Джек Кетчам - Девушка по соседству

Я и сейчас такой же.

Диалог давно превратился в монолог. Я не разговариваю. С кем бы я ни оказался в постели, я всегда молчу. Мои мысли иногда соскальзывают в кошмар, но я ими ни с кем не делюсь. И сейчас я стал тем, чем только начинал становиться тогда – полностью замкнутым в себе одиночкой.

Думаю, это началось, когда мне было семь и я спал, а мама пришла в мою комнату. Разбудив меня, она сказала:

– Я ухожу от твоего отца. Но не тревожься. Я заберу тебя с собой. Я тебя не брошу. Никогда и ни за что.

И я знаю, что с семи до четырнадцати лет я ждал, готовился, становился собой – существующим отдельно и от отца, и от мамы.

Думаю, так оно все и начиналось.

Но между семью и тринадцатью годами случилась Рут. Случились Мег и Сьюзан. Не будь этого, тот ночной разговор с мамой мог бы пойти мне на пользу. Он избавил бы меня от шока и растерянности, когда этот трудный час все же наступил. Потому что дети – крепкий народец. Они легко возвращаются к уверенности в себе и к возможности поделиться с другими своей проблемой.

Мне это так и не удалось. Из-за того, что случилось потом, из-за того, что я сделал и, наоборот, – не сделал.

Моя первая жена, Эвелин, иногда звонит мне поздно ночью.

– С детьми все хорошо? – испуганным голосом спрашивает она.

У нас с ней никогда не было детей.

Эвелин не раз и не два ложилась в психиатричку с приступами глубокой депрессии и тревожности, но эта ее зацикленность на детях все еще поражает и пугает меня.

Потому что я никогда ей не рассказывал. Обо всем этом – никогда.

Так как же она узнала?

Может, я разговариваю во сне? Может, однажды ночью я ей во всем признался? Или она просто чувствует что-то, скрытое во мне, что-то, из-за чего мы так и не завели детей. Потому что я никогда бы этого не позволил.

Ее звонки – словно ночные птицы, с криками проносящиеся над моей головой. Я всегда жду их возвращения. Но каждый раз они застают меня врасплох.

Это страшно.

С детьми все хорошо ?

Я давно научился не волновать ее. Да, Эвелин, конечно, говорю я. Дети в полном порядке. Ложись-ка ты спать.

Но дети совсем не в порядке.

И в порядке они уже не будут никогда.

Я постучал в заднюю дверь.

Никто не откликнулся.

Я открыл дверь и вошел в дом.

И сразу же услышал их смех. Смех Мег был высоким, с девчачьими взвизгами, Вуфер непрерывно хихикал, как истеричка. А Вилли-младший и Донни – более низкими, более мужскими голосами.

Мне нельзя было здесь находиться – я был наказан. Я собирал модель самолета В-52, рождественский подарок от папы, и одно колесо никак не становилось на место. Трижды или четырежды я пробовал его приладить, но потом вскочил и вдребезги разнес чертову модель о дверь спальни. Появилась мама, закатила неслабую сцену – и мне было велено не выходить из дома.

Но мама сейчас отправилась за покупками. И я по меньшей мере на какое-то время очутился на свободе.

Я направился к спальням.

И увидел, что юные Чандлеры зажали Мег в углу у окна.

Донни обернулся:

– Привет, Дэвид! А она боится щекотки ! Мег боится щекотки!

И тут, словно они отрепетировали это заранее, все братья набросились на Мег, полезли к ее ребрам, а она извивалась и пыталась оттолкнуть их, а потом согнулась, прижимая локти к ребрам, и смеялась, тряся своим рыжим хвостиком.

– Попалась!

– Я ее достал!

– Давай , Вилли!

Сюзен тоже была здесь и хохотала, сидя на кровати.

– Оу!

Послышался хлопок. Я поднял взгляд.

Мег рукой прикрывала грудь, а Вуфер прижимал ладонь к лицу, по которому расползалось красное пятно. Было видно, что он вот-вот заплачет. Вилли и Донни отступили на шаг назад.

– Что за хрень!

Донни был в ярости. Он всегда был не прочь отлупить Вуфера, но терпеть не мог, когда кто-то другой это делал.

– Ах ты сучка! – сказал Вилли.

Он неуклюже замахнулся, чтобы ладонью ударить Мег по голове. Она с легкостью увернулась. Больше он не пытался.

– На кой черт ты это сделала?

– Ты видел, что он делал!

– Ничего он не делал!

– Он ущипнул меня.

– И что?

Теперь Вуфер и в самом деле плакал.

– Я все расскажу маме! – выл он.

– Давай, давай, – сказала Мег.

– Тебе это не понравится, – сказал Вуфер.

– А мне плевать. Мне на всех вас плевать.

Она оттолкнула Вилли и направилась в гостиную. Хлопнула передняя дверь.

– Вот же сучонка, – сказал Вилли. Он повернулся к Сьюзан: – Твоя сестра сука проклятая.

Сьюзан молчала. Вилли двинулся к ней, и она вздрогнула.

– Нет, ну ты видел?

– Я не смотрел, – сказал я.

Вуфер шмыгал носом. По подбородку стекала сопля.

– Она меня ударила! – заорал он. И тоже выбежал из спальни.

– Я расскажу маме, – сказал Вилли.

– Да. И я тоже, – сказал Донни. – Ей это даром не пройдет.

– Ну черт. Мы же просто дурачились.

Донни кивнул.

– Но врезала она ему всерьез.

– Ну так Вуфер ее за сиську трогал.

– И что? Он же не специально.

– От такой оплеухи мог и фонарь выскочить.

– Еще выскочит.

– Сука.

Комната была наполнена какой-то нервной энергией. Вилли и Донни ходили взад-вперед, как быки в загоне. Сьюзан соскользнула с кровати. Ее скобы громко лязгнули.

– А ты куда? – спросил Донни.

– Я хочу найти Мег, – тихо ответила она.

– На хрен Мег. Сиди тут. Ты же видела, что она сделала?

Сьюзан кивнула.

– Вот и славно. Ты понимаешь, что ее нужно наказать?

Он говорил веско и внушительно, как старший брат, терпеливо объяснявший что-то своей слегка заторможенной сестренке. Сьюзан снова кивнула.

– Так ты хочешь принять ее сторону, хочешь, чтобы тебя тоже наказали?

– Нет.

– Тогда сиди здесь, о’кей?

– Ладно.

– Здесь, в этой комнате.

– Хорошо.

– Давай поищем маму, – сказал он, обращаясь к Вилли. Я прошел вслед за ними в столовую, а оттуда мы вышли из дома через заднюю дверь.

Рут была за гаражом, пропалывая сорняки в грядке с помидорами. На ней было старое выцветшее платье, слишком большое для нее, перехваченное поясом в талии. Вырез на груди был широко распахнут.

Она никогда не носила бюстгальтеров. Я стоял рядом с ней и видел ее груди – почти до самых сосков. Груди у нее были маленькие и бледные. Они подрагивали при каждом ее движении. Я старался смотреть в сторону, боясь, что она заметит, но мои глаза сами тянулись к ней, как стрелка компаса, где севером была ее грудь.

– Мег ударила Вуфера, – сказал Вилли.

– Правда?

Похоже, ее это никак не заинтересовало. Она продолжала выдергивать сорняки.

– Оплеуху ему дала, – сказал Донни.

– За что?

– Мы просто играли, дурачились.

– Ее все щекотали, – сказал Вилли. – И вдруг она с ходу лупит Вуфера по физиономии. Просто так.