Александр Матюхин - Кладбище ведьм

На кончике его носа звонко лопнул волдырь, желтоватая жижа закапала на пол. Маша почувствовала, что её сейчас стошнит.

Она вдруг поняла, что не может пошевелиться. Здесь, как во сне, всё происходит против воли. Нельзя просто так взять и убежать. И открыть глаза, выходит, тоже нельзя.

Воображаемый мир за закрытыми глазами оказался чрезвычайно не воображаемым.

Цыган протянул руку со скрюченными пальцами. С них тоже, как полупрозрачная перчатка, сползала кожа. Маша видела черные волосы на запястье, скрутившиеся, как если бы к ним поднесли зажженную спичку.

Кончик указательного пальца осторожно дотронулся до Машиной щеки под глазом. Паленой кожей воняло так, что заурчало в животе. Маша ощутила тот самый холод, словно это ветер скользнул по коже.

Ведь если открыть глаза, то все это исчезнет, правда?

Мир растворился после прикосновения. Исчез свет, и только тени расползлись вокруг. Возникли звуки: тяжелый топот ботинок, скрип ступенек, металлический лязг, неразборчивые голоса.

Тень самогонного аппарата вдруг надулась пузырем, а возле неё возникли еще тени. Человеческие. Наверное, это были призраки, как их видела Наташа. Исчезающие в небытие.

Голоса. Неразборчиво.

Холод по ногам.

Она увидела чей-то силуэт, стоящий спиной. Темный плащ ниже колен, ботинки, руки скрещены позади, и в них зажат шприц.

Говорят, если влить спирт в кровь, то человек умирает в страшных мучениях.

Откуда это?

Детали общей картины

Надо ввести в вену двести пятьдесят миллилитров спирта. Очень, очень неприятная смерть.

Маша разглядела Цыгана. Здорового, живого Цыгана. Он стоял около аппарата и протирал руки полотенцем. В уголке губ зажата сигаретка. Обнажен по пояс, а штаны закатаны до колен. Цыган был очень волосат, прям вставший на задние лапы пес. Он как раз собирался разливать новую порцию, когда появился… кто?

Плащ, сутулый, молчаливый.

Я знаю его. Да, Наташа? Мы обе его знаем!

Пошевелиться невозможно, закричать невозможно! Это ожившая картинка, большая деталь мозаики из прошлого! А дверь, через которую пришлось пройти — остаточное явление, последняя надежда бабы Рябы на Наташу.

Наташа, ты ведь смогла попасть сюда, да? Заглянуть в прошлое, потому что этого хотела бабушка? Она успела зацепиться за осколки того, что уже произошло. Ценой своей жизни. Сохранила для тебя картинку, использовав твой дар. Умно.

В этом искрящемся осколке прошлого сутулый человек, друг Крыгина собирался сделать что-то очень нехорошее с Цыганом.

Вколоть ему спирт в вену , подсказала Наташа, а когда Цыган потеряет сознание, он его убьет. А потом и бабушку.

Сутулый неожиданно резко подался вперед, ударил Цыгана коленкой между ног. Потом зажал его голову подмышкой и принялся бить и бить кулаком. Сигаретка выпала из губ Цыгана, искры разлетелись в стороны. Самогонный аппарат гудел и шипел, выплевывая пар, будто взбесившийся бык.

Маша не могла открыть глаза. Она видела, как изо рта Цыгана тянется тонкой струйкой слюна. Он упал сначала на колени, а потом лицом вниз. Сутулый развернулся — тут только она увидела его лицо! Губы искривлены, глаза выпучены, волосы растрепались, обнажая седые пятнышки на висках. Он перевернул Цыгана на спину, нащупал его руку и всадил иглу в вену на изгибе локтя. Вдавил клапан до упора, выдавливая мутноватую жидкость. Поднялся, отряхиваясь. Зацепил рукой самогонный аппарат.

Вух! Пшшш! Одна трубочка обдала паром, и сутулый невольно отпрянул, матерясь сквозь зубы. Раздвинул двумя пальцами узелок галстука на шее. Поправил ворот белой рубашки.

— Ну, с-сука!

Он вырвал несколько резиновых труб, и из дыр шипя потекли мутные струи самогона. Пол покрылся дымкой. Спирт побежал ручейками, затек под обнаженную спину Цыгана. Тот дернулся, раз — другой, а затем попытался сесть и вдруг закричал. Громко, не по-человечески, рвя голосовые связки.

Сутулый взял в охапку несколько шлангов, направил их на Цыгана и прокрутил до упора круглые рычаги.

Шланги задрожали, задергались в его руках, и из них хлынула дымящаяся жидкость. Цыган попытался подняться, начал стаскивать с себя задымившиеся штаны, но только поскальзывался в луже кипящего спирта, барахтался и отчаянно, громко хрипел, будто подавился чем-то.

На теле вздулись волдыри. Часть из них лопалась сразу же с брызгами крови, часть сползала, обнажая тёмно-розовую плоть. Хрипящий Цыган обмяк, словно он очень устал плавать в этой кроваво-спиртовой жиже. Так и не поднявшись, он снова растянулся на полу, лицом вниз, поджав под себя руки, укрытый легкой спиртовой дымкой.

Сутулый отшвырнул трубки и, брезгливо потирая ладони, отошел к дивану.

Щеки лизнул холод. В сумраке увиденного прошлого возникла пугающая тишина.

Сутулый достал мобильник, кого-то набрал.

— Да, со спиртогоном закончил, — сказал он. — Осталась бабка. Ну, с ней будет легко. Я в курсе, что она может мне башку оторвать, если успеет. Не страшно. Вы там не переживайте. Готовьтесь к приезду гостей на днях, а я тут улажу. До встречи, уважаемый.

Он убрал телефон и несколько секунд задумчиво смотрел на тело Цыгана. Пробормотал:

— Прости, дружище, но это всего лишь бизнес. — и вышел вон из комнатки.

Мир вдруг снова обрел краски. Мёртвый Цыган исчез, а вместо него вернулся тот, который стоял перед девушкой — призрак, воспоминание, кто угодно…

Цыган отстранился и застыл, пытливо вглядываясь в девочку. Все, что он хотел показать — показал.

Правый глаз его распух и сделался похожим на пузырь с черным кругляшом в центре.

Цыган был не страшный, он не пугал.

— Я все увидела… — прошептала Маша, вглядываясь в это отвратительное, но вместе с тем несчастное лицо.

Цыган стал медленно отходить спиной назад — шлёп! шлёп! — и вместе с тем, как он удалялся, застывший мир вокруг начал приходить в движение.

Медленно, словно нехотя, закачалась лампа. Закружились снежинки, завертелись осколки стекла, заскрипели половицы. Кусочки прошлого, которые успела захватить бабушка, ожили, будто хотели проводить призрака в последний путь. Успеть! Быстрее! Пока он не исчез навсегда в каком-то другом мире, за дверьми, которые можно открыть только один раз в жизни!

Цыган отошел на несколько метров, укрывшись тенью, как пледом, а потом развернулся и пропал в темноте между диваном и рельефной батареей.

Можно открыть глаза!

Шепот Наташи внутри головы.

Маша моргнула.

Осколки звонким водопадом осыпались на пол. Лампа застыла. Ветер затих, и воздух вокруг словно решил поиграть в «замри».

— Чёрт побери, я действительно это видела!

Мы обе видели.

— Этот сутулый! Каким-то образом я знаю, кто он. Друг вашего соседа, да? Твои знания передались мне.