Стивен Кинг - Самое необходимое

— Мне не хватает ее! — крикнул он Полли, и болезненное рыдание разбило слова на куски. — Мне не хватает их обоих, о Господи, как же мне не хватает их обоих!

— Я знаю, — тихонько сказала Полли. — Я знаю. Все дело ведь в этом, да? В том, как вам их не хватает.

Он заплакал. Ал плакал каждый вечер целых две недели, и Алан не отходил от него, чтобы дать ему то успокоение, которое он только мог дать, но сам Алан не плакал. Он плакал теперь. Рыдания душили его, и у него не было сил сдержать их. Он больше не мог заглушить свое горе, и наконец-то с громадным облегчением почувствовал, что у него нет желания это делать.

Ничего не видя перед собой, он отшвырнул от себя чашку с кофе и услышал, как она ударилась об пол в каком-то другом мире и разбилась. Он уронил свою пылавшую голову на стол, обхватил ее руками и... плакал, плакал...

В какой-то момент он почувствовал, как она поднимает его голову своими прохладными руками — изуродованными добрыми руками, — и кладет ее к себе на живот. Она держала ее там, а он плакал. Долго. Очень долго.

8

Ее рука соскользнула с его груди. Алан тихонько подвинул ее, зная, что если он хотя бы легонько заденет кисть, то разбудит Полли. Глядя в потолок, он задумался, сознательно ли Полли спровоцировала взрыв его горя в тот день. Он склонялся к мысли, что да: или понимая, или интуитивно чувствуя, что ему необходимо выплеснуть свое страдание гораздо больше, чем отыскать ответы, которые наверняка находились не здесь.

Это было началом их отношений, хотя тогда он не воспринял это как начало; он скорее ощутил, как что-то закончилось. Между тем вечером и днем, когда он наконец набрался смелости и пригласил Полли поужинать с ним, он часто думал о взгляде ее голубых глаз и ощущении от ее руки, лежащей на его запястье. Он задумывался о ее мягкой настойчивости, с которой она подталкивала его к мыслям, которые он или не заметил, или не хотел замечать. И в течение этого времени он старался разобраться со своим новым отношением к смерти Анни; как только преграда между ним и его горем была устранена, эти новые чувства выплеснулись целым фонтаном. Главным и самым поганым из них была жуткая злоба на нее за то, что она скрывала болезнь, которую можно было лечить и вылечить, и... за то, что она взяла с собой в торговый центр в тот день их сына. Он поделился некоторыми из этих чувств с Полли, когда они сидели в «У Берчез» хмурым дождливым вечером в прошлом апреле.

— Вы перестали думать о самоубийстве и начали думать об убийстве, — сказала она. — Вот почему вы злитесь, Алан.

Он покачал головой и начал что-то говорить, но она перегнулась через стол и осторожно прижала один из своих неровных пальцев к его губам — на одно мгновение. Замолкни ты. И этот жест так поразил его, что он действительно замолк.

— Да, — сказала она. — Я не собираюсь допрашивать вас на этот раз, Алан... Прошло очень много времени с тех пор, как я ужинала где-то с мужчиной, и мне это слишком нравится, чтобы я стала разыгрывать сейчас из себя мадам Пинкертон. Но люди не злятся друг на друга — во всяком случае, не так, как вы, — за несчастный случай, если только он не был сопряжен с уж очень большой небрежностью. Если бы Анни и Тодд погибли из-за того, что отказали тормоза у «скаута», вы могли бы винить себя за то, что не проверили их, или могли подать в суд на Сонни Джакетта за то, что он схалтурил, когда вы в последний раз отвозили ему машину на профилактику, но вы бы не стали винить ее. Разве нет?

— Думаю, да.

— А я знаю , что да. Может быть, это все-таки был несчастный случай, Алан. Вы знаете, что у нее мог быть припадок, когда она вела машину, потому что вам так сказал доктор Ван Аллен. Но вам никогда не приходило в голову, что она могла вильнуть в сторону, просто чтобы не столкнуться с оленем? Что это могла быть простая случайность?

Приходило. Олень, птица, даже просто встречная машина, выехавшая на ее полосу.

— Да, но ее ремень...

— Ох, да забудьте вы про этот проклятый ремень! — воскликнула она с такой горячностью, что кое-кто из сидящих за соседними столиками недоуменно оглянулся. — Может быть, у нее так болела голова, что она забыла один раз накинуть ремень, но это еще не значит, что она нарочно разбила машину. Приступ головной боли — сильный приступ — объясняет, почему ремень Тодда был застегнут. Но дело даже не в этом.

— А в чем тогда?

— В том, что здесь слишком много «может быть», которые подливают масла в огонь вашей злости. И даже если самые худшие ваши подозрения оказались бы правдой, вы все равно никогда не будете знать наверняка, так ведь?

— Да...

— А если бы вы все-таки узнали ... — Она взглянула на него в упор. На столике между ними стояла свеча, глаза Полли казались темнее в ее пламени, и в каждом из них отражались огоньки. — Знаете, ведь опухоль в мозгу — это тоже несчастный случай. Алан, здесь нет криминала, нет... как вы называете это в вашей профессии?.. Нет преднамеренности. И пока вы не усвоите эго, не будет ни единого шанса.

— Какого шанса?

— Нашего шанса, — ровным голосом произнесла она. — Вы мне очень нравитесь, Алан, и я еще не слишком стара, чтоб рискнуть, но я достаточно взрослая, чтобы знать по довольно грустному опыту, куда могут завести меня мои чувства, если дать им волю. И я не позволю им подвести меня хотя бы близко к этой черте, пока вы не сумеете оставить в покое Анни и Тодда.

Он смотрел на нее так, словно утратил дар речи. Она хмуро встретила его взгляд, склоняясь над тарелкой; оранжевый отблеск пламени свечи мерцал на ее гладкой щеке. Снаружи ветер под ивами выдувал длинную ноту на тромбоне.

— Я слишком много наговорила? — спросила Полли. — Если так, я бы хотела, чтобы вы отвезли меня домой, Алан. Я ненавижу чувствовать себя смущенной почти так же, как ненавижу что-то скрывать.

Он протянул руку через столик и легонько коснулся ее ладони.

— Нет, Полли, вы не наговорили лишнего. Мне нравится вас слушать.

Тогда она улыбнулась. Улыбка осветила все ее лицо.

— В таком случае вы получите ваш шанс, — сказала она.

Так у них все началось. Они не чувствовали себя виноватыми, когда встречались, но оба сознавали необходимость быть осторожными — не только потому, что он занимал выборную должность в маленьком городке, а ей нужна была хорошая репутация среди местной общественности, чтобы поддерживать свое дело на плаву, но еще и оттого, что оба ощущали нечто этакое... Похоже, они еще не слишком состарились, чтобы рискнуть, но оба были чуть-чуть староваты, чтобы наплевать на все и поступать без оглядки. Необходимо было соблюдать осторожность.

Потом, в мае, он первый раз очутился с ней в постели, и она рассказала ему про все ее годы между Тогда и Теперь...