Эдвард Ли - Ведьмина вода

Но это не значит, что эти вещи действительно покажут мне город во времена Рексалла.

Это была только вероятность того, что это явление будет подкреплено, во-первых, его случайным миражом-сном прошлой ночью, а во-вторых, силой внушения через атрибуты в тайной комнате на чердаке.

Глупости, — думал он, — для такого дурака, как я. Кого я обманываю? Я даже себя обмануть нормально не могу. Я пришёл сюда, чтобы посмотреть за некоторыми окнами, и использовал всю эту чепуху в качестве оправдания…

Именно тогда непомерно дорогие часы Фэншоу начали издавать звуковой сигнал: сигнал, оповещающий о полуночи.

Ищите меня снова, всякий раз, когда захотите…

Он на самом деле верил, что восковая фигура Эваноры это сказала. И она сказала что-то ещё.

После полуночи, сэр.

— Полночь, — прошептал он.

Мираж, который, как он думал, он видел прошлой ночью, был виден только после полуночного удара часов. Он был уверен, что именно тогда город изменился…

Полночь. Час ведьм. Разве не так это раньше называли?

Фэншоу стоял среди кустов ежевики, с воскообразным лицом в прозрачном блеске луны. Зеркало в его руке, казалось, нагревалось, как будто приглашая посмотреть в него…

Фэншоу решил не делать этого, но мгновение спустя он всё равно поддался этому импульсу.

И посмотрел.

Город теперь был, как и прошлой ночью: меньше, темнее, более старый, его окраина выглядела разрушенной и обнищавшей; казалось, что город сжимается, словно против какого-то невидимого страха. Одинокая лошадь и всадник медленно двигались по мощёной Главной улице. Другой человек с фонарём, качающимся взад и вперёд, шёл в противоположном направлении; трубка во рту, похожая на сигару, показывала светящуюся оранжевую точку, которая попеременно становилась ярче и тусклее.

Фэншоу показалось, что он услышал слабое, но отчаянное мяуканье.

На столбе, который он ранее видел рядом, теперь была голова и руки какой-то несчастной женщины, не блондинки с его последнего миража, а кого-то с более длинными тёмными волосами. На земле лежала яичная скорлупа и кожура гнилых плодов, где резвились крысы, но грызуны рассеялись, когда человек с фонарём приблизился. Сказав что-то женщине на позорном столбе, он засмеялся и опустошил одну ноздрю в её волосы, а затем встал позади неё. Фэншоу ожидал ещё одного изнасилования, но это было не так. Вместо этого мужчина поднял изодранную юбку женщины и приложил сигару к её обнажённым ягодицам. Женщина забрыкалась в своей деревянной скобе; пронзительный крик вырвался высоко в небо.

Другой звук, похожий на брызги, побудил Фэншоу повернуть зеркало. На дальнем столбе ещё одна женщина висела в позорной позе, её рвало.

Фэншоу повернулся к носителю фонаря, который только что повернул к входной двери церкви. Фонарь исчез, но через минуту появился на вершине колокольни.

Затем прогремел звон.

Фэншоу слышал его прошлой ночью, глубокие звонкие звуки, которые были какими-то глубокими, но странно ломкими.

Колокол звонил в полночь…

Что-то зашуршало позади него; Фэншоу повернулся, но он повернулся с зеркалом, всё ещё приложенным к глазу. На гораздо более отдалённом холме он заметил залитую лунным светом груду обнажённых тел, смешавшихся и извивающихся между собой, как если бы они были единым целым.

Чёрт побери…

Это была оргия, происходившая на поляне, участники которой изучали каждую возможную сексуальную позицию, а некоторые — невозможную, когда между двумя деревьями стояла и смотрела высокая, почти глыбоподобная фигура. Была ли оргия представлением для этой фигуры, или это была их собственная безоговорочная страсть?

Оба варианта, — был уверен Фэншоу.

Спины у женщин были выгнуты в оргазме, грудь подпрыгивала, в то время как мужчины двигались подобно животным. Пот стекал с массы горячих тел, поднимались стоны, и в жаркую ночь вырывались вопли дьявольского ликования. Неужели загадочные знаки были грубо нарисованы на спинах, животах и лицах оргиастов? Знаки, подобные тем, которые он видел на пьедестале Магического шара?

Одна улыбающаяся женщина, разрисованная по всей поверхности тела перевёрнутыми крестами, позволяла ножам колоть её соски, после чего мужчины и женщины по очереди сосали кровь. Другая женщина с разбитыми коленями упала на землю, умоляя, чтобы её снова и снова брали, сильнее, быстрее, больше, снова и снова, и не было недостатка в женихах, чтобы ответить на её просьбу. Женщина, привязанная к дереву за руки, гортанно взвизгнула, когда мужчина, стоявший рядом, проник в неё. Её ноги обвились вокруг его бёдер, когда он ловко входил в неё, и в особые моменты он опускал руки на её шею, чтобы слегка придушить женщину во время процесса. Каждое применение этой техники вызывало вздутие и покраснение лица женщины, но выражение её лица не выражало ужаса; вместо этого это был вид радости и удовлетворения. Кроме того, ещё две женщины извивались, тяжело дыша в грязи, когда поочерёдно грубо толкали руки друг другу между ног.

Сердце Фэншоу билось всё быстрее и быстрее.

Странные кадильницы с благовониями извергали следы сального тумана вокруг перспективы скрытой плоти; в то время как мужчины, очевидно истратившие свои сексуальные силы, возрождали себя, применяя неопределяемые бальзамы к своим гениталиям. Ещё одна женщина ползла в грязи на руках и коленях, чтобы орально обслужить каждого мужчину поблизости. В конце концов она добралась до бдительной фигуры между деревьями и обеспечила ему такую же услугу. Фигура стояла неподвижно, как резьба по дереву, но её явный оргазм был настолько сильным, что женщина упала в грязь, из её грязного рта потекла белая мутная жидкость. Тогда двое мужчин бросились, схватили её за лодыжки и втянули обратно в очередное совокупление, сознательное или бессознательное — это едва ли имело значение…

Разум Фэншоу плавал по зрелищам. Видения разжигали его болезнь, как меха для розжига огня; он смотрел, смотрел и смотрел, наслаждаясь каждым извращённым образом. Он был настолько опьянён происходящим, что забыл своё предназначение, свой «эксперимент».

Ему было всё равно.

В конце концов, развратники замедлились, затем остановились, истощённые всей энергией; они рухнули друг на друга в потеющей, похотливой куче. Фэншоу повернул зеркало наверх. Там, где между деревьями стоял глыбоподобный страж, теперь был только сгусток сажного дыма, который, казалось, только прилипал к нечёткому подобию формы фигуры.

Неужели дымная зона, где было его лицо, улыбалась?

Фэншоу был сам не свой сейчас. Он чувствовал себя пустым и чёрным внутри, он чувствовал себя одурманенным тем, что видел…

И я хочу увидеть больше…