как раньше, сейчас оно словно подкрадывалось. К невыносимой скуке Томми за последние годы привык, но мысль о том, что ему будет скучно с другим человеком, он не мог принять спокойно.

– Помнишь Альбина, психолога? – спросил Томми. – Ты давно с ним общалась?

– Года два назад. А что?

– Однажды я оказал ему услугу.

– И теперь хочешь услугу взамен. Рассказывай.

Сейчас, как и раньше, Томми не хотел втягивать Аниту в эту историю. Но одного его присутствия в доме было достаточно, чтобы превратить ее в мишень, если кто-то уже навел прицел. Очень некстати, что Анита живет на первом этаже. Томми встал, подошел к стеклянной двери – тут хотя бы висит мощный замок. Но окно… Среди преступников вошло в моду бросать ручные гранаты в дом людям, с которыми у них старые счеты. Анита, видимо, догадалась, о чем он думает, и сказала:

– Постучи по нему.

Томми осторожно постучал по окну в двери костяшкой указательного пальца. Звук получился тихим, поскольку поверхность была тверда как камень.