Алексей Атеев - Солнце мертвых

Отрекомендовался и Артур.

В номере вновь повисло молчание.

— И что же вас привело к нам, господин Мухоедов? — неожиданно произнес по-русски мистер Сенека.

Говорил он с сильным акцентом, но довольно правильно.

«Он даже по-нашему знает! — слегка удивился Артур. — Тем лучше».

— Хотел, знаете ли, познакомиться, — заявил он, — люблю общаться с культурными народами. Уж простите, что без приглашения. — Он совершенно забыл, что пару минут назад и не собирался входить в номер.

Сенека радостно закивал и снова что-то сказал Обену по-французски, видимо, перевел слова Мухое-дова.

В это мгновение в номер вернулся пожилой. Он глянул на Артура и, не обращая больше на него внимания, как был, в башмаках, улегся на кровать и уставился в потолок.

«Невежа какой, — неодобрительно подумал Мухо-едов, — в обуви, да на постель. И что с него взять, вчера, небось, только с дерева слез…»

Пожилой, все так же глядя в потолок, отрывисто что-то произнес.

— Мистер Ипполит спрашивает, — перевел Сенека, — вас послал хозяин кладбища?

— Какой хозяин кладбища? — изумился Артур. — Я сам пришел, по своей воле.

Мистер Сенека перевел.

Ипполит опять что-то пробурчал. Мистер Сенека, казалось, возразил. Потом они обменялись целой серией реплик, и наконец Сенека опять обратился к Мухоедову:

— Вы кассету взяли?

— Кассету?! Я?! Да вы за кого, граждане, меня принимаете? За гостиничного вора, что ли? Вы хоть и американцы, передовая нация, но я не позволю!..

Он вскочил с кресла и приблизился к Ипполиту.

— Что вы себе позволяете?!

Ипполит сумрачно посмотрел на него и что-то коротко произнес, отрицательно качнув головой.

— Сорри, — бросил Сенека, — извиняйте. У нас пропала кассета. Видео.

— Я тут ни при чем.

— Быть может. Но! Вы говорите, что не знаете хозяина кладбища, а это обман!

— Я вас не понимаю!

— Хорошо. Идите и скажите ему, что мы желаем с ним встречи. Гуд бай.

— Квасу мне, квасу! — с порога закричал Мухое-дов, вбежав в горницу дома номер шесть по улице Августа Бебеля, где его уже ждал Стас, извещенный о визите по телефону.

— С чего это вдруг вам квасу захотелось? — равнодушно поинтересовался хозяин.

— Не могу! После общения с гадостными иноземцами душа требует очищения. Хамы, и страна у них хамская! Америка! Ведут себя у нас, мерзавцы, как дома. Да еще в воровстве обвиняют!

— Что же вы у них украли?

— Кассету какую-то, видео.

— Расскажите поподробнее.

Стас с видимым интересом слушал повествование Артура.

— Значит, так и сказали — «хозяин кладбища»?

— Ага, и о встрече просили. Я, правда, не понял, что это за хозяин такой…

— Объясним в свое время.

— Так как насчет кваса?

— Будет уж тебе квасок, мой верный патриот, — усмехнулся Стас, — все будет, дай только срок! Сию же минуту, Артур Степанович, отправляйтесь к этим нехристям и скажите им, что Хозяин готов встретиться. А чего откладывать?.. Итак, сегодня ближе к полуночи здесь, у меня. А теперь отправляйтесь домой и там наслаждайтесь любимым напитком. Нет у меня кваса! Хотите, могу налить водки.

Уже несколько дней Володя Еремин жил в доме Стаса. Забыл музей, свои планы поменять экспозиции. Все смешалось в голове несчастного краеведа. Но, несмотря на сумятицу в мыслях и совершеннейшую неопределенность дальнейших действий, он чувствовал себя счастливым. Таким счастливым, как ни разу в жизни. Добрый молодец наконец-то нашел себя.

Вернувшись из областного центра, где ему посчастливилось общаться с матерью своего кумира, Володя обстоятельно доложил Стасу о встрече. Не забыл ни одной мелочи. Даже во что была одета Татьяна Николаевна рассказал. И теперь немного беспокоился, почему же она до сих пор не приехала?

— Не волнуйся, явится, — развеял его опасения хозяин.

Володя снова стал безмятежно спокоен. Ему нравилось бродить по дому, полному больших и маленьких комнат, чуланов, закутков. Сколько тут интересного. Вот уж — настоящий музей! И всегда Володе казалось, что в доме все постоянно меняется. Только что в углу стоял старинный буфет, глядь, — и нет буфета, а на его месте окованный морозной жестью огромный сундук. А зеркала? В доме масса зеркал; и древних, слегка потускневших, и современных. И ни одно не отражало одинаково. В некоторых он видел себя мальчишкой, в других пожилым усталым человеком. А в иных и вовсе не было отражения. В темных глубинах мелькали тени, появлялись и исчезали невероятные пейзажи.

Впрочем, по утрам Володе иногда бывало грустно. Он лежал на мягкой перине, уставившись в потолок, и чувствовал страшную опустошенность, словно невидимый паук высасывал из него жизненные соки. Правда, это состояние бесследно исчезало, стоило ему умыться и напиться воды из замечательного колодца. И снова делалось легко и бездумно. Со Стасом он почти не общался, вернее, общался, но не словами и жестами, а как-то иначе.

На улице было уже совсем темно, когда Стас позвал Володю в главную комнату. Так про себя привык Еремин ее называть. Позвал не мысленно, а именно словами. Володя в этот момент предавался своему любимому занятию: сидел перед зеркалом, возле которого горела свеча. Отраженный язычок пламени превращался в зеркале во множество разноцветных огоньков, которые роем носились в сумраке, словно играли друг с другом в пятнашки. Володя задул свечу и опрометью побежал на зов.

— Садись, — сказал Стас, указывая на простой отполированный временем табурет. Он мельком взглянул на краеведа, и грустная усмешка скользнула по его губам.

— Совсем ты в забвение впал, — произнес Недо-спас, — себя не помнишь. А мне надо серьезно с тобой поговорить. Морок снять недолго, пойдет ли на пользу?

Стас быстро и мягко провел ладонью по лицу Володи, и того словно пронзил удар электрического тока. Пелена спала. Чувство тревоги, растерянности овладело им. Что он здесь делает? Почему он не дома? Внезапно вспомнился шабаш. Хрипящий козел с перерезанным горлом. Извивающаяся на земле в крови животного визжащая нечисть. Его передернуло от отвращения. Да как же это!..

— Успокойся! — повелительно произнес Стас. — Чему быть, того не миновать. Теперь ты наш, и назад пути нет. Ведь я тебя предупреждал!

— Но я… Я вовсе не хотел… Я никогда не думал…

— Не хотел, не думал!., — г насмешливо передразнил Стас. — А кто думал? Впрочем, я могу тебя отпустить, как говорится, с миром. Иди, ты свободен!

— Но ведь… Нельзя, наверное, просто так?

— А как?

— Ну, должно быть, есть какая-то церемония выхода?

— Еще одна церемония? — усмехнулся Стас. — Да нет… Церемоний не будет. Я просто тебя отпускаю. Иди домой или в свой музей.

Володя неуверенно поднялся и смущенно посмотрел на хозяина дома.

— И ничего мне не будет? — осторожно спросил он.