Джонатан Симс - Тринадцать этажей [litres]

Янек выпрямился, стараясь понять, что перед собой видит, и тут послышалось знакомое «тук-тук-туки-тук». Вздрогнув, Янек вдруг понял, что на самом деле тромб не один. С самого начала он гонялся не за одним-единственным месивом. Останками одного несчастного рабочего. Каждая труба была наполнена звуком влажных, сдавленных тел, ползущих по ним. И дело было не только в трубах. Воздух заполняли звуки десятков, сотен забытых мертвецов, которые двигали стены, перекрытия, провода… Они распространялись по внутренностям здания подобно отраве, движением и звуками привлекая к себе внимание Янека, умоляя его заметить их бессмысленный и неоплаканный уход из жизни. Кто-нибудь из этих людей умер здесь? Имело ли это значение? Но именно сюда они притащили свои истерзанные, разложившиеся останки оттуда, где их искалечила незакрепленная машина, раздавила сорвавшаяся бетонная плита, обрекло на падение с высоты сломавшееся ограждение. Где их отправила в ледяную воду лопнувшая гнилая страховка. Именно здесь они произносили свою обвинительную речь, взывая к тем, кто мог их услышать.

Так было построено это здание. Эти души, эти призраки не были случайными сгустками и невидимыми опухолями – они составляли сущность Баньян-Корта. Здание не заболело, оно было возведено уже больным. Но почему? И что хотели от Янека эти души, которыми оно было заражено?

Наконец фонарик Янека высветил железные скобы, проходящие рядом с проделанным им отверстием и скрывающиеся из вида высоко вверху и далеко внизу. Он понял, что его просят забраться на них, и, присмотревшись внимательнее, догадался, в чем дело. Болты, крепящие эту примитивную лестницу к стене, проржавели насквозь. Они ни за что не выдержат его вес дольше нескольких секунд. Он провалится вниз, в темноту, где его уже ждут, где его встретят. Призраки хотят, чтобы он присоединился к ним, поскольку им отчаянно хочется чем-то поделиться с ним.

Янек долго стоял, прислушиваясь, пока наконец не принял решение.

Лена Ковальчик уже несколько недель тревожилась за своего мужа. Он спал плохо, просыпался среди ночи и подолгу разглядывал схемы водопровода в здании, о котором упорно не хотел говорить. Но Лена не настаивала, не приставала к нему. Даже в тот вечер, когда пришло приглашение, после того как Янек вернулся домой за полночь, промокший насквозь с головы до пят, несмотря на то, что дождя не было. Пробормотав что-то насчет прорвавшейся трубы, он направился прямиком в душ. Лена понятия не имела, как быть, поэтому она просто оставила странное письмо на столе на кухне и легла спать. В конце концов, адресовано оно было Янеку.

ТОБИАС ФЕЛЛ любезно приглашает

ЯНЕКА КОВАЛЬЧИКА

присутствовать на званом вечере по адресу

Баньян-Корт, 1, вечером 16 августа 2014 года.

Доступ в пентхаус будет обеспечен

посредством грузового лифта

Поговорить об этом можно будет потом. Сейчас же Лена была счастлива уже тем, что ее муж жив и здоров.

Дамиан Симпсон.

Баньян-Корт, 94

Привет, Кари!

Нашел эту старую запись, разбирая материал при подготовке к ретроспективе. Не могу точно сказать, когда он мне ее прислал, но я явно ее пропустил. Я прикинул, что имело смысл подготовить приличную расшифровку, поскольку запись некачественная, и решил отправить одну копию вам. Хотя бы для того, чтобы у вас было что-то конкретное, если вы начнете задаваться вопросами. Знаю, мы уже несколько раз разбирали это, но, принимая в расчет то, что случилось, полагаю, полезно будет взглянуть, откуда там появился Дамиан. Дайте знать, если это наведет на какие-нибудь мысли и воскресит воспоминания. По-прежнему решительно настроен добиться этого интервью.

С наилучшими пожеланиями,

Дэвид.

[Временной код 03:11 02–08–2014]

[00:00] На переднем плане лицо мужчины. Он гладко выбрит, с темно-русыми волосами средней длины, местами с проседью. Лицо у него молодое, но со свидетельствами пережитых невзгод, огрубелое, с морщинами в уголках глаз. Он в застиранной футболке. У него за спиной стена непримечательной гостиной. Дешевый календарь висит рядом с небольшой фотографией в рамке, сюжет которой загораживает голова мужчины. За правым плечом окно. За ним темно, но многочисленные огни вдалеке говорят, что комната находится на верхних этажах, с видом на Лондон.

Мужчина пристально смотрит в объектив камеры, словно решая, что сказать. Голос его звучит тихо и невнятно.

Дамиан:Это… э… не знаю. Просто [неразборчиво] наверное.

[00:11] Он потирает лицо, камера смещается в сторону, позволяя увидеть в углу кадра стол. На столе разложены листы миллиметровой бумаги, судя по всему, с нарисованными от руки чертежами.

Дамиан:Нет. Не надо.

[Остановка записи]

[Временной код 14:39 09–08–2014]

[00:29] Дамиан сидит в кресле напротив камеры. Изображение стабильное, камера, скорее всего, стоит на штативе. Дамиан определенно предпринял попытку придать себе более респектабельный вид: он кое-как причесался и надел мятую рубашку, застегнутую на все пуговицы. Лицо у него блестит от пота. Через окно у него за спиной теперь проникает солнечный свет, вдалеке смутно видна панорама Лондона. На столе, частично видном в углу кадра, разложены чертежи и схемы. Дамиан отпивает глоток воды из стакана. Он заметно нервничает.

Дамиан:Расстояния… э… внутри здания какие-то странные. Они никогда не оказываются такими, как ждешь. Я хочу сказать, мы сильно полагаемся на зрение… люди сильно полагаются на зрение. Человек осматривает какое-то помещение, и ему кажется, что он его понимает. Чувствует размеры. Ощущает его. Но здесь зрение не помогает. Я хочу сказать, из всех чувств со зрением хуже всего. Запах и вкус также обманывают.

[01:02] Он слабо улыбается.

Дамиан:Но вернемся к зрению. Это плохо. Мы считаем то, что видим, объективной, реалистичной версией того, что перед нами, однако все это относительно. Сознание человека, его глаза фокусируются на определенных фокальных точках, образующих каркас, а все остальное наматывается на них. У вас никогда не возникало такого чувства, кажется, по-французски это jamais vu, «никогда не видел», по аналогии с déjà vu, «уже видел»? Это когда вы смотрите на что-то очень знакомое, лицо матери или железнодорожную станцию, мимо которой проезжаете каждый день, и это выглядит… совершенно иначе. Чужим. Все, что вы помните, на месте, но какое-то не такое, словно переставленное. Это потому что ваш взгляд случайно остановился на других фокальных точках, не тех, к которым привык, и все остальное также немного меняется, подстраиваясь под это. Все кажется другим. Нельзя доверять тому, что говорит о пространстве взгляд. Половина этого – иллюзия, а другая половина – предположение.