Джек Кетчам - Девушка по соседству

Стояла такая тишина, что слышно было, как жужжит пара заблудившихся мух.

Все это было похоже на дурной, болезненно-мрачный сон. И я сделал то, что делают во сне. Я стал пассивно наблюдать за тем, как разворачивается мой сон.

Мег почти не было видно из-за накрывшего ее Донни. Я видел лишь нижнюю часть ее тела – лодыжки и бедра. То ли на них появились новые синяки, то ли они стали еще грязнее. Ее подошвы были просто черными.

Я почти физически ощущал вес Донни, взгромоздившегося на нее, придавившего ее к твердому полу и елозившего по ней. Во рту у Мег был кляп, но повязки на глазах не было. Кляп не скрывал рвущиеся из ее горла боль и беспомощное негодование.

Донни застонал, резко изогнулся, обхватил ладонью ее обожженную грудь и медленно отвалился в сторону.

Вилли, стоявший рядом со мной, облегченно выдохнул.

– Ну вот, – сказала Рут, кивая. – Вот только на это ты и годишься.

Дениз и Вуфер захихикали.

Донни натянул штаны и застегнул молнию. Он бросил на меня короткий взгляд, но постарался не встретиться со мной глазами. Я не мог его в этом винить. Я и сам не хотел бы смотреть ему в глаза.

– Думаю, ты мог сейчас подцепить триппер, – сказала Рут. – Но это не страшно. Теперь это лечат.

Внезапно Сьюзан зарыдала в голос.

– Мамочка-а-а!

Она раскачивалась взад-вперед на своем стуле.

– Я хочу к мамочке-е-е !

– Эй, заткнись, а? – сказал Вуфер.

– Да, – сказал Эдди.

– Заткнись, мать твою! – крикнула Рут. – Сейчас же заткнись!

Она пнула ногой стул Сьюзан. Откинулась назад и пнула его снова. Сьюзан скатилась на пол. Она, рыдала, лежа на полу и царапая бетон скобами на ногах.

– И лежать там! – приказала Рут. – Лежать! Там, где лежишь!

Она обвела всех нас взглядом.

– Кто еще хочет поразвлечься? – сказала она. – Дэви? Эдди?

– Я, – сказал Вилли.

Рут посмотрела на него.

– Ну не знаю, – сказала она. – Твой брат только что ее отымел. Это будет вроде кровосмешения. Не знаю.

– О черт, мам! – сказал Вилли.

– Да, кровосмешение . Этой шлюшке, конечно, на такие тонкости плевать. Но по мне, лучше, чтобы это был Эдди или Дэви.

– Да бога ради! Дэви ее не хочет !

– Конечно, хочет.

– Нет, не хочет!

Рут посмотрела на меня. Я отвел взгляд.

Она пожала плечами:

– Может, и не хочет. Он деликатный мальчик. Я бы точно к ней не прикоснулась. Но ведь я не мужчина. Эдди?

– Я хочу ее порезать, – сказал Эдди.

– Да! И я тоже! – сказал Вуфер.

– Порезать? – Рут, казалось, была озадачена.

– Вы сами говорили, что мы можем ее порезать, миссис Чандлер, – сказала Дениз.

– Я?

– Конечно, говорила! – подтвердил Вуфер.

– Я говорила? Когда? Порезать ее как?

– Эй, хорош уже. Я хочу ее трахнуть, – сказал Вилли.

– Заткнись, – сказала Рут. – Я с Ральфи говорю. Порезать ее как?

– Вырезать на ней что-нибудь. Чтобы люди видели. Чтобы люди знали, что она шлюха.

– Точно. Как алая буква или вроде того, – сказала Дениз. – Как в серии «Классика в комиксах» [27] Речь о романе Натаниэля Готорна «Алая буква» (выходившего и в сжатом – дайджестовом – варианте). Главную героиню романа клеймят буквой «А» за прелюбодеяние (adulter). .

– А, ты имеешь в виду заклеймить? – отреагировала Рут. – Заклеймить, а не порезать.

