Стивен Кинг - Самое необходимое

Откуда-то издалека до нее донесся вой полицейских сирен, но она не обратила на него никакого внимания.

Спальня в это время дня выглядела очень уютно — вся залитая ярким октябрьским солнцем. Но Миртл этого не видела. В глазах у нее стояла сплошная тьма, она испытывала лишь отчаяние — глубокое, горестное отчаяние, которое не могла: приглушить даже ее чудесная кукла. Отчаяние заполнило все ее горло и, казалось, не давало дышать.

Она была так счастлива сегодня... Так жутко счастлива. И он тоже был счастлив. Она не сомневалась в этом. А теперь все стало еще хуже, чем было прежде. Намного хуже.

Что же случилось?

О Господи, ну что же могло случиться? И кто в этом виноват?

Глядя в потолок, Миртл все крепче прижимала к себе куклу и через некоторое время стала плакать, давиться в рыданиях, сотрясавших все ее тело.

1

За четверть часа до полуночи в это долгое-долгое октябрьское воскресенье дверь в подвальном помещении клиники «Кеннебек-Уэлли» отворилась и из нее вышел шериф Алан Пэнгборн. Он шел медленно, опустив голову, шаркая ногами в мягких больничных тапочках по покрытому линолеумом полу. Табличка на закрывшейся за ним двери гласила:

МОРГ

ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!

В дальнем конце коридора сторож в серой робе медленными, ленивыми движениями возил по полу электрической поломойкой. Алан пошел по направлению к нему, на ходу стягивая с головы больничную шапочку. Задрав полу зеленого халата, он засунул шапочку в задний карман джинсов. Мягкий шорох щеток нагонял на него сон. Клиника в Августе была последним местом, где он хотел бы оказаться этой ночыо.

Когда он подошел к сторожу, тот поднял голову и выключил поломойку.

— Неважно выглядишь, друг, — приветствовал он Алана.

— Нечему удивляться. У тебя нет сигареты?

Сторож вытащил пачку «Лаки» из нагрудного кармана

и выбил щелчком одну сигарету для Алана.

— Правда, тут курить нельзя, — заметил он и кивнул на дверь в морг. — Док Райан шею намылит.

Алан кивнул.

— А где можно? — спросил он.

Сторож провел его в другой коридор и указал на дверь сбоку.

— Она выходит на аллейку возле здания. Только приставь к ней что-нибудь, чтобы она не захлопнулась, а то придется тащиться к главному входу, чтобы снова попасть внутрь. Спички есть?

Алан двинулся по коридору, буркнув на ходу:

— У меня зажигалка. Спасибо за курево.

— Я слыхал, сегодня привезли двойной улов, — бросил ему вслед сторож.

— Точно, — подтвердил Алан не оборачиваясь.

— Жуткое дело — эти вскрытия, верно?

— Да, — сказал Алан.

За его спиной снова послышалось мерное урчание поломойки. Жуткое дело, это точно. Вскрытия Нетти Кобб и Уилмы Джерзик были двадцать третьим и двадцать четвертым за время его службы... Все прежние не были подарками, но два последних — не приведи Господи.

Дверь, которую указал ему сторож, была с пружиной. Алан огляделся, ища, чем бы ее подпереть, и не нашел ничего подходящего. Он стянул с себя зеленый халат, свернул его в комок и распахнул дверь. Ночной воздух ворвался внутрь; хотя и влажный, он все равно принес с собой свежесть после устойчивого запаха формалина в коридоре морга и прилегающем к нему помещении, где проводились вскрытия. Алан засунул свернутый халат между косяком и дверью и вышел наружу. Он осторожно отпустил дверь, убедился в том, что халат не даст защелке захлопнуться, и забыл о ней. Прислонился к шлакоблочной стене, рядом с полоской света, струящегося из-за неплотно прикрытой двери, и закурил сигарету.

От первой затяжки закружилась голова. Почти два года он пытался бросить курить, и порой ему это почти удавалось, но... В конце концов что-нибудь обязательно случалось. В этом-то и состоит вся мука и весь смысл работы полицейского: что-то всегда случается.

Он взглянул на звезды, которые всегда действовали на него успокаивающе, но увидел не много; яркие фонари, окружавшие больницу, затмевали их. Он сумел отыскать Большую Медведицу, Орион и бледную розовую точку — по-видимому, Марс, — и все.

Марс, подумал он. Вот оно что. Боги войны с Марса приземлились в Касл-Роке около полудня и первыми, кого они повстречали, оказались Нетти и эта сука Джерзик. Боги войны покусали их, и те взбесились. Это единственное объяснение, которое подходит.

Он подумал, а что, если войти в морг и сказать Генри Райану, главному медицинскому эксперту штата Мэн: это все — последствия инопланетного вторжения, док. Дело закрыто. Вряд ли Райан будет приятно удивлен. Ему тоже досталось этой ночью.

Алан глубоко затянулся. Кружилась там голова или нет, но вкус был потрясающий, и он теперь прекрасно понимал, почему курение запрещено во всех помещениях любой больницы в Америке. Жан Кальвин попал в самую точку: то, что приносит вам подобные ощущения, не может быть полезно. Но хоть сейчас дайте подышать никотином, босс, — это ведь так чудесно.

Он рассеянно подумал, как было бы здорово купить целый олок этих самых «Лаки», отрывать у них фильтры и прикуривать эти чертовы штуки одну за одной от зажигалки. Он подумал, как хорошо было бы надраться. Однако, на его взгляд, сейчас было то самое неподходящее время. Еще один нерушимый закон бытия — когда тебе действительно позарез нужно надраться, ты не можешь себе этого позволить. На секунду Алану пришла в голову вялая мыль о том, что, быть может, самые заядлые алкоголики — единственные люди на свете, у которых есть четкая и правильная шкала ценностей.

Щелочка света у его ног расширилась. Алан оглянулся и увидел Норриса Риджвика. Норрис шагнул наружу и прислонился к стене рядом с Аланом. На голове у него все еще болталась зеленая больничная шапочка, но она сидела криво, а ленточки лежали на плечах, укрытых халатом. Цвет халата идеально подходил к цвету его лица.

— О Господи, Алан.

— Это у тебя первое, да?

— Нет, я присутствовал при вскрытии один раз, когда работал в Северном Уиндхэме. Отравление угарным газом, но эти... Господи, Алан.

— Да, — ответил он и выпустил струю дыма изо рта, — Господи.

— У тебя есть еще сигареты?

— Нет... Извини. Я стрельнул эту у сторожа. — Он глянул на своего заместителя с легким любопытством. — А я не знал, что ты куришь, Норрис.

— Я не курю. Но подумал, что самое время начать.

Алан тихонько рассмеялся.

— Слушай, я жду не дождусь завтрашнего утра, чтобы поехать на рыбалку. Или, пока мы не разгребем эту заваруху, отгулы отменяются?

Алан подумал и отрицательно качнул головой. Вовсе это были никакие не боги войны с Марса; дело выглядело очень простым. В каком-то смысле именно оттого таким страшным. И он не видел причин, чтобы отменять выходные дни Норриса.

— Здорово, — сказал Норрис, а потом добавил: — Но я останусь, если ты хочешь, Алан. Никаких проблем.