Наталья Тимошенко - Кошки-мышки

— А какой в этом смысл? — пожал плечами он, когда Яна уже в самом конце поездки спросила об этом. — Я не стесняюсь своего дара. Он часть меня, почему я должен скрывать?

Не должен, конечно, но людям ведь этого не объяснишь, люди только рады позлословить.

Судмедэкспертом, к удивлению и радости Яны, оказалась молодая женщина. К радости, потому что это еще раз доказывало, что женщины могут выбирать любые профессии и добиваться в них высот, несмотря на пол и внешность. Судмедэксперт была не такой уж красавицей, невысокого роста, со слишком круглыми глазами и слишком тонкими губами, лишенная некоторого изящества и плавности движений, и из множества профессий она выбрала ту, на которую не всякий мужчина решится. Яна сразу зауважала эту женщину и прониклась к ней симпатией.

— Кремнев? — удивилась судмедэксперт, увидев их на пороге. — Ты здесь зачем?

Никита Андреевич молча кивнул в сторону Алексея, а тот лишь развел руками:

— Ну а как его было не позвать?

Яна поняла, что он не впервые прибегает к помощи Никиты Андреевича. Судмедэксперта звали Валерией, и Яне показалось, что профессия была написана у нее на кармическом уровне. Не зря же говорят, что женщины с мужскими именами и характер имеют более мужской, чем женский.

— На труп ведьмы небось взглянуть хотите? — поинтересовалась Валерия, глядя то на Кремнева, то на Алексея.

— А на чей же еще? — хмыкнул последний. — Может, Ник чего путного скажет, потому что я уже ничего не понимаю.

Валерия выдала всем защитную одежду и повела за собой длинным темным коридором. Яне было не по себе, но она старательно держалась. Сама навязалась, негоже теперь падать в обморок. Трупов она не то чтобы боялась, но приятного в их созерцании все равно находила мало. Сталкивалась она с ними дважды, и оба раза произвели неизгладимое впечатление. Вот и третий рисковал стать таким же. Яна даже зажмурилась на мгновение, когда Валерия отворачивала простыню, а когда открыла глаза, увидела насмешливый взгляд Никиты Андреевича. Стало стыдно. Сама ведь напросилась в морг, а теперь боится.

Женщина на столе была абсолютно голой, а на груди у нее красовался уже зашитый, но все равно крайне неприятный Y-образный разрез. Яну сразу затошнило, и она тяжело сглотнула. Никита Андреевич снова посмотрел на нее, но уже без насмешки, а как бы спрашивая, справится ли она, не нужно ли ей на воздух. Яна дернула плечом, давая понять, что все в порядке.

Никита Андреевич шагнул ближе, протянул к телу руку.

— Ник, перчатку!.. — начала Валерия, но не успела: Кремнев крепко обхватил ладонь мертвой женщины обнаженной рукой, и все вокруг будто замерло.

Яна физически почувствовала, как остановилась Вселенная. Оборвала себя на полуслове Валерия, Алексей оставил у лица руку, которой чесал нос. Даже часы на стене будто пропустили один ход, как и Янино сердце — удар.

Никита Андреевич на мгновение прикрыл глаза, а потом наклонился ближе к лицу женщины и уставился на ее закрытые веки. Яне показалось, что он смотрит сквозь них, прямо в глаза трупа, прошивает взглядом насквозь, но упирается не в каталку под ее головой, а уходит в другое измерение.

— Кто-то позвонил в дверь, — вдруг сказал Кремнев. Сказал обычным голосом, вовсе не загробным, как любят показывать по телевизору в различных передачах. — Я слышу торопливые шаги, а потом щелчок замка. Скрип. Наверное, она открывает дверь. Пахнет странно. Холодом, но не морозным, а… будто подвальным. Еще пахнет грязью. Даже не грязью. Мокрой землей… Удивление, сильное удивление. Будто она ждала кого-то другого.

Яна почувствовала, как бешено забилось сердце. Ее второй сон. Во сне она смотрела на окровавленные руки, держащие в руках сердце, и была хоть и напугана, но не так сильно, как в третьем сне, а потому сквозь страх к ней тонкой нитью пробивалось удивление. В первом сне ей было страшно и холодно, и первую жертву маньяк убил зимой на кладбище. Во втором к страху примешивалось удивление, и именно это описывал сейчас Никита Андреевич.

— Спины касается что-то твердое, — продолжал меж тем Кремнев, — но боли нет. Она не упала, а уперлась в стену. Возможно, отступила на шаг назад. Боль в шее, — свободной рукой он обхватил собственную шею, будто демонстрируя, как убийца схватил гадалку. — А потом укол в плечо. Стена за спиной поехала вверх, руки схватились за что-то мягкое, должно быть, одежду. Но одежда ускользает из ладоней, хоть она и пытается за нее хвататься… Все. Больше ничего нет.

Никита Андреевич снова прикрыл глаза, вдохнул, шумно выдохнул, аккуратно положил руку покойной на каталку и выпрямился. Посмотрел на Яну, очевидно, намеревался что-то сказать. И Яна даже знала что.

— Похоже на ваш сон?

Яна молча кивнула.

— Сон? — переспросил Алексей, глядя то на Кремнева, то на нее.

— Я взял с собой Яну не просто так. Яна, расскажете еще раз?

Конечно, она расскажет. Потому что ей теперь страшно не просто от того, что сон может повториться, а от того, что они сбываются.

— Значит, такие вещи снились тебе три раза, а трупов у нас всего два? — первой обратила на это внимание Валерия, когда Яна закончила.

А ведь действительно!

— Хреновая новость, — вздохнул Алексей.

К тревожной радости Яны, ее приняли в совет по делу об убийстве бездомного и ведьмы. Да и не могли не принять, учитывая ее сны. Удивило только, что все если и не безоговорочно в них поверили, то отнеслись к ним с должным вниманием. А тревожной была радость, поскольку Яна оказалась в группе самой младшей, всего лишь студенткой, и боялась не оправдать ожиданий.

Собраться решили дома у судмедэксперта Леры, хотя сначала разговор шел о каком-то кафе. Насколько Яна могла судить по многозначительным переглядам Леры и Алексея, знаковом месте для них. И даже Никита Андреевич, похоже, о нем был наслышан.

— Знаете что, я столько не зарабатываю, по кабакам каждый день шляться, — в конце концов заключил Алексей. — Тем более в условиях короны. Я, например, еще не болел. Ладно когда с Вороновым, там не отвертишься. Но без него давайте уж сами.

— Давайте, — охотно согласилась Лера. — К тебе поедем?

Она сказала это с определенной долей сарказма, и по тому, как сник Алексей, Яна поняла, что за этим предложением кроется нечто болезненное. У полицейского аж скулы свело.

— Да хоть в парке на лавочке, — проворчал он, и Лера смягчилась.

— Не май месяц по лавочкам рассиживаться. Ко мне поехали.

По дороге заскочили в супермаркет, где Лера и Яна купили три пакета готовой еды, чтобы «не работать на пустой желудок».

— Это сексизм, — заявила Лера, когда Алексей сунул ей деньги и сказал, что в магазин идут они с Яной.

— Это возможность выбрать еду на свой вкус, — не остался в долгу тот.