Гастон Леру - Призрак Оперы [litres]

Освободившись от них, Перс с Раулем вздыхают с облегчением, хотя дрожь все еще пробирает их.

– Мне следовало вспомнить, что Эрик говорил мне о крысолове, только не сказал, что тот является в подобном обличье. Странно, что я никогда его не встречал [14] Бывший директор Оперы господин Педро Гелар рассказывал мне о громадном ущербе, наносимом крысами до тех пор, пока администрация не договорилась за довольно значительное вознаграждение с одним типом, который брался одолеть этот бич, являясь с обходом в подвалы каждые две недели. С той поры ни крыс, ни мышек в Опере нет, кроме тех, кого пускают в танцевальное фойе. Господин Гелар полагал, что человек этот изобрел секретный аромат, привлекавший грызунов. Они устремлялись за ним в какую-нибудь яму и, опьяненные, давали себя утопить. Мы видели, в какой ужас привело лейтенанта-пожарного появление этого лика, от ужаса он потерял сознание – из беседы с господином Геларом, – и у меня лично нет сомнений в том, что голова-пламя, встреченная пожарным, та же, что вызвала жестокое потрясение у Перса и виконта де Шаньи («Записки Перса»). ( Прим. авт.) . А я-то было подумал, что это еще один трюк чудовища!.. – вздохнул Перс – Но нет, он никогда не бывает в этих местах!

– Значит, мы далеко от озера? – спросил Рауль. – Когда же мы доберемся туда, сударь?.. Надо идти к озеру! Надо идти к озеру!.. Мы придем на озеро и станем звать, сотрясать стены, кричать!.. Кристина услышит нас!.. Он тоже нас услышит!.. И раз вы его знаете, мы сможем поговорить с ним!

– Дитя! – сказал Перс. – Мы никогда не проникнем в Озерное жилище по озеру!

– Почему же?

– Потому что там сосредоточена вся его защита. Мне самому ни разу не довелось пристать к другому берегу!.. К тому берегу, где находится его дом!.. Сначала надо пересечь озеро, а оно хорошо охраняется!.. Боюсь, многие из тех, кого больше никто никогда не видел, – бывшие машинисты сцены, старые закрывальщики дверей – просто пытались переплыть озеро. Это ужасно. Я сам чуть было не пропал там… Если бы чудовище вовремя не узнало меня!.. Один совет, сударь, – никогда не подходите к озеру… А главное, заткните уши, если услышите поющий Голос под водой, голос Сирены.

– Но в таком случае, – в приливе ярости с горячностью возразил Рауль, – что мы здесь делаем?.. Если вы не в силах помочь Кристине, дайте мне, по крайней мере, умереть ради нее.

Перс попытался успокоить молодого человека.

– Поверьте мне, есть только один способ спасти Кристину Дое – это незаметно проникнуть в жилище чудовища.

– Мы можем на это надеяться, сударь?

– Ах, если бы у меня не было такой надежды, я не пришел бы за вами!

– А как еще можно проникнуть в Озерное жилище, если не по озеру?

– Через третий подвальный этаж, откуда нас так некстати выдворили, сударь, и куда мы сейчас же вернемся… Я скажу вам, сударь, – произнес Перс внезапно изменившимся голосом, – я скажу вам точное место. Оно находится между стропильной фермой и заброшенной декорацией «Короля Лагорского», как раз там, где умер Жозеф Бюке…

– Ах, тот самый машинист сцены, которого нашли повешенным?

– Да, сударь, – добавил странным тоном Перс, – только вот не смогли найти веревку!.. Ладно! Наберемся мужества, и в путь!.. Не забудьте поднять руку, сударь. Но где же мы все-таки?

Персу снова пришлось зажечь потайной фонарь. Он направил его яркий луч на скрещение двух обширных коридоров в правом углу, своды которых терялись в бесконечности.

– Должно быть, мы находимся в той части, которая отводится в основном для водной службы. Я не вижу ни одного огня топки.

Отыскивая дорогу, Перс пошел впереди Рауля, останавливаясь внезапно, опасаясь появления какого-нибудь водника, но вскоре им пришлось укрыться от света своего рода подземного горна, который в конце концов загасили, там Рауль узнал демонов, замеченных Кристиной во время первого путешествия в день первого своего пленения.

Итак, они постепенно спускались в сказочные подвалы сцены.

Судя по всему, они находились на очень большой глубине чана, вспомните, ведь землю копали на пятнадцать метров ниже уровня водных слоев, существовавших тогда повсюду в этой части столицы; пришлось вычерпывать воду. Воды извлекли столько, что, дабы иметь представление о выброшенной насосами водной массе, надо вообразить пространство двора Лувра и высоту, в полтора раза превышающую башни собора Парижской Богоматери. И все-таки озеро вынуждены были сохранить.

В эту минуту, дотронувшись до какой-то перегородки, Перс заметил:

– Если не ошибаюсь, это, возможно, и есть стена Озерного жилища!

Тут он постучал по стенке чана. Вероятно, читателю небесполезно будет знать, каким образом сооружались стены и дно чана.

Дабы не допустить, чтобы воды, окружающие здание, непосредственно соприкасались со стенами, поддерживающими сооружение с театральным оборудованием, совокупность конструкций которого – стропила, столярные и слесарные изделия, холст, выкрашенный темперой, – требовалось специально предохранять от сырости, архитектор счел необходимым всюду установить двойную оболочку.

На работы по ее созданию понадобился целый год. Вот о стенку этой-то первой внутренней оболочки и постучал Перс, говоря Раулю об Озерном жилище. Для любого, кто знаком с архитектурой монументального здания, жест Перса должен был означать, что таинственный дом Эрика построен внутри двойной оболочки, образованной толстой стеной, своего рода плотиной, а затем кирпичной стеной с огромным слоем цемента и еще одной стеной толщиной в несколько метров.

После слов, сказанных Персом, Рауль бросился к стенке и жадно стал вслушиваться. Но ничего не услышал… Ничего, кроме отдаленных шагов в верхней части театра.

Перс снова погасил свой фонарь.

– Осторожно! – молвил он. – Не забудьте о руке! А теперь – тихо! Сделаем еще одну попытку проникнуть к нему в дом. – И он потащил Рауля к маленькой лестнице, по которой они только что спустились.

Они опять поднялись, останавливаясь на каждой ступеньке, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к безмолвию…

Итак, Перс с Раулем вновь очутились в третьем подвальном этаже.

У стены стояло огромное полотно брошенной декорации «Короля Лагорского». А рядом с декорацией находилась стропильная ферма.

Между декорацией и стропильной фермой едва могло хватить места для одного человека. Того самого человека, которого однажды нашли повешенным, – Жозефа Бюке.

Опустившись на колени, Перс замер, прислушиваясь.

На мгновение он, казалось, заколебался, нерешительно посмотрел на Рауля, потом устремил взгляд вверх, ко второму подвальному этажу, посылавшему слабый свет фонаря сквозь щель между двумя досками. Свет этот, видимо, смущал Перса.