Алан Кранк - Кормилец

– Ему четырнадцать? Вы серьезно? – переспросил капитан, когда Марина сообщила возраст Сережи.

Полицейский театральным жестом бросил ручку на стол и поднял глаза кверху. Второй подбородок шириной в полшеи затрясся, и капитан разразился хрюкающим смехом.

– Дык время начало четвертого. Вы че людей баламутите? Ты слыхал, сержант? Ушел, говорит, из дома и не вернулся.

– Он болен, – попыталась объяснить Марина.

– Тогда, может, в аптеку пошел за аспирином, – предположил толстяк.

Растянутая улыбкой рожа повернулась к напарнику. Кинолог заискивающе заулыбался и слегка дернул за поводок, как если бы предлагал собаке тоже оценить шутку начальства.

– Не может. У него задержка умственного развития, – сказала Марина.

– Да? – спросил капитан, и смех стих. – Ну, тогда извиняйте.

– Ничего, – ответила Марина. – Вы меня даже немного подбодрили. До этого момента мне казалось, что сын будет работать дворником, но теперь вижу, что ему стоит попробовать себя в полиции.

Щелкнул закипевший чайник, но Марина не торопилась ставить чашки на стол.

– Вот черт. – Игорь резко встал из-за стола.

Капитан оторвал взгляд от густо исписанной страницы и посмотрел на него.

– Что?

Игорь не ответил и быстрым шагом вышел в прихожую. Перед глазами пронеслись образы последних дней: тетрадь с бледно-белой обложкой, птичьи клетки на витрине зоомагазина, грязные тонкие пальцы, вцепившиеся в оконную раму. Кошмар выбрался за пределы черепной коробки и рос, засасывая в себя новые жертвы. Всех, до кого мог дотянуться, начиная с самых близких.

На ходу Игорь заглянул в соседнюю комнату, подбежал к входной двери и остановился перед разбросанной обувью. Маринины полусапожки в углу. Его рабочие туфли, развернутые носами друг к другу, около пуфа. Мокрые, перемазанные в грязи кроссовки, в которых Марина искала сына: один у двери, другой у самого паласа. И ни одной пары детской обуви.

Непослушные руки переворошили верхнюю одежду на вешалке. С пуфа со звоном упала на пол задетая обувная ложка. Игорь не обернулся.

– Только не это, – прошептал он.

В горле пересохло. Он достал из кармана смартфон. Палец не попадал на нужную строку в журнале вызовов.

– Что случилось? – спросила Марина, вышедшая следом за ним из кухни. – Кому ты звонишь?

Игорь проглотил подкативший к горлу комок и показал пальцем на часы. Три тридцать шесть. Уроки у Лизы заканчивались ровно в двенадцать.

Они оба пытались дозвониться, но только мешали друг другу. Короткие звонки чередовались с сообщениями оператора «Телефон вызываемого вами абонента выключен либо находится вне зоны действия сети». Полицейские на кухне примолкли. Собака забилась под ноги к сержанту, как будто испугавшись запаха большого горя.

– Это еще ничего не значит, – сказал Игорь как будто Марине, но на самом деле самому себе. – Может быть, она осталась на дополнительные занятия, может быть, пошла в театр. Ты помнишь, в том году после уроков они ходили в театр? А на телефоне села батарея.

Хотя ему казалось, что вчера вечером он сам ставил телефон Лизы на зарядку. Но может быть, это было не вчера, а позавчера или вообще на прошлой неделе. В голове все спуталось.

– Я пойду в школу, а ты оставайся, – сказала Марина. – Заканчивайте с бумажками, и пусть они уже начинают искать.

Прежде чем вернуться на кухню, Игорь позвонил всем, кто мог знать, почему Лизы нет дома. Несколько телефонов было записано у него в телефоне, остальные он выписал из классной группы «ВКонтакте». Он позвонил родителям одноклассников, учителям и даже буфетчице (ее телефон дал физрук).

– Лиза Прохорова? – переспросила Олейникова Валентина Степановна, мама Миши Олейникова, председатель родительского комитета. – Сейчас спрошу. Мишка! Лиза Прохорова была в школе? Ну так подумай. Говорит, что не знает. Она у вас не особенно приметная.

– Да, Ира говорит, что была, – ответила мама Иры Кулешовой (у Игоря не было записано, как зовут женщину). – На истории ее про Древний Египет спрашивали.

Между звонком Антоновым и Игнатовым Игорь вдруг обнаружил пропущенный вызов от Лизы в двенадцать ноль восемь. Через восемь минут после того, как закончились занятия.

– Оля говорит, что они вместе вышли из школы. А что, ее до сих пор нет? – спросила мама Оли Рябовой.

Лиза звонила, когда он обследовал гараж в поисках Сережи. Он бросил телефон в доме и не слышал звонка.

– Папа Лизы Прохоровой? Ваша мама только что звонила. Я рассказала ей все, что знала. Извините.

Он был последним, кому звонила дочь. Возможно, она просила о помощи.

Телефон разогрелся. Ответы смешались и превратились в пустое чириканье. Игорь перестал соображать, что именно ему отвечают, и теперь больше прислушивался к интонации. В голосах детей звучало любопытство. В голосах родителей были страх и тревога, сквозь которые брезжило облегчение. Слава богу, не мой.

Вопросы в рамках доследственного разбирательства закончились, как только капитан услышал, что пропал второй ребенок. Овчарка долго нюхала скомканную Сережину футболку, которую Игорь достал из бельевой корзины, потом потянула за собой. Игорь уже взял куртку, но капитан схватил его за руку. «Животное будет нервничать», – объяснил он. Сам он тоже остался на кухне и набрал дежурного:

– Еремеев, звони начальству. Надо возбуждать дело. Да. Прохоровы. У них еще и девка пропала. Да. Фрунзе пятнадцать.

За следопытами Игорь следил из окна кухни. Лара потянула сержанта через дорогу и остановилась рядом с автобусной остановкой. Там она покрутилась на месте и села, вопросительно глядя на хозяина. Для того чтобы понять, что это значит, кинологическое образование не требовалось. Кажется, приглядывать за «интеллигентами» у собаки получалось лучше, чем искать детей. Игорь нервно усмехнулся, достал из кармана «Элавил» и высыпал на ладонь четыре таблетки.

– Хотите? – предложил он покосившемуся на него капитану.

Капитан отказался, покачав головой.

– Разумно. Я и сам противник симптоматического лечения. Но, знаете, иногда ничего другого не остается.

Позвонила Марина и сказала, что Лизы в школе нет. Потом телефон звонил еще дважды. Первый раз – девушка из банка напомнила, что сегодня последний срок уплаты взносов по кредиту и что касса работает до пяти. Второй раз – Шпак. Спросил, что случилось и выключать ли компьютер. Игорь ответил «выключать» и «расскажу завтра».

Вернувшись, сержант сказал, что и двести метров движения по следу в такую погоду – отличный результат. Но Игорь так не думал. За окном стемнело. Осенью рано темнеет. Особенно в пасмурные незадавшиеся дни.

Вернувшись домой, Марина заперлась в комнате дочери, легла на ее кровать и включила планшет. Под объявлением о пропаже детей, которое она написала, прежде чем отправилась на поиски Лизы, появились первые комментарии.