Alex Shkom - Туман гор Кайана

«Бред! Какой-то чёртов безумный бред!».

— Я и мой коллега откланяемся, — вдруг дёрнул меня за плечо Энтони. — Позвоним вашему Дэну, поторо…

— По кабельному позвоните? — тот застыл, взятый врасплох неожиданным вопросом. — Связи нет, — она достала из кармана телефон и показала куда-то на разблокированный экран. — В смысле: может, у военных и есть какие-то «свои линии», но не у нас — слишком, слишком плохая погода.

— В любом случае, дайте минутку. Поверьте, мир не остановится, если наш чай немного остынет.

Он поднялся со стола и, будто само спокойствие, медленно вышел на улицу. За ним быстрым, почти паническим шагом, пошёл и я.

— Какого дьявола?

Мы вышли на улицу. Смит закрыл дверь и долго-долго молчал прежде, чем задать тот вопрос. В его взгляде — менее спокойном, чем обычно — много что можно было прочесть: удивление, шок, страх, панику, но его голос всё так же источал лживое хладнокровие и искренне-высокую язву.

— Я не знаю.

— Нет, действительно, — закивал он, будто подтверждая свою же медленную речь, — какого, мать мою, дьявола?

— Я сказал, что не знаю! — он осторожно укрыл ладонями лицо и очень неспешно, очень глубоко выдохнул.

— Ты же видел это, да, Фогг? — обернулся на меня. — Видел его? — ответом был утвердительный кивок. — На вот таком расстоянии… Ровно фут до нас с тобой! — ещё один кивок. — А она… Пф, блядь…

Он улыбнулся и взглянул на туман, окружавший дом. Ноги подкашивались от усталости, разум — от непонимания. Вне своей «маски» спокойствия и вежливости, Смит выглядел куда более уставшим, так что быстро осел на пол.

— Какой же бред… Чёрт возьми… — он всё пытался закрывать рот, сдерживая смех; получалось, мягко говоря, хреново.

Не выдержав напряжения, я осел рядом с ним. Колени тряслись. Хотелось кричать. Хотелось бежать далеко-далеко — так же, как и тогда, когда я стоял у двери, но вокруг нас всё ещё был туман, а все, кроме нас, не знали его изнутри так хорошо.

— Ты же понимаешь?.. — не переставал он улыбаться. — Понимаешь, в чём суть? «Вопрос веры»… Чёртов вопрос веры! — я пытался напрячь мозги, но ощущал себя рыбкой, не видящей дальше аквариума. — Вспомни, что сказал тот шкет: «Это больше вопрос веры для вас». Ха-ха-ха-ха… Ублюдок!

Видимо, мой попутчик тоже считал, что большинство того, что сказал Тек, пока был более-менее человеком, было правдой. Хотя, несмотря на это, он всё ещё много недоговаривал. Полуправда, полуложь… Он тоже был тем ещё эгоистом.

— Если ты ещё не понял, Фогг, то я был прав: мы — психи, — он обернулся на меня; в его улыбке было что-то неправильное. — Ты же помнишь те травы в церкви, а? Скажи мне, — театрально покосил он голову, — что он про них сказал?

Дальше меня словно пронзило ударом молнии. Стоило мне вспомнить одну простую фразу, как я понял. Возможно, не до конца, но я точно уловил суть:

— Они расширяют…

— Что они расширяют восприятие! Точные слова, а? Ни буковки не изменить — сразу смысл теряется. Смысл, который весьма прост… — он приблизился к моему лицу, и его улыбка стала по-настоящему жуткой. — Никто не видел того, что видели мы, — и шептал он очень медленно, очень членораздельно. — Осознай: травы были не простым галлюциногеном — они позволяли нам «видеть», как тому шаману! Эта расселина, этот туман!.. Вот, что первым исчезло, а? Огромная тварь из пещеры. А затем? Затем — духи. Те чёртовы отродья, смотрящие на нас из-за деревьев! И масштаб того, что мы видим, становится всё меньше, и меньше, и меньше… Как остаточный эффект, только чертовски долгий! Чёрт… — он отвёл взгляд от меня в пустоту. — Я ведь же даже в деревне видел только силуэты тех умерших тиннех [7] Тиннех (англ. Tinneh) — старое название народов, населяющих Аляску; на языке самих тиннех означает: «люди», «народ». Более современные варианты: Денэ Аляски (англ. — Alaskan Dene) или Атабаски Аляски (англ. — Alaskan Athabaskans). … Идиот! Какой идиот!

Смит обхватил голову руками и почти сжался в клубок. Я полностью его понимал. Если всё то, что он сказал, было правдой — мы действительно были психами. Но хуже всего было то, что мы были теми психами, что успели соврать о Даниеле — о том, чей труп лежал где-то в горах, о том, чей труп всё ещё был где-то в тумане, о том, кого «миссис мэр», не выпустив нас, наверняка отправится искать.

— И эта дура, — махнул он рукой в сторону двери. — Она же не отпустит нас! Конечно, если вдруг не явится её горе-муженёк! Когда, как думаешь?! Сегодня?! Завтра?! И ещё нет связи… Ха-ха-ха-ха-ха… Боже… — он откинулся на спину и почти ударился затылком о стену дома. — Ну, за что, а? Ну скажи… Скажи, Фогг? За что это нам?

Я не знал. Только мне стоило подумать о том, что вещи стали простыми, как клубок моих мыслей предал меня и, обвив коконом, сбросил в пропасть ещё большей неизвестности. «Если думаешь, что знаешь всё — значит, не знаешь и половины». Впрочем, одно точно было ясным:

— Нужно отсюда выбираться.

— Да ладно, а? Будто бы я сам не знаю. «Нужно отсюда выбираться»… — задрал он высоко голову, передёргивая мои слова. — А вот то, чего я действительно не знаю: где ближайший город; нет ли там тумана…

— Думаю, вниз по реке…

— И есть ли там связь! — повысил он резко голос, перебив меня. — Нет смысла бежать из одной глуши в другую. К тому же… Веришь или нет, но всё это скоро закончится, Фогг, — как по мне, в его голосе было мало веры в то, что он говорил. — И у нас будет проблема куда более непредсказуемая, чем эти твари, — Смит указал большим пальцем обратно на дом и слегка ударился о его стену затылком. — Судебная система Соединённых Штатов. Представь картину со стороны: половина команды пропала бесследно, прихватив с собой местного жителя; единственное тело выглядит точно не так, как если бы его исполосовал медведь, а выжившие даже не могут объяснить, что произошло.

Я посмотрел в ту же пустоту, что и он, и вдруг понял: лес закончился, вылазка закончилась. Мы сидели посреди обычного городка в США, размышляли о том, как объяснить суду потерю половины команды. И ведь действительно: а что мы должны были им сказать? «А если… — вдруг подумал я. — Если сказать правду?».

— Шамана и его сына… никогда не будут искать, — вдруг прошептал Смит. — Тело Джорджа через пару дней расплющит пещера. Твоего напарника вряд ли найдут, учитывая то, что с ним случилось. А то, что осталось от геолога… не опознают никогда. Если там что-то осталось.

Но Энтони, похоже, решил ничего не говорить. Он не просто перечислял имена, вспоминая смерть каждого, нет — он «отсекал» проблемы. «Мы — психи», — повторил я про себя слова спелеолога и в очередной раз убедился в его хитрости. Мы были психами, так что и сказать могли что угодно. Однако в его плане была загвоздка.