София Сеговия - Пение пчел

Франсиско считал, что подобные меры правительства могут привести к насилию – либо со стороны пеонов, желающих завладеть землей, либо со стороны аболенго, жаждущих защитить или вернуть свою собственность. В Линаресе возрастало напряжение: каждый визит инспекции из кооператива воспринимался владельцами сахарных плантаций как угроза. По окраинам, как стервятники, рыскали любители поживиться чужой собственностью, выбирая участки для захвата, разрешение на который подписывали они же сами или целая компания таких, как они. Землевладельцам приходилось объединяться и оплачивать отряды обороны, чтобы защитить свои интересы, особенно после насильственного и незаконного захвата земель, принадлежащих хозяину поместья Сан-Рафаэль.

Франсиско повезло: он доверял своим верным работникам, а значит, сдавал им в аренду землю как доверенным лицам и партнерам. Последний пеон – Эспирикуэта – нанялся к нему десять лет назад, Франсиско знал его не так хорошо, как прочих, но без колебаний предложил те же условия, что и остальным, потому что большая семья Эспирикуэты была лучшей гарантией благонадежности: по мнению Франсиско, человек, обремененный столь многочисленными домочадцами, не станет пренебрегать предоставленными ему благами. Он останется верен хозяину. Франсиско надеялся, что не ошибся: этот Эспирикуэта не был и никогда не станет способным фермером, к тому же и прежде – а сейчас, после смерти почти всей своей семьи, тем более – не находил общего языка с остальными работниками, однако безропотно выполнял то, что от него требовали, и исправно появлялся на работе.

Франсиско смирился: иногда это все, чего можно ждать от другого человека. Его мало волновало, что на выделенном ему участке Эспирикуэта по-прежнему получал плохой урожай и не мог выплачивать условленную арендную плату. Франсиско терпеливо выслушивал его жалобы и отговорки: что земля недостаточно плодородная, что воды не хватает, что семена низкого качества. Вздыхая, вспоминал: лучше отдать свою землю знакомому бездарю, чем алчному незнакомцу.

В других обстоятельствах Франсиско попросил бы Эспирикуэту освободить участок, но у него пустовали земли в Тамаулипасе, а также в Линаресе и окрестностях: одни участки были под паром, другие просто потому, что из-за царивших кругом беспорядков пришлось повременить с вложениями в ирригацию или новый трактор. Некоторые земли простаивали, потому что Франсиско приобрел их, едва женившись, – он надеялся обеспечить собственностью каждого из многочисленных потомков, которые родятся у них с Беатрис. Многочисленные потомки так и не появились, зато разразилась война, и пропадал всякий смысл осваивать эти участки. Кармен скоро выйдет замуж, Консуэло в Монтеррее тоже вот-вот станет невестой. Зачем взваливать такую обузу на двух дочерей, которые, возможно, не собираются жить в Линаресе? С новым аграрным кооперативом и его сомнительными решениями ему не хотелось освобождать еще один участок, поэтому, покорившись обстоятельствам, он решил оставить Ансельмо Эспирикуэту в покое: пусть живет там, где живет.

После войны и испанки, а кроме того, с открытием в Монтеррее заводов и фабрик, предлагавших работу, рук на плантациях не хватало, тем более таких рук, которым можно было еще и доверять. Пока Франсиско отсутствовал, за три месяца карантина Линарес наводнили беженцы из окрестных деревень, вынужденные покинуть свое и без того нищее хозяйство, еще больше пострадавшее из-за постоянных набегов грабителей, а заодно и собственной армии. Известно об этих людях было лишь то, что все они пребывали в отчаянии. Франсиско чувствовал бы себя точно так же, если бы кто-то присвоил его собственность или прогнал его с земли. Возможно, он мог бы время от времени давать этим людям работу, но он не хотел селить их на своей земле. Он знал, что постепенно, под прикрытием реформы, они попытаются ее присвоить.

Вот чем была занята его голова все последние дни. В итоге он нашел решение, показавшееся ему идеальным. Среди писем, которые предстояло отправить на следующий день, было письмо в Линарес, адресованное сеньору Чангу, китайцу, скупавшему овощи, а затем продававшему их на местном рынке: не желает ли сеньор Чанг выращивать на земле Моралесов свои собственные овощи? Франсиско ждал, что китаец согласится. Он следил за ним уже давно: работящий муж и отец, с виду человек порядочный и честный, с крепкой деловой хваткой. Франсиско надеялся, что сеньор Чанг оценит выгоду, которую сулит ему это предприятие, и с радостью ухватится за предложение. Будучи иностранцем, он не имел шансов получить выгоду от реформы.

Выращивание овощей не требовало ни обширных пахотных земель, ни крупных финансовых вложений. Франсиско должен сделать это, пусть даже отец проклял бы его за то, что он отдал землю китайцу. До чего же абсурдная, размышлял Франсиско, складывается ситуация: чтобы обезопасить земли, он должен дробить их, иначе правительство сделает это за него.

Бессонными ночами он рассуждал, что попытки правительства выжать максимум из земли, разорвав ее на небольшие наделы, в конце концов убьет эту землю хуже саранчи. Что будущее за городами типа Монтеррея, которые занимаются производством, не связанным с сельскохозяйственной деятельностью. Он не представлял себе, как встанет на ноги страна, если не возделывать землю. Несмотря на все перемены, на появление городов из железа и бетона, невиданный технологический прогресс и прочие современные чудеса, одно никогда не изменится: люди, как городские, так деревенские, ежедневно нуждаются в пище. А значит, необходимо, чтобы кто-то эту пищу производил. Эх, если бы только правительство и его бездельники не лезли не в свое дело…

Франсиско положил запечатанные конверты на стол. Он устал. Он собирался переодеть пижаму, но за окном по-прежнему бушевала буря. Он сомневался, что уснет под такие завывания, даже если попытается. Не так давно он получил письмо от хозяина «Банка Мильмо», в котором тот заявил, что встревожен необычной активностью на его банковском счету. Боится небось, подумал Франсиско, что Моралесы переводят деньги в другой банк. Несмотря на письмо, равно как и на все более робкие возражения Беатрис и непонимание многих друзей, а главное, на проклятия, которые отец этой ночью обрушивал на него с небес, Франсиско не раскаивался в том, что использовал сбережения, вложив их в землю и городской дом, а в дальнейшем собирался приобрести трактор и наладить систему орошения. По иронии судьбы вся земля, приобретенная им в Монтеррее, пустовала и не обрабатывалась, и никого из правительства это не волновало.

Настало время вновь заняться землей и купить уже наконец первый в их районе трактор. Если правительство мечтает о продуктивном сельском хозяйстве, он его обеспечит. Завтра же Франсиско отправится в Ларедо. Что бы там ни писал Патрисио Мильмо, как бы ни грохотало небо и ни сверкали молнии, настало время опустошить банковский счет, а уж он позаботится о том, чтобы вложения в трактор окупились как можно скорее. Этот трактор будут перевозить с плантации на плантацию, сбор урожая потребует меньше рабочих рук, а продукции будет больше. В свободные часы он будет сдавать его другим аболенго и так отчасти покроет расходы на необходимые для трактора керосин и бензин.