Стивен Кинг - Самое необходимое

— Послушайте, мистер... — попробовал снова возразить Эйс.

— Гонт.

Эйс кивнул, как дергает головой кукла на веревочке, которой управляет не очень искусный артист.

— При других обстоятельствах я бы, наверно, согласился. Вы... интересный человек. — Это было не совсем то слово, которое он хотел произнести, но единственное пришедшее ему на ум в данный момент. — Но в одном вы правы: я действительно очутился в дерьме, и если за две недели мне не удастся раздобыть солидный куш наличными...

— Ну а как насчет книги? — спросил мистер Гонт удивленным и вместе с тем ободряющим тоном. — Разве вы не из-за нее вошли сюда?

— Но она оказалась не той, что я...

Он сообразил, что все еще держит книгу в руках, и опустил взгляд. Картинка оставалась прежней, но надпись на титульном листе снова поменялась на ту, которую он видел в витрине: «Реджиналд Меррилл. Затерянные и закопанные сокровища Новой Англии».

— Что это?.. — глухо пробормотал он и вдруг все понял. Он был совсем не в Касл-Роке: он валялся у себя дома, в Меканик-Фоллс, на грязной постели, и все это ему снится.

— По-моему, похоже на книгу, — сказал мистер Гонт. — А кстати, разве вашего покойного дядюшку звали не Реджиналдом Мерриллом? Любопытное совпадение.

— Мой дядя в жизни не писал ничего, кроме чеков и налоговых деклараций, — произнес Эйс все тем же глухим, сонным голосом. Он перевел взгляд на Гонта и почувствовал, что уже не в силах отвести от него глаз. Глаза Гонта меняли свой цвет: голубые... серые... темные... карие... черные.

— Ну, допустим, — признал мистер Гонт. — Допустим, имя на обложке — просто псевдоним. Возможно, данный том написал я сам.

— Вы?

Мистер Гонт подпер пальцами подбородок.

— Возможно, это вовсе даже и не книга. Может быть, все по-настоящему необычные вещи, которые я продаю, совсем не то, чем они кажутся. Что, если они все на самом деле невзрачные штуковины с одним-единственным замечательным свойством — способностью принимать формы предметов, о которых мечтают во сне мужчины и женщины? — Он помолчал и задумчиво добавил: — Может быть, они сами — лишь мечты...

— Ни черта не понимаю...

— Я знаю, — улыбнулся мистер Гонт. — Это не важно. Скажите, Эйс, если бы ваш дядюшка написал книгу, разве не могла бы она кое-что порассказать о закопанных сокровищах? Не думаете ли вы, что сокровища — схороненные ли в земле или в карманах его приятелей, — старика сильно занимали?

— Деньги он любил, это верно, — мрачно произнес Эйс.

— Ну и что же с ними случилось?! — воскликнул мистер Гонт. — Он оставил сколько-нибудь вам? Ну, разумеется, оставил: разве вы не единственный его родственник?

— Он не оставил мне ни одного сраного цента! — яростно рявкнул Эйс. — Все в городе твердят, что старый ублюдок не потратил самый свой первый заработанный грош, но, когда он сдох, на банковском счету у него было меньше четырех тысяч долларов. Все они ушли на его же похороны и расчистку той свалки, которую он после себя оставил. А знаете, что нашли в его банковском сейфе, когда тот вскрыли?

— Да, — сказал мистер Гонт, и хотя губы его сохраняли серьезное, даже сочувственное выражение, глаза смеялись. — Купоны. Шесть купонов «Плейд» и четырнадцать — с «Голд Бонд».

— Точно! — фыркнул Эйс и мрачно взглянул на «Затерянные и закопанные сокровища Новой Англии». Ощущение какой-то неловкости и сонной прострации на время отступило под натиском ярости. — И знаете что? «Голд Бонд» теперь даже не спихнешь. Компания больше не существует. Все в Касл-Роке его боялись — даже я немного побаивался его, — и все были уверены, что он богат, как Скрудж, мать его, но он умер нищим.

— А может быть, он просто не доверял банкам, — предположил мистер Гонт. — Может быть, он закопал свои сокровища. Как вы думаете, такое возможно, а, Эйс?

Эйс открыл рот. Снова закрыл его. Открыл. Снова закрыл.

— Прекратите, — сказал мистер Гонт. — Так вы похожи на рыбу в аквариуме.

Эйс взглянул на книгу, которую держал в руках. Он положил ее на прилавок и пролистал страницы с мелким шрифтом. Вдруг что-то выпало оттуда — большой, неровно сложенный кусок коричневой бумаги. Он тут же узнал его; кусок был когда-то оторван от пакета из «Хемпхилл-маркета». Еще мальчишкой он часто видел, как его дядя отрывал кусочек коричневой бумаги вроде этого от одного из пакетов, которые держал под своим древним кассовым аппаратом. Сколько раз он смотрел, как дядя пишет какие-то цифры на таком клочке...

Дрожащими руками он развернул лист.

Перед ним была карта — это ясно, но поначалу он ничего не мог разобрать там. Казалось, это просто бессмысленный набор линий, волнистых черточек и кружков.

— Какого хрена?..

— Вам сейчас нужно немного собраться — прочистить мозги, только и всего, — сказал мистер Гонт. — Вот это поможет.

Эйс поднял глаза. Мистер Гонт положил на стеклянную поверхность прилавка, рядом с кассовым аппаратом, маленькое зеркальце в узорчатой серебряной оправе. Потом открыл второй конверт из тех двух, что вытащил из ящика под кассой, и высыпал из него на зеркальце приличную порцию кокаина. На искушенный глаз Эйса порошок был отменного качества; свет от лампочки над прилавком засверкал тысячами искорок на ослепительно белых снежинках.

— Вот это да, мистер! — Ноздри у Эйса затрепетали от нетерпения. — Колумбийский?

— Нет, это специальная смесь, — ответил мистер Гонт. — Из Долины Лэнга. — Он достал из кармана своего коричневого пиджака золотой ножичек для разрезания бумаги и стал аккуратно сгребать порошок в длинную ровную полоску.

— Где это?

— Там, за горами. Далеко-далеко, — ответил мистер Гонт, не поднимая глаз. — Не задавай лишних вопросов, Эйс. Те, кто в долгах, должны просто радоваться хорошим вещам, встречающимся на их пути.

Он убрал ножичек обратно в карман, достал оттуда же коротенькую стеклянную соломинку и вручил ее Эйсу.

— Угощайся.

Соломинка оказалась на удивление тяжелой — явно не стекло, а какая-то порода горного хрусталя, подумал Эйс. Он склонился над зеркальцем, а потом заколебался. А что, если у старика СПИД или что-то в этом роде?

Не задавай лишних вопросов, Эйс. Те, кто в долгах, должны просто радоваться хорошим вещам, встречающимся на их пути.

— Аминь, — произнес он вслух и втянул носом порошок. Голова у него наполнилась тем слабым бананово-лимонным привкусом, которым обладает кокаин лишь очень высокого класса. Порошок был мягкий, но очень сильный. Эйс почувствовал, как учащенно забилось его сердце. И в то же время мысли обрели резкость и остроту и стали ясными, как хромированная поверхность. Он вспомнил, как один малый кое-что говорил ему вскоре после того, как он запал на это дело: «Когда принимаешь дозу, у вещей становится больше названий. Гораздо больше названий».