Стивен Кинг - Самое необходимое

Тем не менее он снова отложил фонарь и взял в руки соединительный шнур. Секунду он разглядывал его, а потом наклонился, чтобы воткнуть нужный конец в разъем на зад

ней стенке телевизора. Баночка из-под орешков попыталась выскользнуть из кармана его рубашки. Он поймал ее одним из своих молниеносных движений руки и поставил на стеклянный стенд рядом с видеомагнитофоном.

9

Норрис Риджвик был уже на полпути к «Самому необходимому», когда неожиданно решил, что надо быть просто безумным — гораздо безумнее, чем он уже был (а это значит, окончательно рехнувшимся), — чтобы схватиться с Лиландом Гонтом один на один.

Он выдернул микрофон из гнезда.

— Номер Два вызывает базу, — сказал он. — Это Норрис, отвечайте!

Он отпустил кнопку. Ничего, кроме жуткого треска. Эпицентр грозы был прямо над Касл-Роком.

— Твою мать, — сказал он и свернул к зданию муниципалитета. Алан мог быть там. А если нет, кто-нибудь скажет ему, где он. Алан знает, что делать, а даже если... Если и нет, Алану придется выслушать его признание: он изрезал шины Хью Приста и послал человека на смерть, просто потому что ему, Норрису Риджвику, захотелось иметь удочку «Базун», какая была когда-то у его старика. Он подъехал к зданию муниципалитета, когда таймер под мостом стоял на отметке «5», и поставил машину прямо за ярко-желтым автобусом. Автобусом телевизионщиков, судя по виду.

Норрис выскочил из машины и под проливным дождем побежал в офис шерифа, чтобы попытаться разыскать Алана.

10

Полли ткнула резиновым набалдашником вантуза в непристойно задравшего конечности паука, и на сей раз тот не ретировался. Его щетинистые передние лапы обхватили ручку вантуза, и руки Полли исторгли отчаянный вопль, когда паук всем своим весом навалился на набалдашник. Ее хватка ослабла, набалдашник слетел, и паук неожиданно вскарабкался по деревянной ручке, как толстячок по канату.

Она набрала в грудь воздух, чтобы закричать, и тут его передние конечности облапили ее плечи, как ручищи деревенского Лотарио на сельской танцульке. Его безжизненно рубиновые глаза уставились на нее, клыкастая пасть раскрылась, и она почуяла его дыхание — вонь горьких пряностей и гнилого мяса.

Она открыла рот для крика. Одна из его лап метнулась ей в рот. Грубая колючая щетина царапнула по ее зубам и языку. Паук страстно вякнул.

Полли подавила первый импульс — выплюнуть жуткую штуковину. Она выпустила вантуз и ухватила ногу паука. И в то же самое мгновение изо всех сил сжала челюсти. Что-то хрустнуло, как скорлупа арахиса, и рот ее наполнился чем-то, по вкусу напоминавшим перестоявшуюся заварку холодного чая. Паук издал отчаянный вопль и дернулся назад. Щетина выскользнула из сжатых ладоней Полли, но она снова изо всех сил сжала свои воющие от боли руки на лапе существа, прежде чем оно успело вырваться, и... вывернула ее, словно разделывая жареную индейку.

Раздался резкий треск рвущейся ткани. Паук издал еще один жалобный крик боли.

Он снова попытался дернуться. Выплюнув горькую темную жидкость изо рта и отдавая себе отчет в том, что она еще очень-очень-очень долго не сможет избавиться от этого привкуса, Полли рванула его на себя. Какая-то далекая, отрешенная часть ее сознания поразилась этому всплеску силы, но была в ней и другая часть, которая отлично все понимала. Она была испугана, ее раздирало от отвращения, но... сильнее всего в ней бушевала злость.

«Мной просто воспользовались, — бессвязно проносилось у нее в мозгу. — Я продала жизнь Алана ради этого! За это чудовище!»

Паук попытался достать ее своими клыками, но его задние лапы соскользнули с эмалированного края ванны, и он упал бы... если бы Полли дала ему упасть.

Она не дала. Она сжимала его горячее распухшее тело кистями и локтями и давила, давила, давила . Она подняла его кверху так, что он повис над ней, суча лапами над ее задранным кверху лицом. Что-то вроде сока и черной крови обжигающими струйками потекло из его тела по ее рукам.

— БОЛЬШЕ НЕ БУДЕШЬ! — выкрикнула Полли. — НЕ БУДЕШЬ! НЕ БУДЕШЬ! — и отшвырнула паука. Он врезался в облицованную кафелем стену и распластался на ней в лужице растекающейся сукровицы. На мгновение он повис на стене, прилипнув к собственным внутренностям, а потом плюхнулся в ванну с громким всплеском.

Полли снова схватила вантуз и набросилась с ним на паука. Она стала колотить его, как обычно женщины набрасываются с половой щеткой на мышку, но... без толку. Паук лишь дергался и пытался отползти, царапая лапами резиновый набалдашник. Тогда Полли перевернула вантуз и изо всех сил надавила, пользуясь ручкой как копьем.

Она попала в самую середину странного мерзкого создания и проткнула его насквозь. Раздался оглушительный хлопок, а потом кишки паука выплеснулись на душевой коврик зловонным месивом. Он вертелся, как бешеный, суча ножками вокруг палки, которую она воткнула ему в сердце, а потом... наконец затих.

Полли отступила на шаг, закрыла глаза и почувствовала, как весь мир вокруг нее качнулся в сторону. Она уже начала терять сознание, как вдруг имя Алана взорвалось у нее в мозгу словно фейерверк. Она сжала ладони в кулачки и резко свела их, ударив суставами одной руки по суставам другой. Вспышка боли была яростной, неожиданной и нестерпимой. Мир качнулся на место.

Она открыла глаза, подошла к ванне и заглянула в нее. Сначала ей показалось, что там вообще ничего нет. Потом возле резинового набалдашника вантуза она увидела паучка. Он был не больше ногтя на ее мизинце и совсем-совсем дохлый.

А всего остального никогда не было. Это лишь одно воображение. Фантом.

— Хрен тебе, а не фантом, — выдавила Полли тонким дрожащим голосом.

Но главное сейчас — не паук. Главное сейчас — Алан. Алан подвергался жуткой опасности, и причиной тому послужила она. Она должна была отыскать его, отыскать — пока не станет слишком поздно.

Если уже — не слишком поздно.

Она поедет сейчас в офис шерифа. Кто-нибудь там наверняка знает, где...

«Нет, — зазвучал у нее в мозгу голос тетушки Эвви. — Не туда. Если ты поедешь туда, будет действительно уже поздно. Ты знаешь, куда надо ехать. Ты знаешь, где он».

Да.

Да, конечно, она это знала.

Полли побежала к дверям, и лишь одна сбивчивая мысль мотыльком билась у нее в мозгу: Господи, пожалуйста, не дай ему купить что-нибудь. О Господи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не давай ему ничего покупать.

1

Стрелка таймера под мостом через Касл-Стрим, который жители Рока с незапамятных времен называли Тин-бриджем, достигла отметки «О» в 7.38 вечера во вторник, 15 октября 1991 года от Рождества Христова. Слабенький электрический разряд, который должен был вызвать треньканье звоночка, проскочил по оголенным концам проводков, прикрепленных Эйсом к контактам девятивольтовой батареи. Звоночек и впрямь начал тренькать, но через крохотную долю секунды его поглотила — вместе с таймером — вспышка света, разверзшаяся, как только электрический разряд привел в действие капсюльный взрыватель, а тот взорвал динамит.