Джон Пассарелла - Обряд посвящения [litres]

Он оставил машину у обочины, не доезжая до полицейских автомобилей. Бобби втиснул свою машину на ближайшее парковочное место позади «Монте-Карло». Вчетвером они бегом направились к театру. Бобби мчался впереди, двигаясь, словно магазинная тележка с неисправным колесом, и разыскивал взглядом МакКлэри, который мог отмазать их перед оставшимся на улице полицейским. Карманы их штанов были набиты листьями и ягодами остролиста, а Бобби прихватил с собой еще и бумажный пакет с ними, чтобы МакКлэри мог раздать веточки своим подчиненным.

Когда они минули перекресток, Сэм отвлекся и уставился на другую сторону улицы.

– Сэм!

– Что?

– Люцифер? – тихо поинтересовался Дин.

Если остролист работал, силы о́ни не могли атаковать Сэма несвоевременным визитом Люцифера. Но ясное дело, разум Сэма мог сыграть с ним злую шутку совершенно самостоятельно.

– Нет, – отозвался Сэм. – Вон из того минивэна выглядывает девушка-азиатка. Не наша ли блогер?

– Может быть, – согласился Дин. – Она и вправду держит руку на пульсе странностей.

МакКлэри подъехал ко входу в одном из внедорожников. На его правом предплечье белел свежий гипс. Водители внедорожников открыли задние двери и вывели оттуда двух немецких овчарок на поводках.

Когда Винчестеры, Бобби и Рой добрались до тротуара, полицейский закричал:

– Туда нельзя!

– Спокойно, Бекер! – окликнул МакКлэри. – Они со мной. – Он понизил голос и обратился к Бобби: – Все хуже, чем мы думали. Там настоящая бойня. Подробности не скажу, радиосвязь постоянно обрывается, но… этот… о́ни. Он там не один.

– Правильно, – подтвердил Дин. – Теперь к папаше присоединились Майк, Робби и Чип.

– Что я пропустил? – недоуменно спросил МакКлэри.

– Они вернулся за своими тремя сыновьями, – объяснил Сэм. – Полукровки.

Они поспешили в вестибюль. У дверей в зал ждали полицейские с овчарками. Еще шестеро разделились – по трое на каждую дверь – и с довольно нервным видом сжимали оружие. Внимание МакКлэри привлек молоденький полицейский с дробовиком.

– Вайнмиллер, там нельзя стрелять из дробовика!

– Так точно, сэр, – проговорил младший патрульный и развернулся к выходу.

– Вайнмиллер! Зайди сзади. Передай Лаудену, что мы входим через шестьдесят секунд.

– Постой. – Бобби протянул ему веточку остролиста. – Положи в карман. – И добавил: – Это приказ, – когда патрульный бросил на него недоверчивый взгляд.

МакКлэри кивнул в подтверждение и, едва Вайнмиллер убежал, развернулся к Бобби:

– Я, по идее, должен с бумажками возиться, но такое пропустить не могу, что бы там шеф ни говорил.

– А где шеф? – поинтересовался Бобби.

– Вызывает спецназ из местного отделения ФБР в Филли. И убеждает майора заставить губернатора позвонить в Нацгвардию. Думаю, скоро будет здесь. Мы вызываем всех, кого только можно. Ситуация критическая. – МакКлэри протянул Бобби пистолет. – Заряжен бронебойными пулями. Мой тоже, но с левой руки я разве что в упор стрелять рискну. Пробьют незащищенную цель, так что смотри, куда стреляешь. С рикошетами засада.

Бобби кивнул и полез в сумку за остролистом:

– Прикажи своим людям взять с собой вот это. Может, остановит невезение. Возможно, радиосвязь восстановится.

– У тебя там кроличьи лапки? Четырехлистный клевер? Подковы?

– Не помешает, – сказал Дин. – Лучше перестраховаться.

– Может, они хотя бы выиграют нам немного времени найти его слабое место, – добавил Сэм.

