Ширин Шафиева - Сны Ocimum Basilicum [litres]

– Отгул взяла.

А Нюсики-ханым оказалась легка на помине и прислала сообщение: « Малыш как ты там? Может пойдем посидим где нибудь? Выпьем пивка или чего покрепче ». « Нет настроения. И денег нет. Ты же знаешь ». « Ну вот. Для Нюсики у тебя никогда настроения нету ».

Алтай не хотел, чтобы вечно недовольное одутловатое лицо возлюбленной плавало в воздухе перед ним среди бутылок и стаканов, пока он будет напиваться. Ему смертельно хотелось напиться, пусть даже потом будет плохо. А плохо будет – его хрупкий организм всегда тяжело воспринимал алкоголь.

– А вы с этой… Анастасия, да? У вас что? – спросила Тарана, пока они прокладывали себе путь среди тесно расставленных столиков дешёвого, но очень популярного кабака. Сюда Алтай в лучшие времена иногда водил своих работников. Нюсики просто обожала это место.

Алтай взял и рассказал Таране, что у них с Анастасией, с самого начала. Он и сам не понял, с чего так разоткровенничался, ведь он даже не успел ещё ничего выпить.

– Тебе нужна другая девушка, – намекнула Тарана.

– Выбивать клин клином, да? – съязвил Алтай. – В любом случае, девушку я сейчас не потяну.

– Что значит – не потяну?

Она не знала. Алтай подождал, пока стол не заставят бутылками и холодными закусками, и, меланхолично жуя фиолетовый листик рейхана, поведал Таране о спонсоре, кинувшем его на деньги.

– Мне один человек, он его знает, да, он сказал, что Джабраил Велиев себе остров купил. На каком-то озере в каком-то районе.

– Вот кто прикарманил спонсорские деньги… Ну, ясно. Ждать чуда не стоит, контрактом я могу подтереться.

Алтай, конечно, знал, что мир несправедлив, но он никогда не думал, что мир может быть настолько несправедлив по отношению к нему. Ему казалось, что он уже испил приготовленную для него чашу страданий до дна, и больше с ним ничего плохого не случится, но у кого-то, кто режиссировал его жизнь, имелось своё мнение на этот счёт. Будущее своё Алтай описал бы двумя словами: «долговая» и «яма», а поскольку мыслил он образно, как всякий творческий человек, то и долговая тюрьма представлялась ему в буквальном смысле ямой, глубокой и широкой, вырытой в сырой земле, со всех сторон торчат белые корни, ползают дождевые черви и пахнет перегноем, а он сидит на дне и видит солнце раз в день, когда оно ненадолго заглядывает в яму, чтобы насладиться видом унижений Алтая. Он опрокинул в горло огненную воду. Таране стало скучно: совместные походы по гламурным лаунж-барам и магазинам нижнего белья отменялись, цена акций Алтая на бирже мужчин обвалилась, вкладчицы выбрасывались из окон. И как-то незаметно она начала уделять больше внимания Меджиду, он развлекал её байками из своей жизни, и вскоре они уже ворковали, как парочка влюблённых, предоставив Алтаю возможность спокойно поискать в интернете «акколаду» – он хотел сделать это ещё день назад, но богатая на невесёлые события работа отвлекла его.

Первой же картинкой Google выдал сцену в тёпло-красных тонах, и Алтай был почти уверен, что никогда не видел её раньше – живописное полотно Эдмунда Лейтона – он и имени-то этого никогда раньше не слышал! И всё же молодая женщина с волосами цвета осени была ему как будто знакома. Сколько он ни перебирал в памяти всех девушек, которых он любил и которые любили его, такой среди них не было. Она была похожа на воспоминание из прошлой жизни, по недосмотру стражей реальности просочившееся в жизнь текущую. Возможно, ей было суждено остаться одной из многих неразгаданных загадок. Алтай обречённо подцепил моток квашеной капусты, да так и уронил его, не донеся до рта: в коричневой массе людей взметнулись языком пламени рыжие волосы.

Долго сидеть дома Нюсики не могла – не знала, чем себя занять. Она нарисовала себе красивое вечернее лицо, наклеила ресницы и немного поснимала селфи, а затем – чего пропадать макияжу! – написала приятельнице по имени Динара. Все называли её просто Диной. Недавно Дина отметила свой день рождения в Таиланде, и Нюсики провела немало тяжких минут, рассматривая в Instagram её фотоотчёты из путешествия. Нюсики уверилась, что компания друзей – лишь прикрытие, а на самом деле Дина поехала туда с неким неизвестным женатым мужчиной, за его, разумеется, счёт, на что Нюсики не уставала намекать всем общим знакомым, готовым её выслушивать. А чтобы поставить подругу на место, в день её рождения Анастасия выложила на своей странице, сопроводив поздравительным текстом, их общую фотографию, на которой Дина получилась просто отвратительно, а она, Нюсики, вышла неописуемой красоткой. « Приветики солнц! С приехалом тебя! Как оно ниче?: D: D: D». Слово за слово, и они с Диной договорились пойти вместе в ресторанчик Kəklik [23] «Куропатка». , и, чтобы не скучно и было кому платить, позвали ещё одного приятеля. Приятель поволок за собой супругу, Нюсики это не понравилось, но пришлось терпеть.

Расположившись на месте, Нюсики отправила любимому сообщение: « А ведь мы могли бы сейчас вместе сидеть в Кяклике ☹☹☹ Но ты как всегда…… »

Рыжеволосая голова явила Алтаю свой профиль, и с великим неудовольствием он узнал в ней свою вездесущую суженую. Как назло, именно этот момент Меджид выбрал, чтобы голосом, как из динамика, пожелать другу везения, а Тарана – чтобы рассмеяться чему-то своеобразным, словно у персонажа мультфильма, смехом. Прежде, чем Алтай успел определиться, пристойно ли в его возрасте прятаться под скатертью, Анастасия обернулась на голоса, и выражение её лица дало понять: не миновать очередного выяснения отношений. Меджид проследил за направлением внезапно помрачневшего взгляда Алтая и изрёк:

– Оп-па. Ну, брат, ты попал. – И, чтобы хоть как-то помочь, приобнял Тарану за талию, а она и не сопротивлялась.

– То есть для меня у тебя настроения нет, – Нюсики приблизилась к их компании, и глаза её перебегали с заставленного стола на Алтая и обратно; она не могла решить, чего ей хочется сильнее. – А для вот этих вот есть, да?

– Так, я не понял, что твоя секретарша себе позволяет? – «Вот этих вот» Меджид стерпеть не мог.

– Секретарша?! – проверещала Нюсики. – Я его девушка! Опять она с тобой?!

– Она со мной, – сказал Меджид.

На них уже, не скрываясь, глазело полресторана.

– Алтай, я тебя в последний раз предупреждаю… – Нюсики всегда называла «своего мужчину» по имени, когда злилась, обычно же она звала его «малыш», это определение Алтай находил унизительным и далёким от правды.

– Ты уже предупреждала меня в последний раз, – оборвал он её. – Сядь рядом и успокойся.

Нюсики не нужно было упрашивать. Она сразу же плюхнулась на протёртый стул возле Алтая и зыркала оттуда на режиссёра и ведущую, словно надеясь, что они расплавятся и стекут под стол.