Нейтан Баллингруд - Раны. Земля монстров [сборник litres]

Пока что Алекс не заговаривал ни о том, что нашел в машине, ни о панаме в своем кармане. Похоже, его больше интересовала Гвен, которая выглядывала из-за угла гостиной, окидывая его подозрительным и жадным взглядом, и которая, казалось, предвидела, что из-за этого огромного чужого человека, сидевшего на мамином диване, их ждут большие потрясения.

Он был мужчиной – это Гвен поняла сразу – а значит, существом опасным. Он заставит маму вести себя ненормально; может даже плакать. Мужчина был слишком большим, словно великан из книжки со сказками. Она гадала, не ест ли он детей. Или мам.

Мама сидела рядом с ним.

– Мама, иди сюда. – Гвен шлепнула себя по бедру, как делала Тони, когда хотела, чтобы дочь ее слушалась. Может, получится увести ее от великана, и они переждут в кладовке, пока он не заскучает и не уйдет. – Сюда, мама, иди сюда.

– Гвен, пойди поиграй.

– Нет! Иди сюда!

– Она не слишком хорошо себя ведет в присутствии мужчин, – сказала мама.

– Это ничего, – ответил великан. – Я в последнее время тоже. – Он похлопал по подушке рядом с собой. – Подойди сюда, малышка. Давай поздороваемся.

Гвен, встревоженная таким поворотом событий, отступила за угол. Они сидели в гостиной, где были ее постель и ее игрушки. Позади зевала темной пастью мамина спальня. Девочка села между двумя комнатами, обхватила руками коленки и стала ждать.

– Она так боится, – сказал Алекс, когда девочка скрылась из вида. – Знаешь, почему?

– Ну, потому что ты большой и страшный?

– Потому что она уже знает о возможностях. Пока у тебя есть выбор, ты боишься поступить неправильно.

Тони отстранилась от него и недоверчиво улыбнулась:

– Ладно, Эйнштейн. Полегче с философией.

– Нет, правда. Она сейчас, будто тысяча разных людей одновременно, и все они готовы воплотиться, но каждый раз, когда она делает выбор, кто-то из них уходит навсегда. В итоге варианты заканчиваются, и ты останешься тем, кто ты есть. Она боится за ту себя, которую потеряет, подойдя ко мне. За ту, кем может никогда не стать.

Тони подумала о своей дочери и не увидела в ней ничего, кроме череды запертых дверей.

– Ты пьяный?

– Что? Ты же знаешь, что я не пил.

– Тогда перестань нести то, что несешь. Я этого дерьма наелась на всю оставшуюся жизнь.

– Господи, извини.

– Забудь. – Тони встала и зашла за угол, чтобы взять дочку на руки. – Мне надо ее искупать и уложить спать. Если хочешь ждать – дело твое.

Она отнесла Гвен в ванную и приступила к ежевечернему ритуалу. Сегодня ей слишком отчетливо мерещилось присутствие Донни, а дилетантские философствования Алекса звучали слишком похоже на его речи после лишней кружки пива. Отчасти Тони надеялась, что ее материнские хлопоты наскучат Алексу и тот уйдет. Она ждала хлопка входной двери.

Вместо этого она услышала шаги у себя за спиной и почувствовала тяжелую руку на своем плече. Ладонь мягко сжалась, и рядом с Тони воздвигся Алекс. Он сказал Гвен что-то доброе и убрал мокрую прядку с ее глаз. Тони почувствовала в груди какое-то движение, медленное, но мощное, словно Атлант разминал плечо.

Неожиданно Гвен взвизгнула и рухнула в воду, окатив их обоих. Алекс потянулся, чтобы не дать ей удариться головой о фаянс, и в благодарность получил пинок в зубы. Тони отпихнула его плечом и вытащила дочь из ванны. Крепко прижала к груди и зашептала на ушко материнские заклинания. После недолгого сопротивления Гвен наконец угомонилась в маминых объятиях и тихо заскулила, сосредоточив все свое внимание на теплой родной ладони, скользящей по ее спине вверх и вниз, вверх и вниз, пока, наконец, энергия не покинула девочку совсем, и она не погрузилась в настороженную дремоту.

Одев и уложив Гвен, Тони переключилась на Алекса:

– Давай приведем тебя в порядок.

Она отвела его обратно в ванную. Отдернула шторку, указала на мыло с шампунем, сообщила: «Они пахнут цветочками, но свое дело делают», – но все это время Алекс неотрывно смотрел на нее, и Тони подумала: вот оно, так все и произойдет.

– Помоги мне, – сказал он, поднимая руки над головой. Тони тускло улыбнулась и начала его раздевать. Она разглядывала его обнажавшееся тело, а когда Алекс остался без одежды, прижалась к нему и пробежала пальцами по его коже.

Позже, когда они вместе лежали в постели, Тони сказала:

– Прости за сегодняшнее.

– Она просто ребенок.

– Нет, я о том, что сорвалась на тебе. Не знаю, почему так вышло.

– Все нормально.

– Мне просто не нравится думать о том, что могло бы быть. Это бессмысленно. Иногда мне кажется, что о жизни и говорить-то незачем.

– Даже не знаю.

Тони смотрела на маленькое окошко напротив кровати, наблюдая сквозь него плывущие по небу аспидно-серые тучи. За ними скрывались звезды.

– Ты не расскажешь, зачем угнал машину?

– Мне пришлось.

– Но почему?

Алекс немного помолчал.

– Не важно, – ответил он наконец.

– Если ты мне не расскажешь, я решу, что ты кого-нибудь убил.

– Может, и так.

На минуту Тони задумалась об этом. Было слишком темно и ничего толком не видно, но она все равно обвела спальню взглядом, зная расположение каждого предмета мебели, каждого израсходованного тюбика помады и каждой покосившейся стопки модных журналов. Тони могла посмотреть сквозь стены и ощутить тяжесть фигурок, под которой прогибались полки. Она попыталась представить каждую в отдельности, словно подыскивая ту, что станет оберегом от этого разговора и странного торжества, которое он в ней пробуждал.

– Ты его ненавидел?

– Я никого не ненавижу, – ответил он. – Хотел бы. Хотел бы я быть на это способным.

– Ну же, Алекс. Ты у меня дома. Ты должен мне хоть что-то рассказать.

После долгого молчания он заговорил:

– Парень, у которого я украл машину. Я его зову мистером Серым. Никогда не видел его вживую, только во сне. Ничего о нем на самом деле не знаю. Но я не думаю, что он человек. И уверен, что он меня преследует.

– В смысле?

– Я должен тебе показать.

Не говоря больше ни слова, он встал и натянул джинсы. Она чувствовала нарастающее в нем волнение, и оно порождало в ней схожие чувства. Тони вышла из спальни следом за ним, по дороге натягивая длинную футболку. В гостиной крепко спала Гвен; они переступили через ее матрас по пути на улицу.

Трава была мокра под их босыми ногами, воздух тяжел от соленого запаха моря. Припаркованная у тротуара машина Алекса жалась к земле, как огромный жук. Он открыл багажник и подтащил к ним ближайшую коробку.

– Смотри, – сказал он, открывая ее.

Поначалу Тони не осознала, на что именно смотрит. Ей показалось, что на груде кожаных курток лежит кошка, но этого быть не могло, и лишь когда Алекс сгреб горсть кошки в кулак и потянул, до нее дошло, что это человеческие волосы. Он вытащил вещь из коробки целиком, и Тони поняла, что перед ней дубленая, выделанная человеческая кожа с черными пустыми отверстиями на лице, как на какой-то резиновой маске для Хэллоуина.