– А если слабое место, – предположил МакКлэри, – его сыновья?

Пока он, не слушая жалоб, раздавал полицейским остролист, Дин посмотрел на брата, и тот кивнул:

– Неплохая идея.

– Рой, ты со мной. – Дин направился к двери справа. – Агент Уиллис, идите с С… Томом.

Они заранее все обсудили в машине. Бобби продолжал хромать и морщиться при каждом шаге, а у Роя осталась только одна кисть, и он не просто так бросил охоту. Они оба были слишком упрямы, чтобы сидеть сложа руки, но чувствовали слишком большую ответственность друг перед другом, чтобы объединиться в команду.

МакКлэри сверился с часами:

– Заходим!

Полицейские с собаками вошли первыми, за ними все остальные, а МакКлэри, Винчестеры и Бобби с Роем замыкали колонну.

Сумико пригнулась, чтобы ее не было видно в окнах, когда подъехавшая полиция оцепила перекресток. Она продолжала надеяться и молиться, что Райан выберется из театра невредимым. Но никто не покинул здание, и она боялась, что ограбление превратилось в захват заложников. Когда дверь в театр открылась, Сумико услышала выстрелы и крики и попыталась не позволить воображению разыграться окончательно.

Она представляла Райана вместе с заложниками, злодеем, который напал на его мать, и двумя несовершеннолетними преступниками. Ужасная семейка негодяев, а Райан позволил им втянуть себя в их делишки. Теперь она ничего не могла поделать. Райан завяз слишком глубоко.

Когда прибыли еще несколько человек, уже не в полицейской униформе, Сумико отстраненно подумала, не было ли среди них того, кто с ней связался.

Она винила себя за то, что оттолкнула Райана дурацкой ссорой, когда он больше всего в ней нуждался. Он не смог в одиночку справиться с мыслью, что отец лгал ему всю жизнь. Сумико впала в отчаяние.

Кто-то постучал костяшками в стекло.

У нее чуть сердце в пятки не ушло.

В лицо ударил луч фонарика:

– Здесь нельзя оставаться, мисс. Уезжайте!

С колотящимся сердцем Сумико завела машину и ехала вдоль обочины, пока не нашла ближайший поворот. Она не собиралась бросать Райана, но нужно было убрать автомобиль. Свернув на ближайшую улочку, она развернула машину и оставила ее у края тротуара, откуда были видны полицейские машины и фасад театра. Выбравшись из салона, Сумико направилась к углу улицы, продолжая наблюдать за происходящим на перекрестке. Тогда-то она и заметила мчащуюся на большой скорости машину, которую мотало по двум полосам. Машина так и не притормозила. Регулировщик едва успел отскочить и перекатился через капот полицейского автомобиля. Машина задела стоящие под углом автомобили и влетела в электрический столб. Из припаркованной скорой выскочили медики и бросились к водителю.

Сумико обхватила себя руками, гадая, что еще может пойти не так.

Все покатилось к черту через пять минут после того, как Дин вошел в зрительный зал. Он позволил себе замереть на мгновение, чтобы проникнуться неимоверной жестокостью резни: десятки изломанных тел, отрубленные конечности, кровь на всех поверхностях. Она стекала по стенам, спинкам стульев, опорным колоннам и настенным канделябрам. Выжившие жались друг к другу – крохотные островки жизни в океане смерти. В левом проходе стоял о́ни – рыжие растрепанные волосы и два рога цвета кости. Раскинув руки – тесак в одной и трость в другой, – он высматривал новых жертв. Чуть дальше, около пожарного хода, через который вломились люди МакКлэри, Дин заметил Райана, одного из трех подростков с фотографий в блоге. Райан сражался ножом и кричал «Нет!» на каждом выпаде. В правом проходе самый крупный из сыновей о́ни, Джесс, темными ногтями разорвал горло какому-то старику. Теперь у подростка тоже были рога, только вполовину меньше, чем у о́ни.