Нейтан Баллингруд - Раны. Земля монстров [сборник litres]

Тони смотрела на Донни, раскрыв рот. Она не могла найти в себе силы сдвинуться с места. Девочка, сидевшая на заднице в грязной воде, заполняла крохотную ванную звуком, похожим на сирену воздушной тревоги, и Тони просто хотелось, чтобы она заткнулась, заткнулась, заткнула свою сраную пасть.

– Заткнись, чёрт бы тебя побрал! Заткнись!

Донни посмотрел на нее, на лице его проступила нечитаемая мешанина беспорядочных чувств; он поднялся и грубо протолкнулся мимо нее. Вскоре Тони услышала, как захлопнулась дверь. Его машина завелась, и он уехал. Она смотрела на свою безутешную дочь и пыталась унять неожиданный буйный гнев.

Она снова наполнила чашку Алекса и села напротив него, оставив кофейник на столе. Достала из пепельницы сигарету и тут же увидела, что та в ее отсутствие погасла.

– Зараза, – сказала Тони.

Алекс кивнул.

– Я в бегах, – сказал он.

– Что?

– Это правда. Я в бегах. Я угнал машину.

Встревоженная, Тони выглянула в окно, но парковка находилась с другой стороны закусочной. Отсюда был виден только залив.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Я не хочу об этом знать.

– Это универсал. Не могу поверить, что он вообще еще ездит. Я был в Морган-сити, и мне нужно было быстро оттуда убраться. Машина стояла рядом. Я ее угнал.

У Алекса были глаза одержимого, и, несмотря на улыбку, он все равно казался взбудораженным: барабанил пальцами по столу, а жилы на его руках выпирали как тросы. Тони ощущала нарастающую тревогу вкупе с приливом возбуждения. Он был опасен, этот мужчина. Он был как падающий молот.

– Кажется, я не нравлюсь тому парню, – сказал Алекс.

– Что? – Тони обернулась и увидела, как Чеканутый Клод, даже не прожевав еду, с отвисшей челюстью, в ступоре пялится на Алекса.

– Это просто Клод, – сказала Тони. – Он всегда такой.

Алекс все еще улыбался, но улыбка приобрела иной оттенок; Тони не могла понять, какой, но он рождал в ней странное, эйфорическое чувство.

– Нет, кажется, дело во мне. Он постоянно сюда глядит.

– Серьезно, Клод нормальный. Он безобидный как котенок.

– Я хочу тебе кое-что показать. – Алекс запустил руку в плащ, и на мгновение Тони подумала, что сейчас он достанет пистолет и начнет стрелять. Она не ощущала стремления убежать; она ждала, что будет дальше. Но он всего лишь достал измятую панаму. Ее изрядно скомкали, чтобы уместить в карман, и, очутившись на свободе, она начала распускаться, точно бутон.

Тони оглядела ее:

– Это панама.

Он смотрел на панаму так, словно ожидал, что та поползет по столу с какими-то чудовищными намерениями.

– Это предмет ужасной силы, – проговорил он.

– Алекс… это панама. Такая штука, которую на голову надевают.

– Ее хозяин – тот парень, у которого я украл машину. Вот, – сказал он, подталкивая панаму к Тони. – Надень.

Тони подчинилась. Она уже устала от его внезапной серьезности и решила немножко пококетничать. Коснулась плеча подбородком и надула губки, поглядывая на Алекса краем глаза, как, по ее мнению, делала бы модель.

Он улыбнулся:

– Кто ты?

– Я супермодель.

– Как тебя зовут? Откуда ты?

Тони изобразила легкий, с придыханием, голос:

– Меня зовут Вайолет, я из Лос-Анджелеса, я вышагиваю по подиуму, и кроме этой панамы на мне ничего нет. Все меня обожают и фоткают.

Она смущенно рассмеялась; Алекс склонился к ней через стол, улыбаясь. Она видела кончик его языка между зубов. Секунду он просто смотрел на нее.

– Видишь? Она могущественна. Ты можешь стать кем угодно.

Тони вернула ему панаму, неожиданно упав духом. Произнеся это, Алекс как будто разрушил чары.

– Не уверена, – ответила она.

– Знаешь, – сказал Алекс, – тот парень, у которого я украл машину, сам, оказывается, был кем-то вроде вора. Видела бы ты, что он там оставил.

– Так, может, покажешь?

Он снова улыбнулся, оглядел почти пустую закусочную.

– Сейчас?

– Нет. Через полчаса. Когда смена закончится.

– Но там все упаковано. Этим штукам нельзя просто так валяться.

– Тогда можешь показать у меня дома.

Так они и договорились. Тони поднялась и подготовила рабочее место для следующей смены; пришлось заменить несколько упаковок кетчупа и снова заправить кофеварку. Она наполнила чашку Чеканутого Клода и выдала ему еще десяток пакетиков сахара, которые он методично вскрыл и высыпал себе в кофе. Когда пришла сменщица, Тони повесила фартук у станции официанток, и Алекс присоединился к ней по пути к двери.

– Нам надо будет заехать в детский сад и забрать мою дочку, – предупредила она.

Если эта новость и расстроила Алекса, виду он не подал.

Проходя мимо столика Клода, они услышали доносящийся из его наушников грохот.

Алекс скривил губы:

– Идиот. Как он свои мысли-то слышит?

– Он не слышит. В этом вся суть. У него голоса в голове. Он врубает радио погромче, чтобы их заглушить.

– Шутишь.

– Не-а.

Алекс остановился и обернулся, с новым интересом изучая затылок Клода.

– И сколько у него там народу?

– Никогда не спрашивала.

– Охренеть.

На улице садилось солнце, день начинал остывать. В какой-то момент дождь перестал, и мир засветился ярким, мокрым сиянием. Они решили, что Алекс поедет следом за Тони в своей машине. Это был старый, ржавый «катафалк» семидесятых годов; в багажнике у него лежали несколько сваленных друг на друга коробок. Тони не обратила на них внимания.

Переступая порог своей маленькой квартиры, Тони уже знала, что в конце концов они займутся любовью, и обнаружила, что пытается представить, каково это будет. Она следила за тем, как он ходит, отмечала плавность движений его тела, осторожную сдержанность, с которой Алекс вел себя в гостиной, полной хрупких вещей. Тони видела выглядывавшую из-под его одежды кожу, смотрела, как она растягивается и движется.

– Не беспокойся, – сказала она, коснувшись его спины между лопатками. – Ты ничего не разобьешь.

Больше ее беспокоила Гвен. Выпущенная в квартиру юркой рыбкой, она со звонким вскриком скрылась от незнакомого мужчины, рядом с которым была так тиха и уныла, в темных гротах своего дома.

– Здесь очень мило, – сказал Алекс.

– В основном всякие безделушки. Ничего особенного.

Он покачал головой, словно не поверил. Квартира Тони была украшена по большей части переданными ей по наследству обломками жизни бабушки: безликими гобеленами, обшарпанной старой мебелью, перевидавшей слишком много безобразно расплывающихся, дряхлеющих тел; а также большой и нелепой коллекцией стеклянных фигурок – прыгающих дельфинов, спящих драконов и тому подобного. Все это должно было создавать уют и успокаивать, но только напоминало ей о том, как далека она от жизни, о которой мечтает. Квартира выглядела беспомощной подделкой, и Тони ненавидела ее всей душой.