Эдвард Ли - Ведьмина вода

Что если он не был безумен?

Теперь он понял, что каждый раз, когда он опускал зеркало и затем снова поднимал его, происходил некоторый сдвиг во времени — не времени сейчас, а периода времени, который он просматривал. Это объяснило бы почти мгновенное перемещение Эваноры и другую одежду Рексалла так быстро после того, как они улыбались ему в окно. Теперь Фэншоу увидел, что Эванора голая в другой комнате, в дальнем конце, опустилась в ванну с широкими краями, но в этот период времени её груди были ещё больше, и она была беременна на поздних сроках. Следующий взгляд показал, что сам Рексалл прогуливался по двору с трубкой во рту, созерцая звёзды.

А следующий взгляд…

Он услышал скрип, но все окна дома были тёмными. Фэншоу осмотрел двор зеркалом, затем поймал какую-то слегка колеблющуюся форму. Это было на заднем дворе, где сейчас была стоянка, и на дереве, которого уже не было, мужчина повесился на верёвке. Фэншоу присмотрелся к лунному мраку.

Повешенным был Каллистер Руд.

Ради всего святого, что это?

Фэншоу прошёлся по скудной поляне холма. Вне и без помощи зеркала Хэйвер-Таун стоял хорошо освещённым в натриевом свете своих уличных фонарей. Он выбрал один такой ​фонарь и поднял зеркало, чтобы посмотреть через него.

Уличный фонарь исчез.

Теперь он даже не удивился.

Одно из «состояний фуги» доктора Тилтон?

Однажды он видел по телевизору, что редкий вид клеща заражён вирусом, вызывающим галлюцинации, но он смеялся над этим, даже когда просматривал трёхсотлетние улицы города.

Да, это звучит просто как моя карма, да, сэр. Чёртов укус заставляет меня видеть всё это!

— Сэр, пожалуйста, позвольте мне? — тихий голос прозвучал позади него. — Вы не должны использовать зеркало, если хотите представить себе мой образ. Вам нужно только повернуться и поднять свой взгляд.

Фэншоу застыл на месте от экзотического голоса с акцентом. Это был голос, который он слышал раньше — в восковом музее — но его дезориентация теперь блокировала невозможность всего.

О, что за чёрт? — подумал он, смеясь.

Он последовал инструкциям.

Эванора Рексалл улыбнулась ему с ближайшего холма; она носила плотный чёрный плащ и больше не была беременна. Лунный свет каким-то образом заставил её зелёные глаза выглядеть огромными, как эротическая, но вампирическая карикатура — изображение перехватило дыхание Фэншоу. Её грубое платье было натянуто на твёрдость её изгибов; и выражение лица, которое он ранее заметил, наводило на мысль о классической красоте, смешанной с отвратительными познаниями в больной голове.

Изображение загипнотизировало Фэншоу.

— Выйдите из своих обманов, к которым вы были приучены с груди матери, и восстаньте перед вашим истинным «я», сэр, — сказала женщина или видение. — Защитите себя от овец, лицемеров и слабаков, и увидите награду за это, и возьмите её себе, если у вас есть сердце…

Фэншоу уставился на неё, дрожа.

— …сердце настолько чёрное, что оно может быть стигийским, сэр, чернее и чернее, чем сама бездна… — и затем женщина начала медленно стягивать грубое платье с тела, пока не стояла обнажённой в лунном свете.

— Сердце, достаточно чёрное, чтобы разделывать младенцев, сэр, младенцев в их кроватках — да, достаточно чёрное, чтобы без малейших колебаний видеть кровь невинных и вскрывать трупы ваших любимых, когда они верят вам, и делая так, улыбаться, — её губы и соски казались чёрными в лунном свете, в то время как её кожа казалась сияющей. — Всё это мы делаем в возбуждённом состоянии, чтобы восхвалить нашего Учителя и получить нашу награду, столь заслуженно заработанную.

Она указала на ещё один холм, и её кроваво-красные волосы взвились от внезапного ветра. Её голос плыл, словно какая-то медленная тёмная жидкость.

— Опустите зеркало, сэр, а затем посмотрите, чтобы оценить достоинство моего сердца…

Механически Фэншоу опустил зеркало, позволил этому моменту пройти, а затем направил его туда, куда только что указала ведьма.

Пылающие факелы покачивались на фоне злобных криков, когда колонисты толпились у холма. Мужчины в треугольных шляпах и брезентовых брюках держали вилы и мушкеты. Из толпы летели залпы оскорблений:

— Ведьма! Идолопоклонница! Блудница! Наложница дьявола!

Клин изменчивого света и тени падал на лицо шерифа Паттена; он застёгивал медные пуговицы своего жилета со значком. Двое других мужчин крепко держали Эванору за руки, заставляя её столкнуться с обвинителями. Она была раздета, её первоначальное наказание за колдовство уже было применено: на груди, животе и лобке были видны волдыри в виде крестов. Её глаза оставались суженными, а губы были в усмешке, которую можно было назвать только ядовитой.

Пастор с суровым лицом подошёл с маленькой Библией, и когда он начал читать «Обряды для осуждённых», она раздвинула бёдра, подтолкнула пах вперёд и помочилась.

— Гадкая блудница! Прислужница зла, которая живёт и дышит, чтобы вредить Творцу! Да будь ты проклята, чтобы мучиться вечно!

Эванора хриплым голосом ответила:

— Выпей это от всего сердца, — и она помочилась ещё сильнее. — Это тебе от юношей-мальчиков, о которых ты мечтаешь, отец. И, пожалуйста, просвети своего преданного шерифа, что его предубеждение скоро предаст его…

Паттен кивнул помощнику, который быстро принёс дубинку и ударил ей в челюсть Эваноры. Это был мощный удар! Брызги крови и несколько зубов вылетели из её рта. Однако единственной реакцией, которую она дала, была кровавая улыбка.

Паттен открыл свиток пергамента.

— Эванора Рексалл, дитя Божьей агонии, которое по собственной воле обняло Сатану и его приспешников, его бесов и его друзей, этот справедливый Трибунал Ассизов, во имя нашего Спасителя и на службе Его Величества Новая королевская колония Хэмпшира, настоящим назначаю тебе наказание! — глаза Паттена сверкнули, когда его взгляд упал на груди женщины. — Есть ли у тебя какие-либо слова в свою защиту?

— Ты будешь удовлетворять себя сегодня ночью своими же руками, добрый шериф, а моё тело станет для тебя музой, как и много, много раз до этого, — спокойно сказала Эванора.

Удача Паттена была в том, что меняющийся свет скрыл его румянец.

— Этим приказом повелеваю: пусть Господь, Бог твой, помилует твою душу!

Эванора зашлась от смеха; кровь стекала с её губ.

— Хватит болтать об этом, — прошипел пастор с гримасой. — Не будет Божьего правосудия, пока этот испорченный служитель Люцифера живёт…

Другой кивок от Паттена, и его помощники потащили Эванору в сторону, где раздвинулась стена зрителей с взволнованными лицами…

Сердце Фэншоу, казалось, икнуло…

…чтобы выявить бочку с отверстием шириной в десять дюймов.