– Ты говорила «порезать», – настаивал Вуфер.

– Не учи меня, что я говорила, а что нет. Не смей указывать матери.

– Но вы говорили, миссис Чандлер, – вмешался Эдди. – Честно. Вы сказали «порезать».

– Я так сказала?

– Я же вас слышал. Мы все слышали.

Рут покивала. Задумалась. И потом вздохнула:

– Ладно. Нам понадобится иголка. Ральфи, сбегай наверх и принеси мой швейный набор. Он… по-моему, он в гардеробе, в коридоре.

– Хорошо.

И он пробежал мимо меня.

Я не мог поверить, что все это происходит наяву.

– Рут, – сказал я. – Рут?

Она подняла на меня взгляд. Ее глаза дрожали и тряслись в глазницах.

– Что?

– Ты же не будешь этого делать?

– Я сказала, что мы можем. Значит, думаю, будем.

Она наклонилась ко мне. Запах сигаретного дыма струился изо всех пор ее тела.

– Ты знаешь, что эта сука пыталась провернуть ночью? – спросила она. – Сбежать пыталась. Кто-то оставил дверь открытой. Мы думаем, Донни. Он вчера был здесь последним, да к тому же его всегда к ней тянуло. Всегда. И я позволила ему эту шалаву поиметь. Когда мужчина поимеет женщину, он ее уже не так страстно желает. Думаю, Донни теперь вылечился. Но будет правильно сделать так, чтобы люди увидели и знали, кто она такая на самом деле. Согласен?

– Мам , – произнес Вилли. Он почти скулил.

– Что?

– Ну почему мне нельзя?

– Нельзя что?

– Трахнуть ее?

– Потому что я так сказала , черт тебя дери! Это кровосмешение! И чтобы больше ко мне с этим не лез! Ты хочешь измазать свой конец спермой собственного брата? Ты этого хочешь? Молчи! Ты омерзителен! Точь-в-точь как твой папаша.

– Рут, – сказал я. – Ты же… ты же не можешь сделать это.

– О, я не могу?

– Нет.

– Нет? И почему же я не могу?

– Это… это неправильно.

Она встала. И, подойдя ко мне, нависла надо мной. Я был вынужден на нее смотреть. Смотреть ей прямо в глаза.

– Пожалуйста, не учи меня, что правильно, а что нет, малыш.

Это был не голос, а низкий звериный рык. Я видел, что она трясется от ярости и едва сдерживает себя. Глаза мерцали так, словно в них светилось дрожащее пламя оплывающей свечи. Я отступил на шаг. Боже, подумал я, а ведь это женщина, которая мне когда-то нравилась. Женщина, которую я считал веселой, а порой и красивой. Одной из нас.

Сейчас эта женщина пугала меня до смерти.

Парень, подумал я, а ведь она убьет тебя. Она убьет нас всех, вместе с собственными детьми, ни на секунду не задумавшись.

Если ей того захочется.

– И не смей мне указывать, – сказала она.

Я понял, что она знала, что у меня на уме. Читала меня, как раскрытую книгу.

Но, похоже, ее это не заботило. Она повернулась к Вилли:

– Этот мальчик пытается удрать, – сказала она с улыбкой. – Отрежь ему яйца и принеси мне. Ты меня понял?

Вилли улыбнулся ей в ответ.

– Будет сделано, мама, – сказал он.

Тут Вуфер влетел в убежище с помятой коробкой из-под обуви в руках. Он вручил ее Рут.

– Его там не было, – сказал он.

– Чего не было?

– Швейного набора не было в гардеробе. Я нашел его в спальне, на комоде.

– А…

Она открыла коробку: мешанина кусков шпагата, клубков ниток, булавок, пуговиц, иголок. Она поставила коробку на верстак и принялась в ней рыться.

Эдди слез с верстака, освобождая место Рут, и теперь заглядывал ей через плечо.

– Ну вот, – сказала она. И повернулась к Вуферу: – Теперь это надо прокалить, чтобы инфекция не попала.

Она держала в руке длинную толстую иглу.