Джонатан Симс - Тринадцать этажей [litres]

Первой заговорила Гиллиан, удивив Тобиаса.

– А что, если мы все откажемся? – Она постаралась изо всех сил, чтобы в ее голосе прозвучал вызов. – Все до одного.

– В этом случае моя позиция не изменится, – вежливо ответил Тобиас. – И вы все умрете.

– Он не сможет убить всех. – В голосе Гиллиан уже не было прежней уверенности.

– Сможет, – глухим от ужаса голосом произнес Джейсон. – Сможет.

Ухмылка Макса возвестила о том, что он не только способен, но и горит желанием это сделать.

Гиллиан села на место.

– А теперь, – продолжал Тобиас, – вы можете открыть свой ужин.

Один за другим гости сняли серебряные крышки. По-видимому, кое-кто ожидал найти на подносе миллиард фунтов наличными. Тобиас фыркнул, поражаясь подобному невежеству: не могло быть и речи о том, чтобы такое количество денег поместилось на подносе. Определенно, эти люди не представляли себе, что такое настоящее богатство.

Вместо этого каждый гость увидел перед собой один-единственный крошечный кубик мяса, аккуратный и ровный, как только это смог сделать Тобиас. Ему пришлось довольствоваться меньшим, чем то, на что он изначально рассчитывал, но даже одного ломтика будет достаточно. Не обращая внимания на ноющий протез ноги, он смотрел на расставленные на столе блюда.

Это ведь не может быть тем, что она думает. Просто не может. С какой стати Тобиас Фелл мог пойти на такое? Неужели он наконец пал жертвой тягот своего долгого отшельничества? Гиллиан вопросительно огляделась по сторонам; кое-кто из гостей разделял ее ужас, но остальные просто пребывали в недоумении. Гиллиан непроизвольно потянулась за вилкой. После всей этой лжи, после мучительной неопределенности перед ней наконец, по-видимому, встал выбор: смерть или немыслимые богатства и… и вот это. Но ей требовалась полная уверенность.

– Мистер Фелл, – спросила Гиллиан, – что это такое?

Кровь лениво капала с браслета, и скоро маленький кусочек мяса уже плавал в жидком красном соусе. Кари сглотнула подступивший к горлу комок; у нее в голове роились мысли и аналогии, образы трупов, крови, драгоценностей и воплощения прегрешений, но ни одна из этих разрозненных концепций не могла обрести опору. Она просто смотрела на Тобиаса, соображавшего, как ответить на вопрос.

– Мне объяснили, что для партнерства подобного рода требуется подарок. Нечто такое, что обладает для меня огромной ценностью. К сожалению, вследствие моего огромного состояния большинство материальных вещей не имеют для меня никакого смысла. Поэтому мне пришлось придумать другой способ: как подарить вам… частицу самого себя.

По столу пробежала волна ужаса. Кари оглянулась на Дамиана; тот, печально посмотрев на нее, взял вилку.

– Сожалею, Тобиас, но дело зашло слишком далеко. – Картер решительно встал и скрестил руки на груди. – Итак, я не стану отрицать, что стал свидетелем одного… необычного явления. Если вы говорите, что это привидения, я в настоящий момент не собираюсь с вами спорить. Но если вы хотите сказать, что ответом является… является людоедство… В таком случае я заявляю, что эти привидения, по всей видимости, воздействовали на ваш рассудок, как, очевидно, они воздействовали и на наши рассудки.

Янек кивнул, выслушав компьютерного гуру, отмечая, что и остальные также соглашаются с ним, радуясь тому, что кто-то другой озвучил вслух их мысли.

– Мистер Фелл, из-за призраков и вы тоже сошли с ума. Раз вы решили, что делу поможет то, что вы накормите нас своей плотью. Но лично я считаю, что мы не станем есть.

Судя по выражению лица Тобиаса, стало очевидно, что мысль о собственном безумии не приходила ему в голову. Он долго стоял молча, прежде чем заговорить.

– Весьма любопытное соображение, – наконец сказал он. – Но оно ничего не меняет. Если это, все это является моим бредом, суть остается: я не могу бежать от теней, желающих моей смерти, и результат будет одинаковым, что бы я ни делал. Однако если я прав – это единственный выход. И, на тот случай, если я выразился недостаточно ясно, меня интересует только мое собственное спасение. Если я… ошибаюсь, что ж… Мои деньги остаются совершенно реальными, и вы их получите, как и было обещано. Или же, полагаю, мы выясним, является ли Макс достаточно реальным, чтобы вас убить.

Вместо ответа Макс ударил дубинкой по своей мясистой ладони, издав очень смачный шлепок.

– Но, уверен, до этого дело не дойдет.

Трудно было слушать взрослых, ругающихся между собой, и Анна не вполне понимала, о чем они говорят. Вроде бы речь шла об ужине, что имело смысл, так как тарелка перед ней была практически пустой. Лежащий на ней кусочек размером был меньше куриного наггетса и выглядел как заветренная ветчина. Девочка почувствовала, как ей в руку впились длинные тонкие пальцы.

– Пожалуйста! – взмолилась Пенни. – Ты же обещала!

Анна пододвинула подруге тарелку, но та покачала головой.

– Нет, – сказала Пенни. – Ты первая. А я после тебя.

Пожав плечами, Анна взяла кусок рукой и отправила его в рот. Он оказался жестким и не таким соленым, как она полагала, но это было терпимо.

Может быть, нужно было остановить ребенка? Но теперь было уже слишком поздно. Жезушу показалось, он единственный заметил это до того, как все случилось. Похоже, девочки не понимали, что происходит, и, пожалуй, так оно было и к лучшему. На взгляд Жезуша, Тобиас показал себя человеком, который без колебаний убьет детей, а заодно и их мать.

Хотя, глядя на то, как девочка медленно жует кусок мяса, в то время как ее долговязая воображаемая подруга – как он только мог принять ее за настоящего ребенка? – возбужденно кивает, Жезуш чувствовал, как вся его решимость улетучивается. Миллиардер… какие двери это перед ним откроет? Какие величайшие произведения искусства он сможет приобрести в собственность? Решительно воткнув вилку в свой кусок мяса, Жезуш принялся его жевать. Краем глаза он увидел, что остальные сидящие за столом поступили так же. Одни со страхом поглядывали на Макса, который, казалось, увеличивался в размерах с каждым проглоченным куском, при этом его собственные мягкие ткани проседали, пораженные внезапным тленом. Другие пускали слюнки по чему-то значительно более лакомому, нежели кусок мяса. Убогая одежда говорит о многом. Но были и те, кто ел просто потому, что не видел никакого другого способа поскорее закончить этот жуткий вечер.

Он не мог сказать, какой вкус ожидал. Какой-то особенный. Греховный. Однако это оказалось просто жесткое неприятное мясо, чем-то похожее на пережаренную свинину. Но вот Леон проглотил последний кусок и стал, предположительно, богаче на миллиард долларов. А также обреченным на вечные мучения. Но по крайней мере он останется в живых, а это уже что-то. Означает ли это, что он никогда не сможет снова стать чистым? Грязный миллиардер. Леон попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось.