Ширин Шафиева - Сны Ocimum Basilicum [litres]

Тусклый свет одинокой лампочки (Алтаю всё некогда было купить плафон или нормальную люстру, да и ради чего?) высасывал силы, словно лампочка работала не от электричества, а от жизненной энергии находившихся рядом людей. Чтобы взбодриться, Алтай закурил последнюю в пачке, драгоценную сигарету, одновременно просматривая одно из нескольких оставшихся писем, адресованное не ему, но попавшее в общую свалку. Строчки червями извивались в уставших глазах. «А что касается золота тёти Шарафат, то мне она сама перед смертью, Аллах ряхмят элясин, сказала, что…» Алтаю показалось, что он сейчас проглотил собственное сердце. Подавившись дымом, он уронил сигарету прямо на письмо. Резко дёрнул рукой, попытался смахнуть её с бумаги, она покатилась, рассыпая искры, и, несмотря на истошное «Нет!» и вопреки законам физики, эти искры, подобно крошечным семенам орхидеи, проросли в письме огненными цветами. Когда Алтай погасил начинающийся пожар одеялом, все слова в письме превратились в золу.

Он несколько раз проклял себя, обозвал такими словами, за которые другие точно поплатились бы, ударил кулаком по наличнику двери, разбил руку в кровь и стряхнул с притолоки длинноногого, как супермодель, паука. Тот решил, что стал жертвой землетрясения.

Нюсики занималась непривычным для себя делом. Она изучала теорию. Обычно ей это не требовалось, ведь благодаря врождённым талантам она и без примеров со стороны прекрасно знала, что и как делается. Но блогерство до сих пор оставалось за пределами круга её интересов, и Нюсики подписалась на все тематические страницы, которые ей удалось найти. Чем дольше она рассматривала красивые профессиональные фотографии из дорогих кафе и отелей на чужих берегах, где пляжи были чище, а море – сине́е, тем больше она завидовала хозяйкам этих аккаунтов, и тем сильнее хотелось ей заткнуть их всех за пояс. Нюсики внимательно просмотрела свой собственный профиль. Он показался ей неплохим, но слишком личным. Вот, например, трогательное фото упаковок с лекарствами от насморка и бумажных носовых платков. Лёгкая улыбка тронула ассиметричный рот Анастасии – они тогда с Алтаем оба заболели, жуткий грипп, температура и зелёная слизь из носа, но оба продолжали ходить на работу, и она размешивала для них в кипятке порошок от простуды. А потом они вместе его пили. Одна из немногих вещей, которые они делали вместе. Фотография наполнила душу Нюсики теплом. Ей даже показалось, что она снова ощущает во рту вкус того лекарства и тех выделений из носа.

Другая фотография – бутерброд с докторской колбасой, который она приготовила для себя как-то утром. Это была бы бессмысленная публикация, если бы не забавная изюминка: на колбасе Нюсики майонезом нарисовала улыбающуюся рожицу. Правда, она слишком поздно заметила, что в кадр также попали пластмассовая корзина с грязным бельём и край переполненного мусорного ведра, но ничего страшного. Кто бы это заметил, ведь майонезный смайлик на розовом кружочке колбасы был таким милым!

Ну и, разумеется, самая сильная сторона её аккаунта: селфи и профессиональные фотографии из модельного прошлого. Последних накопилось великое множество – ещё с тех благословенных времён, когда её приятель, мечтавший стать фотографом, был рад любой девушке, готовой бесплатно, ради искусства, раздеться перед камерой. Он снимал Нюсики не только в жанре ню, но были также фотосессии в стиле пинап, будуарные снимки и портреты. Что касается селфи, то в этом деле она была гуру и смогла бы придать своей голове выигрышное положение даже будучи растянутой на дыбе. На её селфи никому не было скучно смотреть, ведь она всегда придумывала что-нибудь новенькое: то парик, то любимые оптические очки без диоптрий – их она носила иногда на работе, чтобы выглядеть умной и серьёзной, – то ободок с игривыми ушками, то эротично обсасываемый леденец Chupa Chups во рту, а на случай, когда ей хотелось взволновать Алтая, у Нюсики имелись фотографии в костюмчике горничной. Мужчинам-подписчикам, знакомым и посторонним, костюмчик пришёлся по нраву, на эти снимки лайки пролились тропическим дождём, а ценители аэродинамических форм писали комментарии «а без костюмчика еще лудше» и «зачотный жопец», на что Анастасия, как девица интеллигентная и благовоспитанная, отвечала чинным «Благодарю».

Словом, Нюсики пришла к выводу, что у её Instagram хороший потенциал. Остался пустячок – научиться писать умные интересные тексты и работать в профессиональных фоторедакторах. Нюсики полезла в Google искать бесплатные уроки ретуширования.

Ветер растрепал шелковицу, обглодал её ветви, и Алтай стоял по щиколотку в гниющей листве, глядя на полуобнажённую крону так, словно перед ним был Иггдрасиль. Корни его расползлись под плиткой, которой выложили двор десять лет назад. Чтобы добраться до земли, нужно было разбить плитку и вгрызться в слой бетона под ней, и Алтай не был уверен, что справится самостоятельно. Вроде у Юсифа был перфоратор. Бог знает, зачем он ему потребовался. Алтай позвонил приятелю.

– Зачем тебе перфоратор? – удивился Юсиф.

– Хочу посмотреть, что во дворе под полом происходит. Мне кажется, там крысиные ходы и корни дерева землю съели, – отчитался Алтай по заранее продуманному плану.

– А, ладно, приходи забери. Как там твой спонсор, не пустил тебя?

– Нет, – пару минут Алтай сквернословил в ухо благодарному слушателю Юсифу.

– Я тут, брат, что подумал. Ты, может, к Рейхан пойдёшь?

– Кто такая Рейхан, что за Рейхан?

– Колдунья. Очень сильная. У всех всё исправляет. Помнишь, моя сестра с двумя детьми от мужа ушла? Этот ограш [16] Матерное ругательство, обозначающее человека, торгующего телом своей жены или сестры. потом тут ходил-ходил, орал, базарил?

– Она вроде вышла замуж и в Германию уехала?

– Да! Познакомилась с мужем через пять дней после Рейхан.

– Типичная систематическая ошибка выжившего, – пробурчал Алтай.

– Какая ошибка?

– А ты знаком с сотней женщин, которые приходили к этой твоей Рейхан и не вышли замуж?

– Нет-э-э.

– А они наверняка были.

Юсиф обиделся.

– Вот ты не веришь ни во что, поэтому так.

– Я поверил в то, что NerGAL мне деньги даст.

Пока они разговаривали по телефону, Алтай успел дойти до дома Юсифа.

– Вот тебе перфоратор. Ты всё-таки к Рейхан сходи, она живёт на холме, два квартала тебе пройти.

Алтай только скривил лицо: с него в детстве хватило Хумар, и других сумасшедших, охочих до денег старых ведьм видеть ему не хотелось.

Он нёс перфоратор, предвкушая, как отомстит соседке из смежного двора. Соседка не умела разговаривать по-человечески. Алтай даже подозревал, что у неё какой-то врождённый дефект голосовых связок, не позволяющий ей издавать звуки громкостью ниже ста десяти децибел. Когда утром рано он уходил к себе в офис, она орала на своего малолетнего сына. Когда он возвращался, она всё так же надсаживала глотку, в тёмное время суток выбирая объектом поражения мужа. Звук был такой, словно свинью обучили разным словам, а затем приковали к электростатической машине и подвергли непрерывной электрошоковой терапии. Однажды Алтай не поленился и в течение целой недели записывал визг соседки на диктофон, затем его работники склеили всё в один непрерывный звукоряд (это было просто, ибо пауз с тишиной в исходной записи оказалось не так уж много). Установив достаточно мощные колонки прямо перед окном, выходящим в соседский двор, Алтай врубил полученный саундтрек на полную громкость и ушёл, довольный. После этих мер соседка молчала целых три дня, но вскоре крик снова отыскал отверстие в её голове, подобно воде, которая всегда находит себе путь.