Эдвард Ли - Ведьмина вода

Вдалеке лаяла собака, но Фэншоу было всё равно. Он перешёл на более низкий холм с более прямым видом на гостиницу. Все окна были тёмными, кроме одного.

Моё, — понял он.

В свете множества свечей Джейкоб Рексалл сидел за столом и писал пером. Тень проскользнула через заднюю часть комнаты, но Рексалл продолжал писать. Затем руки приземлились на плечи Рексалла сзади — маленькие изящные белые руки; контакт вырвал колдуна от его писчей музы, и затем он повернулся.

Он повернулся, чтобы обнять свою обнажённую дочь.

Эванора переместилась в поле зрения; она была голая, блестела в поту. Её груди казались воспалёнными, соски заметно выступали в виде розовых заклёпок, к которым Рексалл потянулся, чтобы взять в рот. Длинные блестящие волосы ведьмы разливались по её обнажённым плечам, как кровь. Её глаза закрылись в щели, когда она сосредоточилась на действиях своего отца.

Фэншоу смотрел и не верил в происходящее. Он видел порнофильмы куда менее откровенные. Изогнутая фигура Эваноры наклонилась, а затем стряхнула со стола рукописи отца. Затем она повернулась к нему лицом и села на стол, он оставался в своём кресле. Её бедра автоматически раздвинулись, а затем пальцы сжались за головой отца, подталкивая его вперёд и вниз к её промежности.

Её живот поднимался и опускался, её грудь вздымалась. Рексалл занимался оральным сексом с прожорливостью голодного животного… и, очевидно, он в этом преуспел. Голова молодой женщины крутилась из стороны в сторону, её тело становилось всё более напряжённым от волн удовольствия. Затем, когда оргазм приблизился, она сжала лодыжки за шеей отца, подняла ягодицы со стола и…

Фэншоу услышал её крики совершенного удовлетворения на холме.

Этого не может быть, но я… — наконец, он позволил себе сознательную мысль о невозможной правде: — я наблюдаю, как колдун удовлетворял свою дочь триста лет назад…

Эванора откинулась назад, свисая со стола; Рексалл казался довольным после этого акта и медленно ласкал тело дочери, которое лежало перед ним, как раскрытая книга. В конце концов он встал, оставив Эванору неподвижной и довольно насыщенной. В стороне он налил себе бокал вина.

Интересно, что будет происходить сейчас? — подумал Фэншоу, его взгляд был прикован к зеркалу.

Рексалл посмотрел наверх и кого-то окликнул. Затем сверху упала верёвочная лестница, и вниз по лестнице спустился другой мужчина, намного моложе Рексалла, темноволосый и чисто выбритый. Парень, как и Эванора, был голым; он также явно оторвался от какой-то деятельности на чердаке, но Фэншоу не хотел думать, почему он был возбуждённым.

Каллистер Руд, — понял Фэншоу. — Ученик Рексалла .

Но в то время как тело Эваноры было покрыто потом, тело Руда было забрызгано кровью. Сейчас Рексалл с бокалом вина выступал в роли зрителя. Сразу же его измождённое лицо было озарено самой непристойной улыбкой. Слова были не нужны; Руд действовал на уровне инстинктов. Он подошёл к столу, где лежала измученная Эванора, положил её ноги себе на плечи и…

Нет, никаких держаний за руки и прогулок в парке для этого парня не существует…

Грубые, автоматические движения Руда оживили Эванору до её прежнего беспорядочного состояния. Она извивалась на столе, изгибая спину, её руки размазывали брызги крови по мускулистой груди Руда. Каждый сильный толчок заставлял груди женщины подпрыгивать, а стол скрипеть. Рот Рексалла шевелился.

Он давал устные приказы своему ученику?

Острый восторг наполнил его глубокие зелёные глаза, и затем он подошёл к письменному столу со свечой, наклонил её и позволил обжигающим капелькам воска упасть на живот и грудь дочери. Эванора вскоре снова взвизгнула, изгибаясь на столе, её пальцы на ногах сжались. Сам Руд тоже напрягся до предела, теперь его собственная спина выгнулась, на шее выделялись вены. Когда его толчки стали совсем слишком жестокими для Фэншоу, чтобы их наблюдать, они замедлились и остановились. Руд упал в кресло позади себя, измученный. Но Эванора только наклонилась, ухмыляясь и облизывая губы, и впиваясь своей рукой в промежность, наслаждаясь последними ощущениями.

Фэншоу почувствовал себя обессиленным, наблюдая за всем этим.

И всё же было ещё, что можно было посмотреть.

Следующее действие выглядело как что-то согласованное: окровавленный Руд встал, Эванора встала вместе с ним, затем сам Рексалл обошёл их. Трое стояли перед окном.

Они смотрели прямо на Фэншоу и улыбались.

Фэншоу качнулся на месте и отшатнулся назад. Воздействие того, что он увидел — эти три ухмыляющихся лица — заставило его сердце биться ещё сильнее; потребовалось несколько мгновений, чтобы привести себя в порядок и выровнять зеркало, но когда он это сделал…

Трио разошлось с места у окна. Рексалл теперь стоял на заднем плане, как будто в наблюдении. Тем временем Руд поднимался по верёвочной лестнице, после чего Рексалл забросил ему верёвку наверх. Верёвка была схвачена, а затем невидимый Руд начал тащить её. На конце верёвки оказалась стройная обнажённая фигура — девочки-подростка или мальчика, — связанная по рукам и ногам, с заткнутым ртом и широко раскрытыми от ужаса глазами.

Ещё одна проверка.

Эбби говорила, что в дневнике, который они читали, говорилось, что Рексалл похищал местных детей…

Но было ли тут что-то другое?

Фэншоу не был уверен, но казалось, что свет свечи теперь стал темнее, а одежда Рексалла была другой. Затем он заметил другое окно — на более низком уровне — с включённым светом, которого раньше не было. В кадре Эванору можно было увидеть полностью одетой в плетёное платье с распущенными волосами. Она внимательно читала большую книгу. Фэншоу отвёл взгляд. Эванора, казалось, оделась и спустилась вниз очень быстро.

Он снова посмотрел. Окно Эваноры было тёмным, как и окно, где Рексалл и Руд поднимали похищенного ребёнка наверх.

Логика, конечно же, подводила сейчас Фэншоу.

Как это может быть? Как я могу ожидать, что вещи будут иметь смысл, когда я безумен? — он был достаточно откровенен, чтобы спросить себя.

Он опустил зеркало, вздохнул и потёр глаза, затем снова посмотрел.

Новая сцена в комнате в конечном итоге заставила его вскрикнуть. Вместо неистового секса на письменном столе лежало растянутое тело, его рубашка порвалась на части, обнажая грудь, которая выглядела растерзанной. Лицо трупа оставалось вне поля зрения, но казалось, что огромные брызги крови оросили оклеенные стены.

Кровавая баня, — подумал Фэншоу. — Но кто это? — он снова опустил зеркало, чтобы подумать. — Что со мной происходит? Почему я это вижу? Я БЕЗУМЕН! — заключил он.

Но он не закончил остальную часть намёка: