Стивен Кинг - Самое необходимое

Он не совсем поверил в эту историю и был убежден, что в один прекрасный день она расскажет ее снова, не глядя на него и не прикасаясь так часто левой рукой к левому виску. Он понимал, как трудно ей было рассказать даже то, что она приоткрыла, и был согласен терпеливо ждать остального. Был вынужден проявлять терпение. Потому что тут требовалась осторожность. Длинного лета в Мэне ему вполне хватило, чтобы полюбить ее.

И теперь, глядя в темноте на потолок ее спальни, он задумался, не пришло ли время снова заговорить о браке. Он уже пытался однажды, в августе, но она повторила свой тогдашний жест — за столиком в «У Берчез». Умолкни. Он полагал...

Но тут поток его мыслей стал прерываться, и Алан плавно скользнул в объятия сна.

9

Во сне он бродил по огромному магазину, идя по длинному помещению, которому не было конца, и проход вдоль рядов сужался в маленькую точку вдали. Здесь было все — все, что он когда-то страстно хотел купить, но не мог себе позволить: сенсорные часы, потрясающая на ощупь шляпа от «Аберкомби и Фитч», восьмимиллиметровая кинокамера «Белл и Хауэлл» и сотни других предметов, но... Кто-то все время стоял позади него, прямо за его плечом, так что он не мог его видеть.

— Здесь, у нас, мы называем это «дураков учат», старина, — заметил чей-то голос.

Алан узнал его. Он принадлежал тому классному водителю «торнадо», тому сукину сыну, Джорджу Старку.

— Мы называем этот магазин «финишвиль», — сказал голос, — потому что это место, где сходятся все службы и товары.

Алан увидел громадную змею — она была похожа на питона с крысиной головкой, — выползающую из большой щели между компьютерами «Эппл» с табличкой на полке «Свободная продажа». Он отпрянул назад, но рука без единой линии на ладони схватила его за плечо и остановила.

— Давай, — настойчиво произнес голос, — бери что хочешь, старина. Бери все, что хочешь... и плати за это.

Но каждый предмет, до которого он дотрагивался, превращался в искореженную и оплавленную защелку от автомобильного ремня его сына.

1

У Дэнфорта Китона не было опухоли в мозгу, но когда в субботу ранним утром он сидел у себя в офисе, голова у него раскалывалась от боли. На его письменном столе, рядом со стопками заполненных налоговых деклараций за 1982-1989 годы, были разбросаны пачки корреспонденции — письма из налогового бюро штата Мэн и ксерокопии ответных писем.

Тучи явно начали сгущаться над его головой. Он знал это, но ничего не мог с этим поделать.

Вчера поздно вечером Китон ездил в Люистон, вернулся в Рок около половины первого и остаток ночи провел, без устали меряя шагами свой кабинет, пока его жена спала наверху, убаюканная снотворным. Он поймал себя на том, что взгляд его все чаще цепляется за маленькую кладовку в углу кабинета. Верхняя полка кладовки была забита свитерами — старыми и побитыми молью, — а под ними лежал резной деревянный ящик, который его отец сделал задолго до того, как Альцгеймер навис над ним мрачной тучей, украв его способность здраво мыслить и твердо помнить [7] Имеется в виду болезнь Альцгеймера — старческое слабоумие. . В коробке был револьвер.

В последнее время Китон стал подумывать о револьвере все чаще и чаще. Не для себя, нет; по крайней мере сначала не для себя. Для Них. Для Преследователей.

Без четверти шесть он вышел из дома и поехал по пустым предрассветным улицам к зданию муниципалитета. Эдди Уорбуртон со шваброй в руке и «честерфилдом» в зубах (позолоченная медаль святого Кристофера, которую он купил днем раньше в «Самом необходимом», была надежно спрятана под его рубашкой из голубого шамбре [8] Шамбре — хлопчатобумажная ткань для рубашек. ) провожал его взглядом, пока он взбирался по лестнице на второй этаж. Эти двое не обменялись ни словом. Эдди привык за последний год к появлениям Китона в здании в неурочные часы, а Китон уже давным-давно вообще перестал замечать Эдди.

Китон сложил бумаги в стопку и, подавив сильное желание порвать их на мелкие кусочки и разбросать по кабинету, начал сортировать. В одну пачку — письма из налогового бюро, в другую — ответы. Он держал эти письма в нижнем ящике своего шкафа — ящике, ключ к которому был лишь у него одного.

В конце почти каждого письма стояла приписка: «ДК/шл». «ДК», разумеется, означало Дэнфорт Китон, а «шл» — Ширли Лоуренс, его секретаршу, которая печатала корреспонденцию под диктовку. Однако несмотря на стоявшие там ее инициалы, Ширли не перепечатывала ни один из его ответов на письма из бюро.

Кое-что имело смысл держать при себе.

В глаза ему бросилась фраза: «...и нами были замечены расхождения в ежеквартальных городских налоговых сборах за 1989 финансовый год...».

Он быстро отложил письмо в сторону.

Еще одна: «...При выборочном рассмотрении форм рабочих компенсаций за последний квартал 1987-го у нас возникли серьезные вопросы относительно...»

В папку.

И еще: «...полагаем, что Ваша просьба об отсрочке проверки кажется на этот раз преждевременной...»

Они кружились вокруг в тошнотворном хороводе, вызывая у него такое чувство, словно он сидит на какой-то жуткой, бешено вертящейся карусели и никак не может ее остановить и слезть.

«...вопросы относительно данных о фондах на фермерские...»

«...мы не нашли протокола о том, что городом уплачены...»

«...распределение средств из фондов штата не было должным образом оформлено...»

«...утерянные квитанции счетов должны...»

«...нехватка наличности не соответствует...»

«...вынуждены потребовать полную документацию расходов...»

И вот теперь это последнее письмо, что пришло вчера. И заставило его тащиться вечером в Люистон, куда он клялся себе никогда больше не ездить в сезон скачек.

Китон мрачно уставился на письмо. Голова у него гудела, в висках бился пульс, большая капля пота медленно скатилась между лопатками, по самой середине спины. Под глазами у него были большие темные круги, угол рта разъел герпес.

Отделение штата Мэн Августа, 04330

НАЛОГОВОЕ БЮРО

Заглавная буква под печатью штата, казалось, кричала, а обращение — холодное и официальное — угрожало:

Выборным Касл-Рока

Вот так. Никаких больше «Дорогой Дэн» или «Дорогой мистер Китон». Никаких добрых пожеланий семье на последней странице. Письмо было полно ледяной ненависти, как удар сосулькой по макушке.

Они хотели аудиторской проверки городских бумаг.

Всей городской бухгалтерии.

Городских налоговых протоколов, справок о федеральных доходах и отчислениях и доходах и отчислениях штата, муниципальных бюджетов на укрепление правопорядка, бюджетов паркового строительства, даже финансовых отчетов о развитии экспериментального лесного хозяйства, субсидируемого штатом.