Наталья Тимошенко - Кошки-мышки

Доля правды в его словах была, поэтому ни Лера, ни Яна больше спорить не стали. Зато, когда в мясном отделе они проходили мимо говядины, которую просил купить Алексей, и Яна напомнила об этом, Лера демонстративно осмотрела прилавок и сказала:

— Хм, я не вижу здесь вяленой говядины с тмином, как он просил. Очевидно, ее не было в продаже.

Яна усмехнулась и молча согласилась с этим. Они отдали на кассе сумму едва ли меньшую, чем та, которую оставили бы в кабаке за четверых.

Лера жила на окраине города в одной из старых девятиэтажек, смотрящих на мир еще деревянными окнами и окруженных высокими деревьями, вымахавшими за десятилетия практически выше домов, так что и не понять, что было раньше: дома или деревья. Наверное, летом двор утопает в зелени, а на редких лавчонках, стоящих у подъездов, по вечерам собираются местные жители, но сейчас и лавочки, и двор были пусты, а деревья — голы. Зато ярко светились окна, заменяя темному двору негорящие фонари. Из разговора в машине Яна поняла, что Никита Андреевич и Лера — соседи, их квартиры находятся на одной лестничной площадке, и сейчас разглядывала темные окна на седьмом этаже, гадая, какие из них — Никиты Андреевича. Раз он живет напротив Леры, а Лерины окна, как та сама сообщила, выходят не во двор, а на лесополосу с обратной стороны, значит, окна Кремнева выходят сюда.

Лифт поднимался медленно, будто стоял здесь с самого начала, никогда не ремонтировался и тоже был пенсионером, как дома и деревья, а пенсионеру уже тяжело тащить в себе четверых людей. Он скрипел несмазанными петлями, дергался на каждом этаже, словно вспоминал, на каком ему нужно остановиться, и наконец медленно раскрыл двери.

В тесной прихожей места оказалось мало для всех, поэтому Лера и мужчины вошли первыми, чтобы отнести на кухню продукты, а Яна ждала в общем коридоре, пока они разденутся. Ждала и разглядывала темно-коричневую металлическую дверь напротив, явно новую, выбивающуюся из общей картины. У всех соседей, и у Леры в том числе, двери были старые: у кого деревянные, у кого «обитые кожей молодого дерматина», как говорит ее отец. А у Никиты Андреевича металлическая.

— Яна? — позвал ее преподаватель, и она торопливо вошла в квартиру, закрыла дверь за собой.

Все ушли на кухню, поэтому она смогла оглядеться, пока снимала пальто и ботинки, но смотреть в прихожей у Леры было не на что. Вешалка на стене, которую сейчас и не видно вовсе за куртками, подставка для обуви внизу, комод у противоположной стены. Единственное, за что цеплялся глаз, — это зеркало на комоде. Не то, которое идет в комплекте с самим комодом, а другое: маленькое, очевидно, старое и разбитое. Тяжелая серебряная рама потемнела от времени, но цела, а отражающая поверхность покрыта паутинной сеткой, будто морщинками. Странно, почему Лера не выбросила разбитое зеркало? Или хотя бы не убрала его с комода, если уж оно ценно для нее как память.

Яна не удержалась, наклонилась к зеркалу, разглядывая изрезанное трещинами собственное лицо. Было в этом что-то гипнотические, глаз не оторвать. Будто смотришь на себя, но одновременно видишь что-то, что обычно скрыто за цельной оболочкой, будто трещины оголили не только заднюю стенку зеркала, но и ее собственную душу…

Тень, появившаяся за спиной, заставила вздрогнуть, резко выпрямиться и дернуться назад, едва не сбив с ног как раз вышедшего из кухни Никиту Андреевича. Тот подхватил Яну, не то не дав упасть, не то не позволив сшибить его самого.

— Ой, простите! — Яна поспешно выпрямилась. — Вы так неожиданно появились, что напугали меня.

Темные брови Никиты Андреевича удивленно взлетели вверх.

— А мне показалось, что вы дернулись раньше, чем увидели меня.

— Я в зеркало смотрелась как раз, а там отражения такие чудные из-за осколков.

Яна кивнула в сторону разбитого зеркала. Ничего больше сказать не успела: ее прервал звонок в дверь.

— Откройте, это, наверное, Сатинов! — раздался из глубины кухни голос хозяйки квартиры.

Никита Андреевич распахнул дверь. На пороге стоял молодой человек, возрастом ближе к Яне, чем к остальной компании, невысокий, темноволосый, с такой открытой улыбкой на лице, что немедленно захотелось улыбнуться в ответ. Бывают же такие люди, располагающие к себе с первого взгляда. В руках парень держал нарядный пакет из фирменного винного магазина и огромный букет кроваво-красных роз на толстых длинных стеблях.

Никита Андреевич гостя явно знал, потому что удивленно посмотрел только на букет, а затем, не отрывая от него взгляда, позвал Леру:

— Лер, это, кажется, к тебе!

Лера вышла из кухни, на ходу вытирая руки бумажным полотенцем, и тоже посмотрела на букет, но не столько удивленно, сколько насмешливо. Гость заметил эти взгляды, потому что откровенно смутился. Наверное, не будь букет таким огромным, спрятал бы его за спину.

— Я подумал, некрасиво приходить первый раз в гости к девушке без цветов, — проблеял парень.

— Я ж тебя не на свидание звала, — рассмеялась Лера.

Парень покраснел еще сильнее, а потом заметил Яну. Несколько секунд смотрел на нее, затем перевел взгляд на Леру, на букет и внезапно снова расплылся в улыбке.

— Тогда, надеюсь, ты не обидишься, — заговорщицки подмигнул он, ловким движением снял ленту, удерживающую толстые стебли вместе, и разделил букет на две примерно равные части. Одну вручил удивленной Лере, а вторую протянул Яне, пояснив: — Я же не знал, что здесь будет две девушки.

Лера несколько раз хлопнула ресницами, а затем покачала головой:

— А ты нигде не пропадешь.

— Саша, — будто и не услышав ее, представился парень.

— Яна.

Яна взяла букет, чувствуя себя неловко. Может быть, потому, что на них все смотрели, а может, потому, что парень, отдавая ей цветы, чуть дольше положенного задержал их в своих руках, касаясь ее пальцев и улыбаясь ей.

Саша оказался участковым инспектором, который первым обнаружил тело ведьмы. Очевидно, Алексей и его быстро взял в оборот, посчитав, что руки лишними не будут. Когда вся компания наконец собралась в гостиной Леры, время уже перевалило за десять вечера, и Яна с тревогой взглянула на часы. Этот взгляд не остался незамеченным.

— Общежитие закрывается в полночь, — пояснила она.

— Значит, останешься ночевать у меня, — легкомысленно махнула рукой Лера. — Диван в полном твоем распоряжении.

Предложение было весьма кстати, и вскоре разговор наконец свернул в ту степь, ради которой все и собрались.

— Пришла токсикология, — сообщила Лера, — чистая как слеза младенца. Так что ведьму нашу ничем не опоили. У бездомного в крови нашлись остатки алкоголя, но это неудивительно. Люди его образа жизни редко бывают трезвы или хотя бы без похмелья. Но промилле там тоже не смертельное, в отключке он не был. Зато и у одного, и у второго присутствуют следы популярного снотворного.