Чарлз Стросс - Дженнифер Морг [litres]

– Это старый изоляционный блок, – поясняю я, включая свет. – Не заходи сюда без света, а то тебя схватит чудище.

– У вас есть чудища? Прямо здесь? – Он так возбужден перспективой, что мне жаль говорить ему правду.

– Нет, я просто хочу сказать, что ты влезешь в какую-нибудь гадость. Это не приключенческая игра. – Повсюду лежат хлопья пыли, не потревоженные наемной службой уборки; обычно подрядчики, едва заглянув в изоблок, удваивают счет, пробивая тем самым предписанный правительством потолок (он неукоснительно выдерживается в оперативном отделе, чтобы освободить средства, которые отдел кадров тратит на косметологов, полирующих воском листья резиновых растений в кабинетах).

– Вы сказали, это изоляционный блок. А что… ну, то есть кого тут изолировали?

Я немного развлекаюсь мыслью подколоть его, но потом отказываюсь. Однажды попав в Прачечную, ты варишься в ней всю жизнь, а мне очень не хочется оставлять за собой след из злопамятных новичков, точащих на меня зуб.

– Людей, которых мы не хотим показывать внешнему миру, даже случайно, – в конце концов говорю я. – Если работаешь здесь достаточно долго, с твоей головой происходят странные вещи. Проработай здесь слишком долго – и их начнут замечать другие люди. Ты обратил внимание, что все окна здесь матовые или открываются в вентиляционные шахты, где изначально не было никаких окон? – Я распахиваю дверь в большой кабинет руководителя, омраченный только заложенным кирпичной кладкой окном позади стола и подозрительно широким следом чего-то блестящего (я говорю себе, что это, наверное, засохший обойный клей), который ведет к крутящемуся креслу. – Отлично, именно то, что я искал.

– Это?

– Ага, большой и пустой кабинет начальства, где все еще есть электричество.

– А чей это был кабинет? – Пит с любопытством оглядывается. – Здесь мало розеток…

– До меня? – Я выдвигаю кресло и подозрительно осматриваю сиденье. Некогда хорошая кожа сейчас выглядит ужасно: все в пятнах и трещинах. Наконец-то дошло. – Я слышал об этом парне. Слизняк Джонсон. Работал в Расчетном отделе, на самом верху, но обзавелся кучей врагов. В конце концов кто-то насыпал ему соли на хвост.

– Так вы хотите, чтобы мы здесь работали? – спрашивает Пит, на которого снизошло озарение.

– Какое-то время. Пока не выдавим из Эммы бюджет на настоящий кабинет.

– Нам нужно больше розеток. – Взгляд Пита уходит куда-то вдаль, теряет фокус, пальцы подергиваются. – Нам понадобятся хорошие корпуса, разогнанные процессоры, чертова уйма больших мониторов, видеокарты не ниже Radeon X1600. – Его начинает трясти. – Пушки от «Нерфов», «Твинкиз», сетевые вечеринки…

– Пит! Очнись! – Я хватаю его за плечо и встряхиваю.

Он моргает и мутно смотрит на меня.

– Увуф?

Я вытаскиваю его из кабинета.

– Перво-наперво, прежде чем мы сделаем что-то еще, я вызову сюда уборщиков, чтобы провести экзорцизм четвертого класса и отпарить ковры. Ты можешь подхватить тут какую-нибудь мерзость.

И едва не подхватил .

– Тут полно психической грязи.

– Я думал, он был бухгалтером-расчетчиком, – говорит Пит, тряся головой.

– Нет, он работал в Расчетном . Совсем не одно и то же. Ты спутал их с экономистами.

– Э? А чем тогда занимаются в Расчетном?

– Они сводят счеты – обычно фатально. По крайней мере этим они занимались в 60-х; какое-то время назад отдел закрыли.

– Эм. – Пит сглатывает. – Я думал, это просто шутка. Ну, что здесь что-то типа ББКК. Понимаете?

Я моргаю. Британское бюро классификации кинофильмов, люди, которые сертифицируют видеоигры и вырезают члены из фильмов?

– Кто-нибудь говорил тебе, чем на самом деле занимается Прачечная?

