Джонатан Симс - Тринадцать этажей [litres]

– Скелет, – сказал водопроводчик, удивляясь тому, с какой готовностью доверился этому странному парню. И тут же залился краской, осознав, как глупо это прозвучало, произнесенное вслух. – Я видел скелет. В трубах.

Дамиан кивнул, не замечая нелепость этого заявления или не обращая на нее внимания.

– Вы знаете, чей это скелет?

Янек покачал головой.

– Думаю, какого-то рабочего. Он был в комбинезоне, в каске. Как я.

Последовало молчание. Парень задумался над его словами. Определенно, он что-то знал об этом здании, поэтому Янек решил надавить.

– Что здесь происходит?

– В Баньян-Корте? – спросил Дамиан. – Занимался этим. Но не трубами. Как-то даже не подумал о них.

– Кто-нибудь погиб при возведении этого здания? Может быть, водопроводчик, которого заставили выполнять опасную работу?

– Не думаю. – Пауза. – Но здешний народ – все они разбогатели, измываясь над другими людьми, по-другому этого никогда не бывало. Не удивлюсь, если кто-нибудь из них обошел стороной несколько правил и требований. И запятнал руки кровью. В первую очередь это относится к тому, кто наверху. – Дамиан поднял взгляд на потолок, затем снова посмотрел на Янека. – Я так думаю, вам лучше проследить за этим скелетом, если вы хотите поставить зданию правильный диагноз. – У него зажглись глаза, и Янеку стало не по себе. – Только спросите самого себя, действительно ли вы хотите знать, поскольку я не знаю, что хочет показать вам это здание.

Янек кивнул.

– А потом непременно разыщите меня. У меня есть… не знаю… Я работаю над одной теорией.

Слова парня не выходили у Янека из головы, непрерывно кружась, пока он пытался сосредоточиться на работе. Сначала Янек попробовал держаться подальше от Баньян-Корта. Несколько дней он просидел дома, борясь с любопытством, тянувшим его обратно. Но всякий раз, когда Янек собирался отослать управляющему зданием электронное сообщение о завершении работ, его рука зависала над клавишей «отправить», и в конце концов он удалял черновик. В самые мрачные моменты Янеку начинало казаться, что увиденное в трубе было отголоском его собственного будущего, в котором он мертвый оказывался погребен в хитросплетении труб Баньян-Корта. Он лежал ночью без сна рядом с тихо посапывающей Леной, гадая, не собственную ли смерть преследует по чугунному лабиринту.

Лена попыталась поговорить с ним об этом. Янек понимал, что стал молчаливым, замкнутым, жена видела у него в глазах усталость. Но что он мог ей сказать? Как можно было объяснить то, во что он ввязался? Янек постарался убедить Лену, что его вымотала тяжелая работа, и поцеловал детей, желая им спокойной ночи.

Но хотел Янек возвращаться в Баньян-Корт или нет, он никуда не мог деться от своей работы. Поступали новые жалобы на «плохую воду», которую нужно было слить. Как ни хотелось Янеку забыть об увиденном и уйти прочь, на один заработок Лены они прожить не могли. Не было и речи о том, чтобы отказаться от работы. Поэтому Янек снова и снова входил в сверкающие стеклянные двери Баньян-Корта. И после того как кровь сливалась из ванных богачей, возвращался стук, мягко предлагающий ему двигаться дальше. Что он в конце концов и сделал.

Янек стал проводить все больше времени в коридорах и служебных помещениях массивного здания, прислушиваясь к стуку, обостренными чувствами улавливая слабый медный привкус старой крови. Еще трижды он видел «тромб», месиво, протискивающееся по старым трубам. Янек как мог следовал за ним, откликаясь на стук, зазывающий его все дальше, и снова и снова отбивал штукатурку, открывая древний чугун. Временами кровавый сгусток оставался в системе канализации, в другие моменты каким-то образом втискивался в водопроводные трубы, такие тонкие, что невозможно было представить себе, как в них помещалось что-либо, обладающее костями. Янек пришел к заключению, что кости и мягкие ткани не были настоящими; это было нечто другое, призрачное, но выглядело оно материальным и пахло по-настоящему. Запорные краны не оказывали никакого действия, месиво перемещалось по внутренностям здания, как ему заблагорассудится, а Янек упорно его преследовал.

Он неизменно терял месиво, перемещаясь между передней и задней половинами Баньян-Корта, словно граница представляла собой барьер, пересечь который оно не могло. Если Янек слышал стук рядом с оздоровительным центром, он терял его задолго до того, как добирался до старого ржавого лифта, и наоборот. В нем нарастало отчаяние, в котором начинал тонуть страх. Разве он делает не то, чего от него хотят? Гоняется за сгустком по всему проклятому дому? Так почему же месиво постоянно исчезает? Если только оно не стремится привести его именно туда. Куда-то между половинами. У сантехника перехватило дыхание.

Джейсон ничего не говорил о том, чтобы Янек вернул ему ключи; больше того, в последние два дня его не было за стойкой. Поэтому Янек стал присматриваться внимательнее к дверям, соединяющим две стороны, к коротким коридорам, пролегающим между ними, не заметить которые было проще простого – как будто их спрятали умышленно. Эти массивные двери не желали оставаться открытыми. У Янека не выходили из головы слова Дамиана о том, что с расстояниями что-то неладно.

Он начал проводить измерения, проверяя одно предположение. Полной уверенности не могло быть без знания точных размеров квартир – еще одно раздражение, которое пришлось задавить, – и все-таки вскоре Янек укрепился в мысли, что между двумя половинами здания существовало пустое пространство. Промежуток футов в десять между передней и задней частями, в котором труб не было. Где они исчезали. Скрытая пустота в самом сердце Баньян-Корта.

Проникнуть туда было невозможно. Янек искал, проверял двери и технические люки, но ничего не было. Нет, он с этим не смирится. После всего, после того как его неделями таскали по этому кровавому кошмару, его не остановит какая-то стена. Янеку пришлось спуститься пешком с восьмого этажа, чтобы забрать из своего фургона кувалду и ломик. Возможно, не самый распространенный инструмент в арсенале сантехника, но именно то, что требовалось в данной ситуации. Янек потратил полчаса на поиски нужного места в проходе между двумя сторонами. Он собрался с духом. Пришло время провести хирургическую операцию.

Янек крякнул, погрузив кувалду в стену. Вся злость покинула его, когда ему в лицо брызнул фонтан штукатурки. Высвободив кувалду, он нанес еще один удар. И еще. Пролом с неровными краями расширялся, маня Янека внутрь.

Перед ним простиралась темнота, непроницаемый мрак ядра в центре здания. Вниз до самого фундамента и далеко вверх до пентхауса – зияющая рана между двумя половинами, сшитая неровными стежками труб. Освещения в каменном колодце, открытом кувалдой Янека, не было, и хотя луч его фонаря выхватывал прямо впереди голую кирпичную кладку, если он направлял его вверх или вниз, луч быстро терялся в темноте, словно проглоченный. Из стен, обозначающих концы соответствующих половин Баньян-Корта, торчали толстые чугунные трубы, неправильной формы, перекручиваясь и расползаясь в стороны, теряясь из вида, подобные причудливым стежкам, с трудом удерживающим вместе два края. Они движутся? Нет, несомненно, это лишь дрожание луча фонаря. Но, просунувшись в проделанный пролом, Янек увидел, что трубы слегка пульсируют, словно железо пытается подражать кровеносным сосудам живого организма. И все они вели вниз, в дыру.