Эдвард Ли - Ведьмина вода

— Могу ли я получить привилегию шпионажа через это зеркало, мой лорд? — спросил меня верный слуга Руд.

И я ответил:

— Ты получишь, но не с этим зеркалом и не с этой водой.

Для следующего зеркала, я посчитал, что лучше всего использовать подготовленную нами воду из костей моей прекрасной и отвратительной дочери, которую мы приготовим по особенному рецепту, и разрази меня гром, если я лгу.

— Тогда для чего, Учитель, мы будем использовать эту ведьмину воду?

Я сказал Руду, что это второй из двух секретов. Наше время скоро придёт, и Люцифер будет восхвалён!

Второй из двух секретов? — Фэншоу задумался. — Но какой первый?

Холодок, который стал каким-то горячим, заставил его вздрогнуть; его голова заболела от постоянного напряжения глаз.

Я первый человек, увидевший это более чем за триста лет, и первый, кто с тех пор даже ступил на это место…

Не задумываясь, он чувствовал себя обязанным рассказать Эбби и мистеру Бакстеру об открытии — он был уверен, что они будут шокированы этим. Но когда он размышлял над последствиями, явное разочарование заставило его вздохнуть.

Как бы я объяснил приход сюда в первую очередь? Я технически нарушаю права. Бронирование номера не даёт мне права рыться в их чердаке.

Поверят ли они ему, если он скажет правду, что он услышал звук, похожий на шаги, скрипящие на старом дереве?

Я бы не поверил, так зачем им?

И что бы Эбби подумала о таком объяснении?

Я ей нравлюсь, и она мне нравится… Наверное, она подумала бы, что я полный дерьма безумец.

Фэншоу понял, что ему нужно больше об этом узнать. Обнаружение тайной комнаты и её содержимого отвлекало его; он был слишком взволнован, чтобы думать с осторожностью. Один этот дополнительный дневник был настоящим призом. Он пролистал больше страниц, но обнаружил, что большинство были размыты до полной нечёткости. Он пока отложил дневник.

Что здесь ещё есть?

Его сердце стучало при рассмотрении. И…

Что там Бакстер говорил?

Пентаграмма на полу. Пентаграмма, нарисованная кровью.

Фэншоу держал фонарик между зубами, когда встал на колени и начал ползать. Его руки смахивали слои пыли, покрывающие очень сухие деревянные доски. Весь пол оставался тёмным пятном, пока вдруг под очередным слоем пыли не оказался другой цвет.

Он наклонился ближе.

Да, есть что-то…

Изогнутая полоса. Фэншоу превратился в бешеного, сметая пыль в сторону; это действие подняло сильный туман, который заставил его кашлять.

Боже, что если гость в другой комнате услышит меня?

Он увидел круг на полу.

Невероятно! Они были правы.

Фэншоу потребовалось всего несколько минут, чтобы достаточно расчистить место. Вокруг была грубая, но очевидная пятиконечная звезда. Он коснулся пола. Диаграмму создала не краска, а какая-то другая жидкость.

Фэншоу, конечно, знал, что это была кровь.

Как и говорил Бакстер.

Несколько других неопознаваемых символов, геометрических фигур и букв были нарисованы во внутренних пространствах пентаграммы, аналогично тем, которые он заметил на постаменте Магического шара. Они были пропитаны оккультизмом. Кроме того, в каждой из пяти точек пентаграммы он обнаружил то, что может быть скоплениями воска…

Фэншоу встал и начал исследовать дальше. Всё, что он нашёл до сих пор, подтверждает то, о чём Бакстер говорил так цинично: дневник Рексалла утверждал о существовании котлов, ритуальных принадлежностей и кровавой пентаграммы на чердаке, чего до сих пор не было найдено.

Но было и кое-что ещё.

В конце комнаты стояли несколько шкафов. Когда Фэншоу открыл первый, дверь фактически выпала, когда ржавые петли уступили, но он поймал её, подавив удивлённый крик. Здесь находилось ещё больше книг, только лучше сохранённых, чем те, которые он нашёл ранее. Одна архаичная папка с обложкой, обшитой металлическим листом, содержала пергамент с грубым почерком Рексалла.

Фэншоу едва смог разобрать, что было написано на обложке:

«Копии и переводы» Джейкоба Рексалла, латынь, 713–751.

Следующей он развернул книгу, завёрнутую в старую белую ткань с вышитым крестом на ней. Внутри были вложены бесчисленные листы рукописных копий, все написанные разным почерком, и, по-видимому, вырванные образцы библейских рукописей, издревле существовавших. Были также рисунки и гравюры, предмет которых был очевиден: приседающие и улыбающиеся демоны, чудовища в чёрных плащах, серый туман и бледные лица людей, испытывающие мýки. Изображения потревожили Фэншоу до точки слабой тошноты; они даже заставили его чувствовать, что за ним наблюдают, и он прерывал свой осмотр быстрыми поворотами фонарика, как будто ожидал найти лицо в покрытой пылью темноте комнаты, скорчившееся лицо, мёртвое лицо…

На последнем рисунке среди украденных страниц была сцена, которая даже для Фэншоу — теперь, и с учётом его беспокойства — не стала неожиданностью: волшебник в капюшоне в изобилии сияющих драгоценностей, стоящий в пентаграмме со свечами, горящими в каждой точке. Но дым свечей превращался в тонкие, зловещие фигуры, похожие на призраков; у некоторых были искажённые лица, которые, казалось, оценивали непосредственно Фэншоу. Обнажённые знойные ведьмы прыгали по кругу, некоторые с клыками, некоторые с рогами, некоторые с кровавой усмешкой; мастерство художника не скрывало деталей их материальности. Ниже сцены была надпись:

PENETR. AD INTER. MORT. - NEK. SEPT. WILS.

Из этого Фэншоу не мог ничего расшифровать, но вот слово «Wils» заставило его вспомнить Уилсона, имя колдуна, которого Рексалл посещал в Англии. И «Nek» должно быть аббревиатурой от некромант. Как бы то ни было, в представлении художника об этом предмете были только тонкие, губительные глаза, выглядывающие из-за капюшона. Левая рука чернокнижника ухватилась за мягкую петлю чего-то. Внутренностей? В то время как правая рука держала зеркало. И что было на заднем плане?

Сферический объект, очень похожий на Магический шар на холме.

Это нереально, — подумал Фэншоу.

Холодок вернулся вместе с представлением о том, что эта комната пропитана злом, побочным продуктом человека, который действительно верил, что находится в союзе с силами, противоречащими всем приличным вещам. Фэншоу был озадачен тем, какую же нечисть он мог пробудить вместе с толщиной пыли, которую он поднял. Думать об этом было нелогично, но он не мог избежать этой идеи. Он убрал книги, его мысли забегали быстрее вместе с опасениями, которые продолжали расти. У него создалось впечатление, что книги, лежащие в этом шкафу, были теми, которые Рексалл ценил выше других.

Его самый важный справочный материал!