Стивен Кинг - Самое необходимое

И первым делом, после того как открыл дверь своего кабинета, он позвонил отцу Джону и сказал ему, что их, быть может, ожидают крутые времена до Ночи Казино.

— Не волнуйся, Элберт, — спокойно ответил отец Бригем. — Если этот идиот тронет нас, он узнает, как мы, пожиратели макрели, можем давать сдачи... Я правильно говорю?

— Вы совершенно правы, отец, — сказал Элберт, все еще сжимая записку в кулаке. Он взглянул на нее, и под его моржовыми усами заиграла недобрая улыбка. — Совершенно правы.

5

К четверти одиннадцатого в это утро цифровое табло на фасаде банка показало температуру в Касл-Роке — семьдесят семь градусов. На дальнем конце Тин-бриджа не по сезону жаркое солнце пустило яркий лучик — дневную звездочку, — отразившийся от движущегося предмета в том месте, где шоссе № 117 выходило из-за горизонта и устремлялось к городу. Алан Пэнгборн сидел у себя в кабинете и просматривал доклады по делу об убийстве Джерзик — Кобб и не замечал отражения этой звездочки на металле и стекле. Впрочем, если бы он и заметил его, то вряд ли заинтересовался — в конце концов это был всего лишь движущийся к городу автомобиль. А между тем ослепительно яркий блеск хрома и стекла, мчащийся к мосту на скорости более семидесяти миль в час, нес с собой значительные перемены в судьбе Алана Пэнгборна, да и... всего города.

В дверном окошке «Самого необходимого» длиннопалая рука, вынырнувшая из рукава светло-коричневого спортивного пиджака, убрала табличку с надписью «ЗАКРЫТО ПО СЛУЧАЮ ДНЯ КОЛУМБА». Ее место заняла другая табличка. На ней было написано:

ТРЕБУЕТСЯ ПОМОЩНИК

6

Машина выжимала не меньше пятидесяти, когда пересекала мост, при въезде на который висел знак, ограничивающий скорость двадцатью пятью. На такой автомобиль старшеклассники обычно взирают с восхищением и завистью: светло-зеленый «додж-челленджер» со вздернутым задом, отчего нос его почти зарывался в асфальт. Сквозь дымчатые стекла можно было с трудом разглядеть дугообразную решетку на роликах, идущую через крышу от переднего сиденья к заднему. Задний ее конец был заклеен плакатиком: ЛАНЬ, ЭКОНОМИЧНАЯ, ПРОЧНАЯ, УСТОЙЧИВАЯ В ТРЯСКЕ, БЛЕСТЯЩИЕ ФОРМЫ, СНАБЖЕНА ГИДРАВЛИКОЙ. Цилиндры довольно урчали на девяносто шестом бензине, который можно купить лишь на скоростном шоссе Оксфорд—Плейн, в северной части Портленда.

Машина замедлила ход на перекрестке Мейн- и Лаурел-стрит и с глухим скрипом покрышек въехала на одно из свободных парковочных мест перед парикмахерской. В этот момент в парикмахерской было пусто: Билл Фуллертон и его второй мастер Генри Джендрон сидели в креслах для клиентов под старыми рекламными щитами «Брилкрема» и «Лосьона из диких корешков» и читали одну на двоих утреннюю газету. Когда водитель выключил двигатель и рокот цилиндров заглох, они оба подняли глаза.

— Убойная штука. Я таких не видел, — сказал Генри.

— Угу, — кивнул Билл и потрогал большим и указательным пальцами нижнюю губу.

Они оба выжидательно следили за тем, как открывалась дверца водителя. Из темного нутра «челленджера» вынырнул поношенный черный сапог на шнуровке, а за ним вся нога, туго обтянутая линялой штаниной. Мгновением позже на жаркий солнцепек вылез водитель, снял темные очки и, засовывая их в вырез своей майки, окинул окрестность ленивым презрительным взглядом.

— Ого, — произнес Генри, — похоже, нам выпала неудачная фишка.

Забыв про лежащую у него на коленях часть газеты со спортивной колонкой, Билл Фуллертон уставился на прибывшего со слегка отвисшей челюстью.

— Чтобы я так жил, — выдохнул он, — это же Эйс Меррилл.

— Какого черта он здесь забыл? — высокомерно буркнул Генри. — Я думал, он где-то там, в Меканик-Фоллс, и тамошним морочит мозги.

— Не знаю... — протянул Билл, снова дотрагиваясь пальцами до нижней губы. — Ты глянь на него! Весь уже серый, как крыса, а гадости в. нем на двоих! Сколько ему лет?

Генри пожал плечами.

— За сорок, даже к пятидесяти — это точно. Да и кого волнует, сколько ему лет? Сколько бы ни было, а по мне, от него только беды и ждать.

Словно услышав, Эйс повернулся к стеклянной витрине и пренебрежительно-издевательски помахал им рукой. Оба дернулись и фыркнули с достоинством, точь-в-точь как парочка пожилых горничных, до которых дошло, что развязный свист, послышавшийся из-за дверей в холл, адресован им.

Эйс сунул руки в карманы своих вытертых джинсов «Лоу Райдере» и зашагал прочь — образец человека, которому принадлежит все время во Вселенной и которого ничто не колышет.

— Думаешь, стоит позвонить шерифу Пэнгборну? — спросил Генри.

Билли Фуллертон помолчал, снова потрогал свою нижнюю губу и в конце концов изрек:

— Он сам скоро узнает, что Эйс вернулся в город. Чего я буду ему трезвонить? Да и тебе тоже не стоит.

Они сидели и молча следили, как Эйс вышагивает по Мейн-стрит, пока он не скрылся из виду.

7

Никому бы и в голову не пришло, глядя, как Эйс Меррилл вышагивал по Мейн-стрит, что у этого человека огромные, просто отчаянные неприятности. Его трудности могли в какой-то мере сравниться разве что с проблемами Зануды Китона; Эйс задолжал кое-кому приличный кусок. Если быть точным, больше восьмидесяти тысяч. Но самое худшее, что могли сделать с Занудой его кредиторы, — это посадить за решетку. А вот если Эйс не вернет свой долг в самое ближайшее время, то есть к первому ноября, кредиторы вполне могут закопать его в землю.

Мальчишки, которых Эйс Меррилл когда-то держал в страхе — парни вроде Тедди Дачемпа, Криса Чамберса и Верна Тессио, — узнали бы его моментально, несмотря на поседевшие волосы. В те годы, когда Эйс работал на местной текстильной фабрике (она закрылась пять лет назад), все выглядело несколько иначе. В те дни его пороки ограничивались пристрастием к пиву и мелкими кражами. В результате первого он здорово набрал вес, а по поводу второго привлекал к себе пристальное внимание тогдашнего шерифа Джорджа Баннермзна. Потом Эйс открыл для себя кокаин.

Он бросил работу на фабрике, сбросил пятьдесят фунтов, занимаясь беготней — очень быстрой беготней, — и с помощью чудесного порошка докатился до ограбления. Его финансовое положение начало раскачиваться, как это бывает лишь у очень крупных торговцев на рынке акций и кокаиновых дельцов. Он мог начать месяц на нуле, а закончить его с пятьюдесятью или шестьюдесятью тысячами долларов, засунутыми под корни высохшей яблони за домом на Кренберри-Бог-роуд. Сегодня он заказывал обед из семи блюд «У Мориса», а завтра мог есть макароны с сыром всухомятку в кухоньке своего трейлера. Все зависело от цен на рынке и объема поставок, поскольку Эйс, как и большинство кокаиновых дельцов, сам был лучшим из своих клиентов.