Чарлз Стросс - Дженнифер Морг [litres]

Но архетипу это не повредило. Джеймс Бонд продолжал расти и развиваться даже после того, как его создатель в последний раз закрыл портсигар. В некотором смысле это был результат литературной целесообразности. Экранизации начались посреди развернутой сюжетной линии (поскольку все романы Флеминга связаны друг с другом), и хотя «Доктор Ноу» первым попал на пленку, эта книга была продолжением «Из России с любовью», которую экранизировали второй. Поэтому с сюжетом романов с самого начала обходились довольно творчески. Можно долго читать книги Флеминга и не найти и следа вечных разговоров между Бондом и секретаршей М, мисс Манипенни, которые стали одним из лейтмотивов в фильмах, не говоря уж об умопомрачительных отступлениях от оригинала в фильмах среднего периода с Роджером Муром (в особенности в «Шпионе, который меня любил» и «Лунном гонщике»).

Литературный Джеймс Бонд – плоть от плоти довоенных лондонских клубов: человек высшего общества, сноб, жестокий манипулятор в отношениях с женщинами с едва прикрытыми наклонностями к садомазохизму и почти психопатической жестокостью по отношению к врагам. С годами его кинематографический брат-близнец приобрел выносливость Супермена, научился игнорировать законы физики, выходил в космос (равно внутренний и внешний) и обесчестил больше девиц, чем Дон Жуан. Он мутировал, чтобы соответствовать предрассудкам и неврозам своего времени: задумывался (только вслушайтесь!) о моногамии и даже дружил с героическими афганскими моджахедами в конце восьмидесятых, в эпоху СПИДа и позднего СССР в «Искрах из глаз». В фильме «Золотой глаз» он работает под жесткой постфеминисткой М [22] Великолепный кастинг поставил Джуди Денч на роль, по всей видимости, основанную на биографии реальной главы МИ5, Стеллы Римингтон, которая на пенсии тоже начала писать шпионские триллеры. , а в «И целого мира мало» столкнулся с женщиной-архизлодейкой (от такого нововведения Флеминг, представления которого о допустимом поведении прекрасного пола сформировались в двадцатых, наверняка перевернулся в гробу). Но другие аспекты архетипа Бонда неизменны. Флеминг был очарован быстрыми автомобилями, экзотическими странами и хитроумными устройствами, и все эти черты его романов усилились и экстраполировались в эпоху современных спецэффектов.

Так как же Джеймс Бонд («сексистский, мизогиничный динозавр, реликт Холодной войны», по словам, вложенным сценаристами в уста М из «Золотого глаза») сохраняет место в нашем воображении полвека спустя после своего литературного рождения? Каково это, когда Мэри Сью ходит по стране воображения и пробивает дыры в сюжете выстрелами из «Вальтера ППК» (или П99, на который Бонд переходит в «Завтра не умрет никогда»)? Если мы хотим это понять, стоит начать с изучения темной тени Бонда – Злодея.

Если судить по его работе, Бонд – неприятный тип, которому вы точно не захотели бы одалживать свою машину. Чтобы этот необработанный алмаз засверкал, нужно показать его на бархатно-черном фоне ужасного злодейства. Если очистить архетип Бонда от разврата, роскоши и снобистской моды, останется неаппетитно поверхностный, хладнокровный убийца – похожий на Квиллера из романа Адама Холла или Каллана из цикла Джеймса Митчелла, но без легкого цинизма, да и вовсе без каких-то искупающих качеств. Таким образом, роль Врага становится критически важной для того, чтобы сохранять привлекательность героя. Флеминг описывал жестокий современный мир, в котором черно-белая картина довоенных триллеров смешалась и приобрела сероватую двусмысленность эпохи Холодной войны. Бонд – рыцарь в сверкающих доспехах, который борется за добродетель и свободу мира против дракона – будь то мистер Биг, доктор Ноу, Аурик Голдфингер или грозная тень величайшего из врагов Бонда, Эрнста Ставро Блофельда, первого номера СПЕКТРа (Специального комитета по контрразведке, терроризму, ответным мерам и принуждению) [23] Special Executive for Counter-intelligence, Terrorism, Revenge and Extortion ( англ .) – SPECTRE. .

