Дмитрий Ахметшин - Комплот детей

— Пусть она уйдёт из дома, — предложил Игорь. — Кто-то из твоих подруг её приютит.

— Не всё так просто, — вздохнула Ленка и больше эту тему не поднимала. Она уткнула голову в подушки и затихла.

Игорю тоже хотелось кому-нибудь позвонить. Он подумал о Вадиме, Вадиме-кенгуру, как они с Машкой его называли за способность доставать из карманов самые невероятные и зачастую нужные вещицы. Интересно, что всё-таки у него случилось? В самом ли деле он наглотался с приятелями за гаражами водки или его тоже поразила та загадочная болезнь, что заставляла подростков прыгать из окна и бросаться в первых встречных хурмой?.. Это знание не относилось к разряду жизненно важных, но Игорю нестерпимо захотелось услышать хоть чей-то внятный голос, в котором ещё не замёрзли свойственные детской непосредственности звонкие ручейки. Нашёл в списках вызовов номер и с минуту слушал длинные гудки. Может, Вадим сейчас мирно посапывает в подушку…

Когда трубку взяла незнакомая женщина, сказала «алло» испуганным, хриплым голосом, который словно тонкий лёд готов был треснуть от любого неосторожного движения, Игорь сбросил звонок. Казалось, настоящее утро не наступит никогда. Ощущение, что две комнаты и кухня плывут на волнах ветра где-то высоко в небе, не покидало Игоря. Что он увидит там, внизу, если приоткроет окно и выглянет? Каких стран и городов огни? А может, вертящийся далеко внизу шарик планеты?

Дрёма готовила глухой пыльный мешок, который сейчас, дождавшись удобного момента, накинула на голову. Игорю казалось, он спал считанные секунды, когда как будто бы чьё-то прикосновение выбросило его из сна на границу с бодрствованием. Он открыл глаза. На подлокотнике кресла стояла чашка с недопитым кофе — чудом не упала. Зачинался рассвет — на сей раз зримый. Будильник тикал мерно, уютно, как ни в чём не бывало. У ног валялся пульт от телевизора.

Игорь огляделся в поисках чего-то, что могло вмешаться в сон, и увидел рядом с собой Кирилла. Тот топтался возле кресла, будто собирался с духом попросить плюшевого кентавра, в которого превратился отец, уступить ему дорогу. Игорь понял, что его разбудило. Малыш толкнул кресло, пульт свалился с колен и стукнул по ноге.

Ленка спала на размётанной кровати, больше напоминающей оставшийся от взрыва кратер, подтянув к груди подушку. Нужно было её разбудить, но Игорь не мог оторвать взгляд от Кирилла. Руки его согнулись в локтях с грацией двух подъёмных кранов, толкнули спинку кресла ещё раз, и всё сдвинулось ещё на пару сантиметров.

— Иди в комнату, — тихо приказал Игорь. Голос пропитала хрипотца, в горле застыло противное тёплое чувство, как будто по нему только что проследовал добрый литр палёной водки.

Днём, когда было нужно, Лена брала Кирилла за руку и уводила. Так же сейчас попытался сделать Игорь. С трудом он удержался от того, чтобы не отдёрнуть руку не начать дуть на ладонь. Кровь в венах малыша как будто превратилось в огонь, а плоть словно состояла из пара. Неужели Лена не почувствовала?..

Но нет, это нельзя назвать жаром. Игорь был отчего-то больше чем уверен, что если вложить в руку Кирилла рожок с мороженым, едва ли оно будет таять быстрее, чем в ладони у любого другого человека. Здесь что-то другое, и вряд ли градусник способен это показать.

Вместо того чтобы отвести мальчика в комнату, Игорь сам отодвинул кресло и долго смотрел, как тот дёргает запертую входную дверь. Когда же вторая рука потянулась к ручке замка, взял его за плечи (пот на ладонях мгновенно высох) и вытолкал обратно в комнату. Кирилл пытался сопротивляться, но делал он это точно набитая ватными катышами кукла.

Игорь просидел в кресле без сна до самого рассвета. Утро принесло не много облегчения. Глядя на солнце, что вставало за окном, он ощущал тёплую пульсацию между пальцами; сосредоточившись на этом ощущении, казалось, можно было коротать часы и даже дни. Лена проснулась и сразу развернула бурную деятельность. Она проверила, как там Кирилл, и нашла его стоящим напротив стены с фотографией замка: смотрел он туда, как будто пытался разглядеть кого-то знакомого в окнах. Приготовила завтрак. Ощущая запах, Игорь рассеянно пытался вспомнить, когда последний раз ел. Не получилось. Как будто кто-то провёл ясную меловую черту между нынешней их жизнью и прошлой — черту, которую, следуя каким-то чуть ли не древнеиндийским суевериям, запрещено переступать.

Лена привела за стол Кирилла, попыталась накормить. Но каша вываливалась из его рта, лицо оставалось отсутствующим, будто вылепленным из пластилина. Лена расплакалась и убежала в комнату. Игорь, не в силах оставаться с сыном в одиночестве, пошёл к ней с тарелкой и кормил уже жену, утирая ей краешком простыни рот. Осознав это, Ленка перестала плакать и раскричалась; под аккомпанемент этих криков Игорь лыбился, как дурак.

— Что смешного? — в конце концов спросила жена.

— Если кричишь — значит с тобой всё нормально, — ответил он.

— Дуралей, — сказала Ленка, но больше не плакала.

Из зала они слышали, как сын дёргает и дёргает ручку входной двери (защёлку замка Игорь снял, так, что её нельзя было открыть голыми руками). Лена схватила телефонную трубку и принялась с остервенением набирать номер. Игорь слышал, как трубка вопит истеричным женским голосом. Жена, прикрыв её ладонью, прошептала: «это Лерка».

Лерке было совсем плохо. Слава превратился в угрюмого молчуна, который только и делал, что наполнял желудок водкой, а лёгкие — сигаретным дымом. Он больше не запирался в комнате, не закрывал дверь, но всё ещё сидел там, как огромный паук в своей паутине, раздумывающий, как добраться до двух мельтешащих в углу мошек. Ей было страшно, в то время как малышка сохраняла самый блаженный вид из всех, что может принять человеческое лицо.

— Пускай она оттуда бежит, — сказал Игорь. — Только не к нам. Куда-нибудь к подругам.

Лена тщательно прикрыла трубку ладонью. Голос её звенел, как кубики льда на дне стакана.

— Примерь на себя сначала его шкуру, Гошик, прежде чем такое говорить. Ты тоже можешь в любой момент сорваться. Если бы ты сидел там, на стуле, и выпивал стакан за стаканом, а твоя женщина обсуждала тебя в этот момент по телефону у тебя на глазах… если бы мы с Кириллом хотели от тебя сбежать — что бы ты сделал?

Это оказалось неожиданно легко. У человека, в чьих венах, следуя банальной метафоре, вместо крови течёт алкоголь, особенная логика. Кажется, будто всё острое внутри тебя затупляется, и требуется больше усилий, чтобы вращать шестерни жизни.

— Клади трубку, — сказал он. — Скажи ей, чтобы больше никуда не звонила. Пускай… пускай тогда попытается найти с ним общий язык.

Лена смерила его долгим взглядом и продолжила разговор по телефону. Сказала несколько утешающих слов. И только после того, как Игорь прибавил: «Я серьёзно», Лена положила трубку.