Стивен Кинг - Самое необходимое

Алан пересек тротуар, помедлил, а потом быстро обернулся. Он чувствовал себя в роли водящего в игре «Красный свет» — того, кто должен ловить других игроков, в движении, чтобы заставить начать все заново. К нему вернулось ощущение, будто за ним наблюдают, причем ощущение очень сильное. Он был уверен, что заметит испуганное колыхание занавески на дверном стекле с внутренней стороны.

Но ничего этого не произошло. Магазин по-прежнему дремал на необычно жарком октябрьском солнцепеке, и если бы Алан не видел своими глазами, как оттуда выходил Эйс, он мог бы поклясться независимо от своих ощущений, что магазин пуст.

Он подошел к своей патрульной машине, достал микрофон и включил его.

— Звонил Генри Пейтон, — сообщила ему Шейла. — Он уже получил предварительные доклады по Нетти Кобб и Уилме Джерзик от Генри Райана — прием?

— Понял. Прием.

— Генри сказал, если вы хотите, чтобы он сообщил вам основные моменты, он будет у себя примерно до полудня. Прием.

— Ладно. Я сейчас на Мейн-стрит. Скоро буду. Прием.

— Угу. Алан?

— Да?

— Генри еще спросил, поставим ли мы у себя факс в этом веке, чтобы он мог просто посылать копии таких отчетов, а не названивать каждый раз и читать их вам по телефону. Прием.

— Скажи ему, пускай напишет письмо главному выборному, — сердито буркнул Алан. — Не я составляю бюджет, и ему это прекрасно известно.

— Ну, зачем кипятиться? Я же просто передаю, что он сказал. Прием.

Однако Алану показалось, что Шейла сама слегка раскипятилась.

— Конец связи, — сказал он, сел в машину и повесил микрофон на место.

Он глянул на здание банка и засек на большом цифровом табло время — десять пятьдесят и температуру — восемьдесят два градуса. «Господи, — подумал он, — как же нам это некстати. Все в городе и без того накалены».

Погрузившись в задумчивость, Алан медленно ехал обратно к зданию муниципалитета. Он никак не мог стряхнуть с себя ощущение, будто что-то происходит в Касл-Роке — что-то на грани выхода из-под контроля. Это, конечно, было бредом — полным безумием, — но все равно он не мог выбросить этого из головы.

1

Занятий в городских школах в праздник не было, но даже если бы и были, Брайан Раск все равно остался бы дома. Брайан заболел. Болезнь была не физической: не корь, не краснуха и не скарлатина — самая тяжелая и изнурительная из всех детских недугов. Не была она и душевной — она задевала рассудок, это да, но это было похоже на что-то вроде побочного эффекта. Та его часть, которую поразила болезнь, находилась глубже, чем разум; какая-то неотъемлемая часть организма, не доступная ни докторским иголкам, ни микроскопам, ни рентгеновским лучам, стала серой и больной. Он всегда был веселым мальчиком — из тех, кого называют ясным солнышком, но теперь это солнышко закатилось, спряталось за тяжелой громадой серых туч, которая продолжала расти.

Тучи начали сгущаться в тот самый полдень, когда он бросил грязь на простыни Уилмы Джерзик; они сгустились еще больше, когда мистер Гонт явился к нему во сне в костюме гробовщика и сказал, что он, Брайан, еще не расплатился за Сэнди Кауфакса, но... Затмение не стало полным и абсолютным, пока он не спустился к завтраку нынешним утром.

Его отец сидел за кухонным столом в серой стеганой куртке, которую он носил в компании «Дик Перри — двери и отделочные работы» в Саут-Пэрисе, с лежащей перед ним раскрытой портлендской «Пресс геральд».

— Чертовы «Патриоты», — буркнул он, не отрываясь от газеты. — Когда они наконец возьмут себе защитника, чтоб умел обращаться с мячом?

— Не чертыхайся при мальчиках, — сказала Кора, стоя у плиты, но не своим обычным раздраженным и резким тоном; голос ее звучал как-то отрешенно и словно издалека.

Брайан плюхнулся на свой стул и налил молока в кукурузные хлопья.

— Эй, Брай, — весело произнес Шон, — сходим сегодня в центр? Поиграем в видеоигры, а?

— Может быть, — сказал Брайан. — Наверно... — Но тут ему бросился в глаза заголовок на первой странице газеты, и он замолк на полуслове.

«СМЕРТЕЛЬНАЯ СХВАТКА В КАСЛ-РОКЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ ГИБЕЛЬЮ ДВУХ ЖЕНЩИН

«Это была дуэль», — утверждает полиция штата».

Ниже были помещены фотографии обеих. Брайан узнал их. Одна была Нетти Кобб, жившая за углом, на Форд-стрит. Мать называла ее психованной, но Брайану она всегда казалась совершенно нормальной. Он несколько раз останавливался, чтобы приласкать ее песика, когда она выводила того на прогулку, и, на его взгляд, она ничем не отличалась от всех остальных соседей.

Вторая женщина была Уилма Джерзик.

Он уткнулся в свою тарелку, но так ничего и не съел. Когда отец ушел на работу, Брайан сгреб размокшие в молоке хлопья в мусорную корзину и поплелся наверх, в свою комнату. Он ждал, что мать пойдет следом за ним и примется ворчать — как это можно выбрасывать хорошую еду, когда в Африке голодает столько детей (она, похоже, считает, что мысль о голодающих детях может улучшить аппетит), но она осталась на кухне; этим утром она, казалось, витала где-то в своем собственном мире.

А вот Шон уже был тут как тут и, как обычно, стал приставать к нему:

— Ну так что, Брай? Хочешь сходить в центр? Хочешь? — Он почти приплясывал, переминаясь с ноги на ногу от распиравшего его возбуждения. — Мы можем сыграть в видеоигры или наведаться в тот новый магазин, где на витрине такие забавные...

— Убирайся отсюда! — заорал Брайан так, что его маленький братишка в испуге отшатнулся, а на лице его отразились страх и горькая обида.

— Эй, — позвал Брайан, — прости меня. Только запомни, Шон, ты не должен туда заходить. Это место... засасывает, как вонючее болото.

Нижняя губа у Шона подрагивала.

— А Кевин Пелки говорит...

— Кому ты больше веришь? Этой мокрице или своему старшему брату? Это нехорошее место, Шон. Оно... — Он облизнул пересохшие губы и выговорил то, что считал чистой правдой: — Оно плохое.

— Что с тобой случилось? — полным слез и ярости голосом спросил Шон. — Ты весь уик-энд как психованный! И мама тоже!

— Я неважно себя чувствую, вот и все.

— Ну, тогда... — Шон задумался, а потом просветлел: — Может, от видеоигр тебе станет получше. Мы можем поиграть в «леталки», Брай! Там есть «леталки»! Ты сидишь прямо внутри, а она качается взад-вперед! Классная штука!

Брайан быстро обдумал предложение брата, но... нет. Он не мог отправиться в видеотеку сегодня. Сегодня — нет. А может, и вообще никогда. Там будут все ребята — сегодня, наверно, придется стоять в очереди, чтобы поиграть в хорошие игры вроде «леталок», — но теперь он уже не такой, как все остальные, и, может быть, уже никогда не будет таким.

В конце концов, это у него был вкладыш 1956 года с Сэнди Кауфаксом.