Любопытно, что Блофельд занял место первого и главного противника Бонда только в киноканоне. Флеминг придумал его, когда работал над сценарием и романом «Шаровая молния», а затем использовал в «На службе Ее Величества» и «Живешь только дважды». (В ранних книгах Бонд обычно боролся с менее корпоративными врагами – советскими марионетками, беглыми нацистами и сумасшедшими гангстерами.) Блофельд родился из чистой корпоративной целесообразности. Вместо того чтобы демонизировать Советы и уменьшать потенциальную аудиторию, продюсеры фильма «Из России с любовью» выбрали на роль враждебной организации СПЕКТР. После успеха четвертого фильма, «Шаровой молнии», Блофельд выступил на первый план и обрел жизнь куда более полную, чем в романах. Вероятно, смерть Флеминга в 1964 году позволила киноверсии отойти от планов изначального автора, поэтому Блофельда можно рассматривать как демона необходимости, призванного из бездны, чтобы дать Бонду достойного противника.

Так было не всегда. В начале двадцатого века, когда британский шпионский триллер начал оформляться из тумана бульварных романов и литературы саспенса (через книги Джона Бакена и Эрскина Чайлдерса – не говоря уж о вспомогательном вкладе Артура Конан Дойла с его Шерлоком Холмсом), не было еще такой дуалистической картины, где великий герой противостоит мрачному злу. Не было великого героя: мы оставались один на один против владык ночи и сумрака, великих и ужасных суперзлодеев. Профессор Мориарти, противник Холмса, Наполеон преступного мира, был лишь одним из них, другим – Фантомас, созданный в 1911 году Пьером Сувестром и Марселем Алленом. Император преступного мира, Фантомас, был мастером маскировки и проводником хаоса (не говоря уж о том, что он разгуливал по Парижу в черной маске, цилиндре и фраке на афишах вышедшего в 1913 году одноименного фильма: просто воплощение декадентства, богатства и преступного хаоса). И он был не одинок. Суперзлодей Гая Бутби, доктор Николя, тоже подходит по описанию как обладатель пушистого кота и зловещих замыслов. Но суть великого врага Бонда полностью воплощается позже – чуть дальше к востоку, в образе доктора Мабузе.

Доктор Мабузе – сам по себе архетип и чрезвычайно популярный персонаж, известный по пяти романам и двенадцати фильмам. Его создал Норберт Жак, а затем в 1922 году сам режиссер Фриц Ланг превратил его в одно из самых жутких созданий эры немого кино. Его зовут Мабузе, но никто в своем уме не станет произносить это имя вслух. Он, разумеется, мастер маскировки, богач со связями и азартный игрок. (Тут нужно учесть социальный контекст: игра на большие ставки – не безобидное развлечение, а откровенное непотребство в десятилетие, известное гиперинфляцией и голодом, когда калеки-ветераны умирали от холода на улицах в Веймарской Германии.) Мабузе контролирует все и вся посредством синдиката настолько тайного и преступного, что никто не знает его реального влияния; он паук, но плетет настолько обширную паутину, что она кажется попавшим в нее мухам всем миром. В некоторых историях он становится психиатром, искусным манипулятором, и те, кто охотится на него, обречены стать его жертвами. Если у Мабузе и есть слабость, она заключается в том, что его планы сверхсложны и часто рушатся самым катастрофическим образом, когда кто-нибудь из его старших подручных восстает против хозяина, пусть и безнадежно поздно. Тем не менее он всегда имеет запасной план побега и умеет промывать мозги прислужникам, чтобы они занимали его место, и поэтому становится призраком, которого чрезвычайно трудно сразить.