Лин Яровой - Зазеркалье

— С годовщиной, кот, — она наклонилась и шепнула мне на ухо: — нет ничего, кроме любви.

Я не знал, какими словами выразить нежность, которая вдруг захлестнула меня, закружила и сбила дыхание.

— Тшшш… — прикоснулась Лида к губам. — Можешь не говорить. Смотри, что тут есть.

Она провела пальцами по чёрной коробке, и, видимо, нажала на скрытую кнопку. Раздался щелчок, и дно шкатулки сначала приподнялось с тихим жужжанием, а затем повернулось, встав вертикально. Открылся потайной отсек. Там я нашёл фотографии.

— Лида… это…

Слова отказывались возвращаться. Чем дальше я перебирал снимки, тем сильнее чувствовал, как в груди что-то сжимается и натягивается, словно пружины в шкатулке.

Их было двенадцать. По снимку на каждый год.

На первом Лида стояла в белом платье на фоне барельефных стен. Она улыбалась и щурилась, глядя на меня снизу вверх. Я держал её вытянутую ладонь и выглядел чуть смущенным. Как сейчас помню: это всё из-за той дурацкой нитки, торчавшей из погона. Вырядить меня в китель было идеей Лиды. «Я выхожу замуж за офицера. Так что слышать ничего не хочу. Ты — мой следователь, и на церемонии будешь в форме». На снимке это было незаметно, но я хорошо помнил, как та нитка выбивала меня из колеи. Голубая, тонкая, она торчала из просвета погона. Я постоянно косился на плечо, и в какой-то момент даже хотел достать зажигалку, чтобы оплавить изъян прямо посреди регистрации. А потом, когда мы с Лидой обменялись кольцами и поцеловались, Лида опустила голову мне на плечо. Всё выглядело так, словно она хотела выразить свою нежность, но затем Лида отстранилась и коснулась пальцами губ, будто поправляя смазанную помаду. Жена подмигнула мне, показав украдкой мизинец. На нём была эта чёртова нитка. Я с трудом не рассмеялся, когда понял, насколько ловко Лида всё провернула.

На второй фотографии была дата. Седьмое декабря. Здесь я сидел в белом халате и держал на руках крохотный свёрток. Рядом на больничной кровати лежала Лида. Она спала. Даже на фотографии было заметно, что в теле жены совсем не осталось сил. На шее выступали сосуды, рот был полуоткрыт, чёрные слипшиеся волосы беспорядочно разметались по наволочке.

Третий снимок был сделан в Роще. На фоне желтых берез, высокого забора и старой, ещё не снесенной избы, что досталась Максу в наследство от отца. Позже на её месте и был построен этот дом, в котором мы теперь гостили. Я вспомнил, что фотографию делал Макс — на новенькую мыльницу «Sony». Вспомнил даже, как он шутил что-то непотребное, пока мы с Лидой сидели за двором на лавочке, и послушно смотрели в глазок фотоаппарата. На руках Лида держала Алису — в желтенькой курточке, вязаной шапке, красных сапожках… В отличие от нас, дочь не смотрела в камеру, а с интересом изучала соседа, который тоже попал в кадр. Старик Колебин стоял, облокотившись на забор палисадника, щурился от солнца и, улыбаясь, показывал Алисе пальцами «козу».

Я взял следующую фотографию…

И в этот момент кто-то громко постучал в дверь.

Я стоял на крыльце и растерянно осматривался по сторонам.

— Что случилось? — спросила Лида.

— Здесь никого нет.

Лида повела бровью и посмотрела таким взглядом, каким обычно награждают человека, выдавшего очевидную глупость.

— А кто, по-твоему, должен быть?

— Эм… Ну…

Я растерялся. По пустому двору гулял ветер, сбивая в кучи опавшие листья.

— Наверное, показалось, — пожал я плечами.

Закрыв дверь, я вернулся к шкатулке с фотографиями, как вдруг услышал во дворе шорох.

Кто-то опять постучал.

— Да что за…

Я подлетел к двери. Распахнул её и был готов обрушить на гостя тонну ругательств, но на крыльце вновь никого не оказалось.

— Кот, с тобой всё в порядке? — забеспокоилась Лида.

На мгновение я подумал, что это она подшучивает надо мной неведомым образом. Но чем дольше я глядел на жену, тем яснее видел её удивление. Лида не смотрела в сторону двери. Она смотрела на меня.

Я вдруг понял.

— Ты не слышала?

— Что?

— Стук в дверь.

— Что? — повторила Лида.

— Кто-то стучал.

— Андрей…

Я закивал собственным мыслям и стал ходить кругами по комнате.

— Кот! — окликнула Лида. — Всё в порядке?

— Там на улице… — я осёкся, потому что в дверь вновь начали ломиться. — Чёрт! Ты не слышишь?

Лида замотала головой, оглянулась, потом развела руками.

— Чего не слышу?!

— Кто-то стучит! Вот сейчас!

— Андрей…

— Да вот же!

Я распахнул дверь. Никого.

— Что за чёрт?! — выругался я и выскочил из дома.

Стал ходить по двору, заглядывая под каждый куст. Потом посмотрел на высокий забор, и внезапно догадался. Ну разумеется! Стучавший, наверняка, выскользнул на улицу!

За двором не было ни души. Я подумал, что схожу с ума. Оглядевшись, заметил около одного из домов велосипед — старенький, с красной облупившейся краской на раме. «Конечно! — воскликнул я в мыслях. — Никакие это не галлюцинации. Это ребятишки играются. „Стукалочку“ сделали, да? Ну, сейчас найдём».

Вернувшись во двор, я начал осматривать дверь и выискивать нитку с привязанным к ней камнем, но, разумеется, никакой «стукалочки» не нашёл. Тогда я понял, что окончательно растерял смекалку, раз не могу сложить два простых факта: если бы стучали дети, Лида всё равно бы услышала.

Мысли запутались, переплелись. Без особой надежды я проверил сарай, баню и летнюю беседку. Потом зачем-то подошёл к заброшенному и заросшему крапивой колодцу и перегнулся через мшистые брёвна, чтобы убедиться, что там никто не прячется.

Из колодца несло болотом. Я невольно отпрянул. Появилось легкое головокружение, словно после утренней сигареты. Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, я сел на крыльцо, но тут же вскочил, потому что с улицы постучали в ворота.

— Какого чёрта?! — крикнул я и со всей силы пнул калитку.

Калитка ударилась о кого-то снаружи. Спружинила обратно. Незнакомец за забором взвизгнул, как поросёнок, и побежал в сторону леса.

— Стоять! — приказал я и выскочил на дорогу. Но не нашёл там никого. Только собственную тень.

Звуки, которые отчетливо слышались секундой раньше, исчезли. Ни визгов, ни шагов. Я прикрыл глаза ладонью, чтобы солнце не слепило, и посмотрел в сторону берёзовой рощи. Среди белых стволов увидел, как мелькнуло пятно. Через секунду понял: всего лишь взлетела ворона. Махнув крыльями пару раз, она скрылась в глубине осеннего леса.

Тогда я обернулся и хотел закурить, но пока доставал сигареты, невольно задержал взгляд на месте, где минуту назад стоял красный велосипед. И замер.

Со двора донесся голос Лиды:

— Кот, ты совсем сдурел?

Она вышла на улицу, кутаясь в пальто, и протянула мне куртку.

— Возьми. Если решил сходить с ума, то оденься хоть потеплее. Простудишься.