– Играет много дезматчей? – с надеждой спрашивает он.

– Можно и так сказать, – начинаю я, потом останавливаюсь. С чего же начать? – В магии применяется математика. Многоугольные твари живут на дне множества Мандельброта. В словаре следом за декодером идет демонология. Ты слышал об Алане Тьюринге? Отце программирования?

– Он работал у Джона Кармака?

М-да, снаружи какой-то другой мир.

– Не совсем. Он создал первые компьютеры для правительства, еще во время Второй мировой войны. Не просто криптоаналитические компьютеры; он разработал сдерживающие процессоры для отдела Q, Центрального противомагического управления УСО, которое разбиралось с одержимыми агентами абвера. В любом случае после войны УСО распустили – разобрали все правительственные компьютеры, все «Колоссы», – кроме того подразделения, которое стало Прачечной. Прачечная продолжает его дело, защищая мир от отребья мультиверсума. Есть математические преобразования, которые могут связать сущности в различных вселенных: попытайся доказать не ту теорему – и они сожрут твои мозги, или еще хуже. Так или иначе, в наше время множество людей делают с компьютерами такие штуки, о которых никто и не мечтал. Компьютерные игры стали сетевыми и скриптуются, у них есть встроенные компиляторы и отладчики, ты можешь строить внутри города и снимать чертово кино. И кто-нибудь то и дело натыкается на что-нибудь, не предназначенное для игр, и тогда… ну, остальное тебе известно.

Он таращится на меня круглыми глазами.

– Так это работа на правительство? Как в «Deus Ex»?

Я киваю.

– Именно так, малыш.

На самом деле это больше похоже на «Doom 3», но, если я об этом скажу, Пит начнет выпрашивать у меня гранатомет.

– И поэтому мы будем типа устраивать сетевые вечеринки, логиниться на серваки, искать там демонов и вычищать оттуда? – Он прямо задыхается от энтузиазма. – Будет что рассказать парням!

– Пит, ты не сможешь им рассказать.

– Что, это не разрешено?

– Нет, я этого не говорил. – Я веду его обратно к ярко освещенным коридорам оперативного крыла и кофейной комнате за ними. – Я сказал, ты не сможешь . Ты под гейсом. Третья статья закона о государственной тайне гласит, что ты не можешь никому рассказать даже о существовании третьей статьи, не говоря уже о том, что она покрывает. И Прачечная попадает туда на сто процентов, Пит. Ты не можешь говорить об этом с посторонними, ты просто подавишься собственным посиневшим языком.

– Фу, – разочарованно тянет Пит. – Вы имеете в виду, это типа настоящие секретные штуки? Как мамина работа?

– Да, Пит. Это по-настоящему секретно. А теперь пойдем возьмем кофе и будем докучать кому-нибудь из хозотдела, пока нам не дадут удлинитель и компьютер.

Я провожу остаток дня, бродя от стола к столу, заполняя заявки и заказывая ТМЦ, пока Пит волочится за мной и сопит, как спаниель-переросток. Чистильщики не смогут заняться кабинетом Джонсона до следующего вторника из-за несчастливого сочетания планет, но мне известно временное решение, которое я могу набросать прямо на полу и подключить к переделанному карманному калькулятору; это должно сдержать Слизняка Джонсона, пока мы его не экзорцируем. А еще – спасибо толике причудливого везения – я натыкаюсь на бесхозную стопку пожилых ноутбуков. Кто-то из обслуживания в прошлом году перепутал их код в базе активов, и теперь, благодаря чудесам нашего текущего процесса сертификации по ISO-9000, не существует легальной процедуры переклассифицировать их в основные активы, не вызвав острый интерес Ревизоров. И потому я надлежащим порядком снабжаю Пита 1,4-гигагерцевой «Тошибой», заручаюсь его помощью в переносе моих вещей в новый кабинет, прибиваю над дверью точку доступа, как племенной фетиш или мезузу («ныне этот кабинет занят гиками, которые поклоняются великому богу ГГц»), и усаживаю его с другой стороны обширного стола, чтобы я мог за ним приглядывать.