Клайв Баркер - Книги крови. Запретное [сборник litres]

Больница «Sacrado Coraça de Maria» была неподходящим местом, чтобы болеть. Лучше умереть дома в собственной постели в компании своего пота, чем оказаться здесь, думал Локк, идя по тусклым коридорам. Даже вонь дезинфектантов не заглушала запахи больной плоти. Боль пропитывала стены, из нее состоял налет на лампах, она липким слоем покрывала немытый пол. Что случилось со Штумпфом? Потасовка у барной стойки или не сошелся c сутенером в цене на женщину? Но немец был слишком глуп и убог, чтобы вляпаться во что-то подобное.

– Сеньор Штумпф? – спросил Локк идущую навстречу женщину в белом. – Я ищу сеньора Штумпфа.

Медсестра покачала головой и указала на человека, который с усталым видом курил маленькую сигару. Локк подошел к мужчине, окутанному облаком вонючего дыма.

– Я ищу сеньора Штумпфа, – сказал он.

Мужчина вопросительно взглянул:

– Вы Локк?

– Да.

– Ага.

Курильщик выбросил сигару, чей едкий дым мог бы вызвать обострение у какого-нибудь тяжелого пациента.

– Я доктор Эдсон Коста, – сказал он, протягивая Локку холодную руку. – Ваш друг всю ночь ждет, чтобы вы пришли.

– Что с ним случилось?

– Он повредил глаз, – ответил Эдсон Коста, явно равнодушный к состоянию своего пациента. – И у него есть маленькие ссадины на руках и лице. Но он не хочет, чтобы кто-то подходил близко. Он сам себе доктор.

– Почему? – спросил Локк.

Врач выглядел озадаченно.

– Он платит за стерильную палату. Платит хорошо. Поэтому я поместил его туда. Хотите увидеть его? Может, забрать?

– Может, – сказал Локк без энтузиазма.

– Его голова… – добавил врач. – У него галлюцинации.

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, мужчина быстро пошел вперед, оставляя за собой табачный след. По извилистому маршруту он прошел через главное здание, пересек маленький внутренний дворик и остановился у палаты, где в двери было стеклянное окошко.

– Здесь, – сказал доктор. – Ваш друг. Скажите ему: он платит еще или утром он уходит.

Локк уставился внутрь. В обшарпанной белой комнате стояли только кровать и стол, освещенные таким же тусклым светом, который заливал всю больницу. Штумпф не лежал в кровати, а сидел на корточках на полу в углу комнаты. Его левый глаз закрывал похожий на луковицу тампон, который удерживали на месте кое-как намотанные вокруг головы бинты.

Локк довольно долго смотрел на немца, прежде чем тот почувствовал на себе чужой взгляд и медленно повернул голову. Его здоровый глаз, словно компенсируя потерю компаньона, опух и казался в два раза больше нормального размера. В нем был страх, которого хватило бы не только на оба глаза, а на целый десяток.

Осторожно, как человек, чьи кости так хрупки, что он боится их повредить неловким вздохом, Штумпф отлепился от стены и подошел к двери. Он не открыл ее, а начал общаться с Локком сквозь стекло.

– Почему ты не приходил? – сказал он.

– Я здесь.

– Но раньше . – Лицо у Штумпфа было в ссадинах, словно побитое. – Раньше.

– Я был занят, – ответил Локк. – Что с тобой случилось?

– Это правда, Локк, все правда.

– О чем ты говоришь?

– Тетельмен сказал мне. Те слова Черрика, об изгнании. Это правда. Они хотят уничтожить нас.

– Мы сейчас не в джунглях, – сказал Локк. – Здесь бояться нечего.

– Есть чего бояться. – Глаз Штумпфа расширился еще больше. – Есть! Я видел его…

– Кого?

– Старика. Из деревни. Он был здесь.

– Чушь.

– Он был здесь , черт возьми. Он стоял здесь, как ты стоишь. Смотрел на меня через стекло.

– Ты слишком много пьешь.

– Это случилось с Черриком, а сейчас это происходит со мной. У нас отнимают саму возможность жить…

– У меня нет никаких проблем, – фыркнул Локк.

– Они не дадут тебе ускользнуть. Никто из нас не уйдет. Пока мы не заплатим сполна.

– Тебе придется освободить палату, – сказал Локк, не желая больше слушать этот бред. – Мне сказали, тебе надо съехать утром.

– Нет. Я не могу уйти отсюда. Не могу.

– Нечего бояться.

– Пыль, – сказал немец. – Пыль в воздухе. Она порежет меня. Мне в глаз попала соринка – простая соринка, – и тут же из глаза потекла кровь так, словно никогда не остановится. Я почти не могу лежать. Простыни словно доска с гвоздями. На ногах такие язвы, словно кожа сейчас лопнет. Ты должен помочь мне.

– Как? – спросил Локк.

– Заплати за палату. Заплати, чтобы я мог остаться здесь, пока не приедет специалист из Сан-Луиса. Затем вернись в деревню. Вернись и скажи им, что мне не нужна земля. Скажи, что я ей больше не владею.

– Я вернусь, – сказал Локк, – но когда захочу.

– Ты должен ехать срочно . Скажи им, чтобы оставили меня в покое.

Внезапно выражение на его наполовину скрытом бинтом лице изменилось. Штумпф словно смотрел на что-то в коридоре позади Локка. Из его искаженного ужасом рта вырвалось одно слово:

– Пожалуйста.

Локк, заинтригованный его выражением, обернулся. Коридор был пуст, лишь две толстые ночные бабочки кружились вокруг лампочки.

– Здесь ничего нет, – сказал он, поворачиваясь обратно к двери. На стекле с сетчатым рисунком явственно отпечатались две кровавые ладони.

– Он здесь, – произнес немец, не отрывая взгляда от призрачных отпечатков на окровавленном стекле. Локк не стал спрашивать, кто именно, а поднял руку и коснулся отпечатка. Еще влажный кровавый рисунок был на его стороне, а не на стороне Штумпфа.

– Боже мой, – выдохнул он. Как кто-то мог проскользнуть между ним и дверью, оставить отпечатки и ускользнуть за то мгновение, которое потребовалось ему, чтобы обернуться? Понять это было невозможно. Он опять посмотрел в коридор. Тот по-прежнему пустовал. Только свисавшая с потолка лампочка слегка раскачивалась, словно от порыва воздуха, да шуршали крылья бабочек.

– Что происходит? – сдавленно произнес Локк.

Штумпф, ошеломленный появлением отпечатков, легонько коснулся пальцем стекла. Палец начал кровить, и по стеклу медленно пополз алый ручеек. Штумпф стоял, не отнимая пальца, и смотрел на Локка с отчаянием в глазах.

– Видишь? – очень тихо сказал он.

– Что за игра? – таким же приглушенным голосом спросил Локк. – Это какой-то трюк.

– Нет.

– Ты не болеешь тем же, чем Черрик. Не можешь болеть. Ты к ним не прикасался. Мы же так решили , черт побери, – сказал Локк громче. – Черрик их касался, мы нет .

Штумпф смотрел на него с каким-то оттенком жалости на лице.

– Мы ошибались, – сказал он мягко. Его пальцы, которые он теперь отнял от стекла, продолжали кровоточить.

Внезапное фаталистичное спокойствие немца пугало Локка. Он взялся за ручку двери и дернул. Дверь была заперта. Ключ находился внутри, в том помещении, за которое заплатил Штумпф.

– Оставайся там, – сказал Штумпф. – Не приближайся ко мне.