Чарлз Стросс - Дженнифер Морг [litres]

– Тебе следует отпустить его, – провозглашаю я.

– Почему? – спрашивает собрание моллюсков.

– Потому что…

Я замолкаю. Действительно, а почему? Удивительно разумный вопрос.

– Если ты его не выпустишь, эйчары – то есть кадровики – просто отправят нового. У них бесконечное множество прислужников. Но ты можешь победить их, ускользнув из их хватки навсегда, – если позволишь мне упокоить тебя с миром.

– Тогда упокой меня , – говорят слизняки.

– Хорошо.

И я разжимаю кулак с солью над моллюсками – они сгорают и извиваются под белым порошком, пока не остается ничего, кроме Пита, скорчившегося в позе зародыша посреди комнаты. Пора вытаскивать интерна из игры и возвращать в его собственную голову, пока за ним не пришла мама или кто-нибудь еще ужаснее.

«Меня зовут Бонд, Джеймс Бонд».

Эти пять слов, которые слышали уже сотни миллионов людей, практически неизменно звучат в первые пять минут каждого фильма в одной из самых успешных киносерий двадцатого века. Если только вы не в лесу прожили последние сорок лет, вы их слышали, и по ним сразу поймете, что вас ждет два часа адреналинового [21] И тестостеронового. действа, полного снобистской роскоши, насилия, секса, автокатастроф, снова насилия и Большого Взрыва, за которым последует посткоитальная сигарета и легкомысленный афоризм перед титрами.

Так было не всегда. Когда в 1953 году вышло «Казино „Рояль“», тираж книги составил 4750 экземпляров, а рекламного бюджета, считайте, и вовсе не было. Несмотря на одобрительные отзывы, в которых Флеминга сравнивали с Ле Ке и Оппенгеймом (королями довоенного британского шпионского триллера), этот роман покорил мир далеко не сразу. И хотя тиражи стабильно росли (в одном только Соединенном Королевстве продали более миллиона экземпляров «Казино „Рояль“») вместе со славой Флеминга как автора послевоенных триллеров, прошло десять лет, прежде чем его романы попали на киноэкран. Автор едва дожил до премьеры «Доктора Ноу» и оглушительного успеха созданного им образа (которого до проката никто и не ждал: «Доктор Ноу» снимался на очень скудном бюджете, а потом вдруг собрал почти шестьдесят миллионов долларов по всему миру).

Писателю невероятно трудно добиться литературного бессмертия, да что там – просто посмертия. Лимб посмертного забвения ждет 95 % романистов – практически все романы перестают печататься в течение пяти лет после смерти автора. Но Флеминг был не только создателем бестселлеров с миллионными тиражами, но и газетчиком с хорошими связями и отличным чувством ценности своих идей, так что он безжалостно добивался теле- и киноадаптаций своих книг. Успех в кино пришел к его творению как раз вовремя: синергия между изданием бестселлеров и шумихой в кино обеспечивает ему место в издательских списках и по сей день.

Джеймс Бонд – порождение фантазии, которое можно лучше всего описать термином, украденным из чрезвычайно любопытного и весьма малоуважаемого поля – из фанфиков: Мэри Сью. Персонаж Мэри Сью – это своего рода шаблон в сценарии, картонный силуэт, в который автор может втиснуть собственные мечты и фантазии. В случае Бонда, однако, непростительно считать, что знаменитый шпион был для своего автора Мэри Сью, поскольку у Флеминга сложились со шпионажем любопытные и двойственные отношения.

Первые тридцать лет жизни он провел как дилетант, любитель, неудачливый биржевой брокер, корреспондент-международник и банкир, но на работу мечты Флеминг попал накануне Второй мировой войны – стал секретарем директора военно-морской разведки в Адмиралтействе. Война обернулась для Яна Флеминга благом, расширила его горизонты, дала пищу воображению и востребовала его многочисленные таланты. Но Флеминг слишком много знал, он хранил столько тайн, что его заворачивали в шелк и бархат и не позволяли заниматься полевой работой. Он закончил войну с отличным послужным списком и полным отсутствием боевого опыта (если не считать того, что он пережил бомбардировки люфтваффе или наблюдал битву за Дьепп с палубы эсминца, стоявшего на безопасном расстоянии от побережья Нормандии). Флеминг вырос в тени отца, который героически погиб на Западном фронте в 1917 году, а взрослая его жизнь прошла в тени старшего брата, бывшего более уважаемым писателем, чем Ян. Легко вообразить, как такие неблагоприятные сравнения в семье могли повлиять на творческого, но ветреного повесу, который почти нашел себя на войне, позволившей ему вообразить себя на месте героя не просто большого, но большего, чем вся его собственная жизнь.

И можно сказать, что в итоге Джеймс Бонд оказался больше Яна Флеминга. Мало романов переживают своего автора и еще меньше – получают продолжения, написанные последователями, но на ниве Флеминга потрудились и несколько других писателей (в их числе Кингсли Эмис и Джон Гарднер). Немногие литературные персонажи получают биографии, написанные другими; но Бонд не только обзавелся автобиографией (благодаря Джону Пирсону), но и произвел на свет целую культурную индустрию, в том числе семиотическое исследование от Умберто Эко. Уж это-то о чем-то да говорит…

Как и во всякой настоящей жемчужине, в глубине образа Бонда скрывалась песчинка правды: Флеминг писал триллеры, опираясь на свой настоящий опыт. Годы работы в оранжерейной атмосфере Кабинета № 39 в Адмиралтействе (где располагалась штаб-квартира разведки Королевского флота) дали ему представление об операциях главных шпионских организаций мира. Во время командировок в Вашингтон он работал с дипломатами и офицерами УСС (которое впоследствии превратилось в ЦРУ). Есть также основания полагать, что в качестве новостного редактора «Сандей Таймс» после войны Флеминг предоставлял помощь офицерам МИ6. Первые романы о Бонде проходили перед публикацией проверку в этой организации. Сам Бонд, конечно, персонаж выдуманный, но ограничения, налагаемые разведкой, на которую он работал, были взяты из реальной жизни, пусть это и была реальность разведки начала сороковых.

Шпионаж во время Второй мировой войны мало походил на современный. Он начал меняться уже в конце пятидесятых, когда в небе запищали футбольные мячи спутников и начальники разведок стали мечтать о спутниках-шпионах. В 2004-м, когда МИ5 (управление контрразведки) разместило открытые вакансии в прессе, мы уже можем быть уверены, что Бонду настоятельно рекомендовали бы найти другую работу. Шпион должен быть невысок (ниже 180 см или 5 футов 11 дюймов для мужчин) и неприметен. Поскольку МИ5 относится к госслужбе, в штаб-квартире наверняка запрещено курить и не поощряется употребление алкогольных напитков на рабочем месте. Сотрудники МИ5 и МИ6 отнюдь не заняты уничтожением врагов государства: любое решение о применении силы должно приниматься на уровне министра иностранных дел, соответствующем комитете кабмина и в других бюрократических надстройках правительственного надзора. Агент МИ6, который ездит на «бентли» 1933 года с усиленным двигателем и играет на большие деньги в казино, как это делает Бонд в первом романе, – это практически идеальная инверсия образа настоящего шпиона.